Кто суккуба? Я суккуба?! - Антонина Львовна Клименкова
Следуя указаниям перешедшей на полушепот медсестры, Клава, переборов внутренние колебания, разделась полностью и улеглась на узкую жесткую кушетку, покрытую прохладной простыней. Медсестра покружилась вокруг, придвигая к кушетке всякие аппараты, тихо жужжащие, изредка вспыхивающие огоньками или мигающие непонятными цифрами на табло.
— Я запишу показатели, — туманно пояснила она.
Клава, лёжа, нервно пожала плечами: мол, записывай, раз надо, только иголками не тыкай.
Иголок не предвиделось, но вместо них медсестра несколько минут водила по ее коже датчиком, похожим на обыкновенную ручку для письма, прикрепленную к одному из аппаратов длинным шнуром.
— Всё органы работают нормально, без отклонений, — заявила она после этого.
Ручку убрала, но зато быстро скинула свой халатик, оставшись в симпатичном кружевном бельишке, безбожно просвечивающем на самых деликатных местах.
— Ты ведь еще никогда не пробовала с женщиной? — мурлыкнула она.
Ошеломленная, Клава вскинулась, села на кушетке, замотала головой:
— Нет, и как-то не хочется, если честно. Можно мне уже одеваться, да?
— Нет, еще рано, — остановила ее медсестра, мягко нажала на плечи, чтобы легла обратно. Сама, красуясь, завела руки за голову, показывая тощенькие ребра и плоский животик, и вынула из волос шпильки, позволив каскадом рассыпаться по спине.
— Хочешь сравнить нас? Хочешь меня потрогать там? — предложила она медовым голосом.
Клава покраснела, отвела глаза, пробормотала:
— Да не особо, чего я там не знаю-то.
— И всё-таки придется попробовать, — настаивала на своем та. Залезла на кушетку и оседлала Клавины бедра, принялась пальчиком кокетливо выписывать узоры у суккубы вокруг пупка, который от непрошеной ласки задергался, пытаясь втянуться вглубь живота. — Прости, но я не могу пригласить сюда парня для тебя. Мне нужно довести тебя до возбуждения, чтобы взять пробу феромона на анализ. Запах же возбужденного самца заглушит все показатели. Так что придется тебе потерпеть.
Клаву передернуло: вот, значит, каково это — под давлением переходить на другую сторону! То-то Флавиан паниковал от перспективы насильно сменить ориентацию. Теперь-то она его понимает. Ей вот тоже не особо радостно, притом что у медсестры просто нет того органа, которым по идее лишают невинности и к которым Клава, напротив, успела вполне привыкнуть. Бедный, бедный Флаф — во сколько же раз ему было страшнее от угрозы сделаться «би»?
И всё-таки, пусть вся ее сущность молча вопила о протесте, Клава волевым усилием взяла себя в руки: медсестра так заботливо ухаживает за Персиком, что она просто обязана в благодарность дать ей провести эксперимент! Тем более что самой тоже самую чуточку, ну совсем крошечку стало любопытно, чем же могут ублажить друг друга две девушки.
— А можно, как-нибудь потом? Когда я морально подготовлюсь? — ляпнула она, сама не ожидая, что это вырвется вслух.
Видимо, ее тело было несогласно с экспериментом больше, чем казалось ее разуму. Медсестричка, довольно легкая, худенькая по сравнению с фигуристой суккубой, предприняла попытку просунуть узкую ладошку в деликатную зону между сжатых коленок. И Клава, как ни пыталась себя сдержать, взбрыкнула, едва не сбросив ее с себя. Затем шустро на локтях отползла к краю кушетки — и остановилась, лишь стукнувшись головой о какой-то нависающий аппарат. Тот закачался на шаткой треноге, грозя опрокинуться и разбиться, и от этого Клава съежилась еще больше — неизвестно, сколько ей пришлось бы отрабатывать долг за испорченную, явно редкую и дорогую технику!
Воспользовавшись тем, что объект исследования на секунду отвлекся, медсестра протянула руку и нажала пальцем на какую-то секретную точку между грудей Клавы.
Клава вскрикнула от неожиданного укола мимолетной боли. И тут же все мышцы ее напряженного тела расслабились, она с неловкостью кое-как уложила себя обратно на кушетку, в растерянности ощущая, как руки и ноги гудят, словно она их отлежала во сне до онемения. Она стала, как ватная кукла! Полностью беззащитная перед хищницей в кружевном белье.
— Не смотри на меня, как на злодейку, это быстро пройдет, — снова блеснула глазами экспериментаторша. — Не понимаю, почему ты настроена так категорически против? С парнями ты охотно пробуешь любые позиции и роли.
— Потому что не хочу с девушкой! — промямлила Клава, радуясь, что хотя бы язык у нее не отнялся. — Мне это неприятно!
— Но ты ведь не пробовала? Откуда тебе знать, будет тебе приятно или нет? — мурлыкнула медсестричка, пощипывая ее торчащие вишенками соски. — Закрой глаза. Просто не смотри. Отдайся ощущениям! Я не сделаю ничего ужасного. Я даже не буду ничего в тебя засовывать.
Она хихикнула.
Клава, чувствуя себя крайне неуютно, послушалась и зажмурилась. С одной стороны, она же доверила этой искусительнице своего котика, так что стыдно бояться за свою невинность, которой она давно лишилась. С другой стороны, лежать под девушкой, которая выглядит слабее тебя — однозначно унизительно! А вот с третьей стороны суккубья сущность уже проснулась в ней, предвкушая плотские удовольствия, ранее невиданные. Разум плевался и чертыхался, а лоно налилось тяжестью, груди отяжелели, соски очень охотно отзывались на пощипывания, рассылая искры до позвоночника. Ну что ты будешь делать! Придется лежать смирно и стараться больше не брыкаться.
— Вот и умница, — тихонько мурлыкнула соблазнительница.
И показала суккубе такой класс интимного массажа, что у Клавы не то что щеки — уши загорелись! Причем онемение с конечностей прошло, как и было обещано, очень быстро, но Клаве уже расхотелось куда-то убегать или сопротивляться. Она самозабвенно извивалась на неудобной кушетке, раскрываясь и подставляясь. А в голове засела единственная внятная мысль: ну вот как? Как можно одной девице довести до белого каления другую, при этом ничего в нее не запихивая?!
Когда Клава сдавленным писком оповестила об испытанном потрясающем оргазме, медсестричка с удовлетворением перевела дух. Отбросив растрепавшиеся волосы за спину, она оглянулась на приборы — те запищали в такт оргазменным волнам, сотрясавшим тело суккубы.
— Ну, вот и отлично, — вздохнула экспериментаторша. Подытожила: — Теперь можно одеваться.
— Еще рано! — рыкнула Клава.
Отбросив расслабленность и негу, она вскочила и рывком подмяла под себя ойкнувшую медсестричку. Та засмеялась, пытаясь скрыть неловкость и растерянность, ибо Клава накинулась на нее с поцелуями, достойными изголодавшегося самца.
— Ты чего разошлась? — пробормотала девушка, но ее никто не слушал.
Клава повалила ее на кушетку, зацеловала от ключиц до живота, попутно задрав мешающий лифчик на шею и куснув каждый сосок на небольших грудях. А затем, не обращая внимания на слабые протесты и смущенные барахтанья, перевернула ее, поставив на четвереньки,
