Чертова ведьма - Вайс Лора
— Вот урод, — стискивает зубы Артем, а на его рубашке на плече разрастается кровавое пятно. — Нашел, — и точно оскаливается. — Но уже поздно. Ирта мос навое, иштаар дарат, — обходит внешний круг пентаграммы, — ирта мос ларак ди Кейна ди Анессия ди Ксантия дос дарат. Ирта мос навое! Акат!
Тотчас круги загораются. Один вспыхивает синим, второй зеленым, как и символы. Начинается циркуляция магии но указанным стрелками направлениям. А спустя еще пару секунд надо мной с дочерью образуется купол. Поначалу я ничего не чувствую, но скоро магия добирается до нас. Голова тяжелеет, перед глазами плывет пространство, и я перестаю понимать, что происходит за этим треклятым куполом.
Адам
— Есть! — Попал в ублюдка. — Обходите дом! — подаю знак своим.
Но когда снова смотрю в окно, в легких заканчивается воздух. Выродок начал ритуал. И остановить его без помощи я не смогу. Только где эта долбаная «помощь»? Неужели не приедет? Я ведь ему все рассказал, как есть.
— Вот зачем ты явился сюда? — раздается за спиной.
— Чтобы башку тебе прострелить, — отвечаю на развороте и одновременно прицеливаюсь в сукиного сына. — Отзови свое заклятие!
— Почему ты такой недалекий, Герон? — и нарочито поводит плечом, на котором даже следа крови не осталось. — Ты серьезно считаешь, что сможешь убить меня?
— Уж я постараюсь, очень постараюсь.
— Жалкий черт против варлока? У тебя никаких шансов. И потом, тебе бы мне спасибо сказать. Я столько работы за тебя сделал.
— Отпусти Кейну с девочкой!
— Нет, их я не отпущу. Я встретил Карину до тебя, а ты вероломно влез между нами. Так что она моя. И только моя. К тому же, — заводит руки за спину, — ритуал вот-вот свершится. Ты уже ничего не успеешь сделать, даже если попытаешься, даже если о-о-очень попытаешься, — щерится эта тварь.
Я же спускаю курок, выпускаю в него всю обойму. Но бесполезно, пули рикошетом разлетаются в разные стороны.
— Глупо, Герон, — качает головой.
— А если честный поединок? — Мне нужно хоть как-то его раскачать, хоть чем-то задеть, отвлечь, пока моя команда пытается пробиться сквозь защитный барьер. — Без оружия, без магии. Посмотрим, чего ты стоишь.
— Безусловно, я проиграю тебе. Думаешь, я не в курсе, какая сила таится в черте? Покровители сделали вас сильными физически, а нам даровали магию. И грех не пользоваться тем, что даровано свыше. Кстати, твои варлоки не минуют барьер. Бьюсь об заклад, они даже представления не имеют о тех заклинаниях, о которых знаю я.
— Они — нет, а я знаю! — доносится низкий хрипловатый голос справа от нас.
Мы оба поворачиваем головы и видим высокого худощавого мужчину в длинном пальто и черной шляпе, из-под которой выглядывают темно-рыжие волосы.
— Я сомневался, господин Герон, стоит ли мне приходить. Но все же решился. Не каждый день тебе сообщают о детях.
— Бишоп, — сию секунду меняется в лице Гонзак-младший. — Вот уж неожиданная встреча. До тебя я давно мечтал добраться.
— Что ж, вот он я. Но прежде, — и начинает тихо шептать. Сейчас же стекла в окнах идут трещинами, а дом издает протяжный стон, будто вот-вот рухнет. На мгновение мое сердце екает, однако дом остается стоять на месте, зато дверь разлетается в щепки и из недр темного коридора вырывается сгусток магии, который тотчас рассеивается в воздухе.
— Ах ты, тварь! — кидается на него обезумевший урод.
Но Каминский одним движением пальцев останавливает подонка.
— Слышал о тебе многое. Гоняешься за темными, восстанавливаешь справедливость, — сжимает руку в кулак, отчего Тэмар резко опускается на колени, — ловко уходишь от преследования. Считаешь себя непобедимым. Все признаки героя. Только вот незадача. Ты не герой, Гонзак-младший. Ты всего-навсего сын своего чокнутого папаши, который убил кровное дитя ради сомнительной выгоды. Открою тебе секрет, — и еще сильнее сжимает кулак, отчего лицо подонка стремительно краснеет, — темные и чернокнижники — это две параллели. Темные занимаются наукой, ищут ответы в мире мертвых, а чернокнижники убивают ради попыток возвыситься над самой смертью. Ты долгие годы живешь заблуждениями, мой мальчик. — Господин Герон, — переводит взор на меня, — идите в дом и ждите меня там.
Как только я поворачиваюсь к ним спиной, до ушей доносится звук ломающихся костей и безвольное мычание. Но мешать я не буду. Сегодня, сейчас пусть свершится суд. И пусть уже все это закончится.
В дом захожу, кажется, с небьющимся сердцем. От начала ритуала прошло много времени. Кейну с Настей нахожу в центре потухшей пентаграммы. Леоф сидит рядом с ней, остальные стоят чуть поодаль.
— Ну? — подхожу к ним, опускаюсь на колени.
— Без сознания.
— Ладно, идите на улицу.
Они молча покидают нас, я же касаюсь бледного лица своей ведьмы. Что она, что Настя, обе бледные и холодные. Пугающе холодные.
— Кейна, — целую ее в лоб, — проснись. Ну же, девочка моя… Настя! — глажу малышку по голове.
— Сейчас не проснутся, — около нас возникает Бишоп. — Позвольте, комиссар, — склоняется и касается головы Кейны, затем берет Настю за руку. — Надо же, — и тонкие губы трогает подобие улыбки, — вот почему Катрис так торопилась с разводом. Я по молодости и не проверил ничего. Думал, настолько разочаровал ее своей любовью к науке. А тут и дочь уже есть, и внучка.
— Когда они придут в себя?
— Скорее всего, завтра.
— Что он с ними хотел сделать?
— Хотел переместить в мир людей и заодно стереть память. Они бы забыли о своей прошлой жизни, а очнулись с новой легендой. Убивать их Гонзак не собирался, если вы об этом.
— Где он?
— Глупый вопрос, господин Герон.
— Ну да, верно.
— Забирайте своих дам и везите домой. Надеюсь, после пробуждения они вспомнят вас.
— А могут не вспомнить? — и у меня все обрывается внутри.
— Могут. Но вы надейтесь на лучшее. А я как-нибудь позже загляну. И да, я бы очень хотел, чтобы о моем появлении здесь никто не знал. Кейне придется несладко, если общественность узнает, чья она дочь. Сможете обеспечить мне инкогнито?
— Сделаю все необходимое.
— Благодарю.
Через минут десять мы покидаем это проклятое место. Я везу Кейну с Настей домой, а мои оперы вместе с телом отправляются в комиссариат.
А на пороге нас уже ждет Отис. Сидит на верхней ступеньке с красными глазами.
— Что с ними?! — бегает вокруг и плачет, пока я несу обеих в спальню. — Они ведь живые?
— Живые, Отис, живые, — медленно опускаю на кровать Кейну, Настю укладываю рядом с ней, затем накрываю их одеялом.
— Почему тогда не двигаются?
— Спят, — сажусь на край кровати, а Отиса беру на колени. — Завтра должны проснуться.
— Почему спят? — прижимается ко мне, чего отродясь не случалось.
— Был тяжелый день. Вредный клиент украл Кейну и Настю, Отис. Уж слишком ему понравились торты, и он захотел, чтобы наша Кейна пекла только для него.
— Ты же его наказал за это? — смотрит на меня со злостью в глазах.
— Наказал.
— Вот чмо…
— Эй? — даю поганцу легкую затрещину. — Что еще за слова такие?
— Ну, в школе так все обзываются.
— Вот и пусть, а ты не смей. И Настю не учи дурному. Она ведь будет все за тобой повторять.
— Ладно, понял.
— Понял он…
— Правда, понял.
Отис так и засыпает у меня на коленях, тогда перекладываю его на кровать, а сам жду. Жду до самого утра. Если она меня не вспомнит… что ж, тогда я добьюсь ее снова. Сделаю все возможное и невозможное, но добьюсь. Это моя ведьма. Нам случилось встретиться не просто так. В ту ночь в Кривом переулке в доме номер семь мы разделили судьбу на двоих.
Вот уже и солнце взошло, и птицы защебетали. В утренних лучах волосы Кейны буквально заискрились, как и кожа, сдобренная россыпью веснушек. Какая же она красивая, моя рыжая-бесстыжая ведьма. Тогда беру ее за руку, переворачиваю ладонью вверх и прижимаюсь к ней губами. Скорей бы ты открыла глаза, любимая тортоделка. И замечаю, как хвост Отиса обвивает руку Насти. Да, мы оба ждем.
