Электрический идол - Кэти Роберт
Я бросаю взгляд на Психею. Похоже, что секс перед зеркалами придал ей уверенности. Дикий блеск в ее глазах пропал, а публичный образ придал ей уверенности. Спокойная, невозмутимая и собранная. Ее волнение выдают только побелевшие костяшки пальцев, пока она сжимает мою руку.
Я не такой, как она. Не умею успокаивать. Мне никогда прежде не приходилось это делать, не приходилось подбирать подходящие слова. Черт, да мне и не хотелось. Но сегодня она преподнесла мне такой подарок, что не могу не попытаться.
– Все будет хорошо.
– Время покажет.
– Персей не Зевс.
Она смотрит на меня.
– В том и дело, Эрос. Персей и есть Зевс. Возможно, до недавнего времени он был твоим другом, но теперь он, по сути, король Олимпа. Это меняет человека.
Я знаю это. Конечно, знаю. Но какая-то часть меня этому противится. С Персеем мы никогда не были так же близки, как с Еленой или Эрис. Но я знаю его.
– Пойдем. – Открываю перед ней дверь и придерживаю ее, пока Психея заходит в кабинет. Он выглядит почти так же, как любой другой кабинет в этом здании. Сталь, мрамор, стекло и ничего больше. Персей сидит за массивным столом, сложив пальцы домиком. Он всегда был красивым говнюком, и хотя не поблагодарит меня за эти слова, но он в самом деле похож на своего отца. Атлетическое телосложение, сильная квадратная челюсть, золотистые волосы и холодные голубые глаза.
Он жестом указывает на стулья, стоящие напротив его стола, и, дождавшись, когда сядет Психея, я занимаю свое место. Персей переводит взгляд между нами и, в конце концов, останавливается на мне.
– Прошло всего два месяца со смерти моего отца. Ты не мог потерпеть чуть дольше и не устраивать никакую хрень?
– Ты же меня знаешь. Я люблю подлить масла в огонь. – Я откидываюсь на спинку стула и смотрю на него с нахальной улыбкой. – Но если ты хочешь начать поиски виноватых, можешь переговорить с Афродитой.
– И все же вот он я, обсуждаю это с тобой. – Он бросает взгляд на Психею. – Полагаю, ты не в курсе, что мы с твоей матерью вели переговоры о нашем с тобой браке?
Меня захлестывает шок, быстро сменяясь яростью такой силы, какой хватило бы, чтобы спалить этот гребаный небоскреб. Психея как-то упоминала об этом, но я не воспринял ее слова всерьез. На Персея бросается столько женщин, а он собирался сделать выбор в пользу одной из дочерей Деметры?
– Да ты, наверное, шутишь.
Он не обращает на меня внимания, дожидаясь ответа. Психея расправляет плечи.
– Я подозревала, что этот вопрос обсуждался, но моя мать не сочла нужным сообщить мне, что дело дошло до переговоров.
– Я так и понял, хотя весть о грядущем браке не помешала твоей сестре сбежать в объятья другого мужчины.
Ее голос становится ледяным.
– Я – не моя сестра, и неважно, договаривалась ли моя мать о браке или нет, потому что я к этому времени была бы мертва. Или ты не знаешь, что вчера вечером на меня было совершено покушение?
– Следи за языком, Психея. – Он откидывается на спинку кресла. – Скажу, как есть. У меня нет доказательств, что за покушением стоит Афродита. – Персей поднимает руку, не давая мне вмешаться. – Пока ты не начал говорить, что она приказала тебе убить Психею, не забывай, что, признавшись в этом, ты понесешь наказание вместе с ней.
Напрягаюсь, стараясь не смотреть на свою жену. Персей не церемонится. Я этого и не ждал, но черт подери. Психее стоит сказать, что я угрожал ее жизни, и она одним махом устранит и меня, и Афродиту. А потом выйдет за Персея – выйдет за Зевса и станет Герой.
Это бы кардинально изменило ситуацию, и тогда ни я, ни моя мать ничего не смогли бы с этим поделать. Я бы не стал винить Психею, если бы она пошла на такой шаг. Мне отчаянно хочется, чтобы она этого не делала, но винить бы я ее не стал.
– Ты позвал нас, чтобы сказать, что ничего не можешь сделать? – Ее тон не стал теплее. – Или ты в самом деле собираешься помочь?
– Я позвал вас, чтобы объяснить ситуацию. Быть может, Деметра готова потребовать голову Афродиты, но не Афродита неоднократно нанесла оскорбление моей семье и статусу Зевса. Я до сих пор не вмешался только по той причине, что переговоры о браке держались в секрете.
Я пристально смотрю на него. Даже несмотря на политику Олимпа, я полагал, что он встанет на нашу сторону.
– Значит, мы сами по себе. – Могло быть хуже, но и счастливым такое развитие событий не назовешь.
– До тех пор, пока не предоставите мне доказательства, что Афродита нарушает закон, запрещающий причинять вред другим Тринадцати и их семьям, мои руки связаны. – Он бросает на меня долгий взгляд. – Я бы советовал тебе удостовериться, что эти доказательства не указывают и на твою причастность.
Психея фыркает.
– У тебя связаны руки исключительно по собственному желанию.
Выражение его лица не меняется.
– Всякий раз, когда один из титулов Тринадцати переходит другому, возникает риск беспорядков, пока новый человек осваивается в должности. Помимо того, что мне перешел титул Зевса, теперь и Аид впервые за тридцать лет оказался в игре. Сейчас Олимпу нужна стабильность, и смена Афродиты ее не принесет.
Не говоря о том, что в ближайшую пару лет могут смениться обладатели еще нескольких титулов. Особенно это касается Ареса, которому уже за восемьдесят. Он из последних сил цепляется за свою власть. Скоро он либо отдаст концы, либо будет вынужден уйти в отставку, а замена Ареса – безумное действо, которое невозможно провернуть легко и быстро. Учитывая также, что победитель определяется на турнире.
Персей прав.
– Очень вероятно, что в сложившейся ситуации у тебя не будет выбора. Моя мать не остановится.
– Я поговорю с ней.
Смеюсь, но звук отдает горечью на языке.
– Удачи.
У Психеи странное выражение лица.
– Что бы ты сделал, если бы переговоры о браке не сорвались?
Он даже бровью не ведет.
– Я бы всеми силами защищал тебя и твою семью. Теперь этот вариант нам недоступен. Даже если вы с Эросом завтра разведетесь, весь город верит, что вас связала любовь. Если ты сейчас выйдешь за меня, это лишь выставит меня злодеем, а такая роль на данный момент не представляет для меня интереса.
Он не может этого допустить. Возможно,
