Их любимая игрушка (СИ) - Анна Хрустальная

— И как долго вы будете меня… так тренировать?

— Как уже и говорили до этого, всего несколько дней. Когда твоё тело и мышечная память полностью восстановят в себе физическую память Арианы и пропишут в тебе все её условные рефлексы с реакцией, будто родные. Ну и… когда ты научишься стрелять из «лука» не промахиваясь и управлять своим боевым орлом, как собственным телом.

— Б-боевым орлом?.. — впервые, за столь изнурительные и буквально сумасшедшие часы, проведённые внутри самого безумного в мире симулятора, у меня от изумления округлились глаза и рот. И это я ещё не обостряла своего внимания на фразе «стрелять из лука».

— Разве ты уже успела о нём забыть из воспоминаний Милада?

— То есть… ты хочешь сказать?.. Он где-то тут… В этой самой пещере?

— Один из тысячей, для каждой из спящих здесь меот.

Теперь моё тело не только гудело и пульсировало после долгих и убойных тренировок, кажется, оно уже начало, в прямом смысле этого слова, зудеть и чесаться. Вернее даже рваться в неизвестном пока что для меня направлении.

— И что?.. Я могу на него посмотреть, а потом и… полетать?

— Разумеется. Поэтому мы тебя и тренируем, чтобы он случаем не скинул тебя со спины, не признав в тебе свою прежнюю владелицу.

— Боже мой! — я невольно зажала рот ладошками, всё ещё не веря в происходящее, и что за пределами этих подземных пещер наш ждал вовсе не сказочный сон с захватывающими приключениями. — А можно взглянуть на него прямо сейчас? Пожалуйста! Обещаю, я буду тренироваться ещё более усерднее и перестану на тебя шипеть!

Честно говоря, я и без того больше не испытывала к Лиану прежнего негодования и уже не мечтала его чем-нибудь прибить. А после всего, что нам пришлось здесь пережить… Даже не знаю. Уж слишком много во мне сейчас бурлило эндорфинов, чтобы и дальше желать ему лютой смерти, не подпуская к себе ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Не говоря уже про прочие кипящие в моей крови, будто убойным наркотиком, гормоны.

— Только шипеть или… что-то ещё? — Лиан наконец-то выдавил из себя подобие ироничной улыбки, но не более того.

Как ни странно, но он продолжал держать слово и не позволял себе со мной ничего лишнего. Чем, почему-то, тоже меня порою очень сильно бесил.

— Про что-то ещё я, вообще-то, не говорила. Но… — вот и какого, спрашивается, меня вдруг потянуло окинуть его мощную фигурку с головы до… бёдер? Я должна сейчас думать об отдыхе! А не вспоминать, что он со мной вытворял в постели! — Если будешь вести себя ещё лучше, чем сейчас…

— Куда уж лучше? Или тебе дать возможность проткнуть меня настоящим мечом?..

— Что ж. Я подумаю над твоим предложением, но только после того, как покажешь мне боевого орла Арианы!

Часть 20

Что ни говори, но видеть подобное чудо техники в чьих-то воспоминаниях и вживую, в режиме реального времени — это совсем ни одно и то же. Тем более, что в отличие от законсервированных в особых камерах амазонок, для боевых лётных машин этого совершенно не требовалось.

Даже не представляю всех тонкостей создания подобного технического совершенства, но выглядел он даже в полностью деактивированном состоянии, не передать словами, каким-то просто невероятным. Огромный то ли орёл, то ли грифон из неизвестного землянам материала золотисто-зеленоватого цвета, застывший в ожидающей позе, когда же его снова «разбудят» и отдадут нужную команду. Причём далеко не один, а один из сотен, а то и тысяч ему подобных! И все эти механические красавцы, словно слепленные из крупных чешуек-пластин или «перьев», всего лишь «лежали» на своих лапах в недрах очередной подземной пещеры, будто спящие гиганты или неподвижные стражи-статуи.

— Я и представить себе не могла, насколько всё это реально! Хочешь сказать, они все когда-то победили Атлантов? Вернее, ар-серейцев? — я зачарованно коснулась большого остроносого клюва орла, покрытого то ли защитной коркой, то ли тысячелетним налётом, с трудом веря, что это действительно лётный аппарат со встроенным и пока ещё спящим искусственным интеллектом. И если его «разбудить», он действительно встанет на свои лапы, расправит крылья и…

— Победить-то победили, но ар-серейцы потом пошли другим путём. Начали заключать между крупными соседями Меот военные соглашения, натравливая на признанных победительниц наёмные бандитские картели. По сути, вести подковёрные игры против когда-то непобедимого племени с помощью партизанских набегов и изощрённых засад. Нам пришлось потратить более полувека, чтобы собрать и спрятать настоящую армию, подменяя оригиналы на ни на что негодных клонов. Хотя боевых Орлов переместили сюда сразу же, так сказать, от греха подальше. Слишком ценное оружие, которое не должно было попасть в руки врага, во что бы то ни стало.

— Откуда вы знали, что их придётся когда-нибудь снова задействовать?

— Потому что ар-серейцы не способны мириться с поражением и будут делать всё возможное и невозможное, чтобы добиться своего. Они бы давно захватили Землю через военное вторжение, не случись с нашими женщинами столь невосполнимой трагедии. Поэтому любая жизнь ар-серейца превыше всего и ценнее любого, самого редчайшего во вселенной вещества. И зачем принимать личное участие в боевых вылазках, когда можно воспользоваться либо пушечным мясом других рас, либо высшими технологиями, которые к слову, тоже далеко не безграничны, как и ресурсы на любой ценной планете.

— Либо исказить сознание людей и сделать их своими рабами-прислужниками.

— И это тоже. Хотя, как я уже говорил, человека сложно выдрессировать до желаемого образца. Он быстро погибает, лишаясь своих человеческих качеств, заложенных в него земной природой.

Я всё же набралась смелости и взглянула в серьёзное лицо стоящего рядом Лиана. И снова моё сердце болезненно сжалось, пропустив не менее двух ударов. Как бы я не старалась отстраниться от него, провести между нами черту, за которую никто из нас уже не сможет переступить, его близость, как и само ощущение этой близости, тут же пробивала в моей защите весьма болезненную брешь.

Я снова начинала ощущать себя тем глупым подростком из забытых когда-то воспоминаний, который изводился изо дня в день от ожиданий за своим тайным «другом». Эти чувства просыпались уже сами по себе, потому что их больше никто не блокировал и не прятал во мне. Разве что мне от этого становилось далеко не легче. Как и от всех моих последних