Евгения Александрова - Сковать шторм (СИ)
С каждой его фразой её лицо темнело от гнева все больше.
— При чём тут Эван?
— Потому что я не верю, что это ты смогла придумать всю эту историю. А Мэйвис на старости лет был не склонен к решительным действиям. Талли, не делай глупостей, о которых потом пожалеешь. А я не пойду на бессмысленную войну ни под ивварским, ни под энарийским, ни под каким другим флагом.
Зелёные глаза полыхнули внезапным холодом и отчуждением. Еще недавно она была так обаятельна и мила, а её женское очарование чуть не сбило с толку. Теперь же она цинично рассматривала его как неожиданное препятствие. Гордо вскинув голову, Талира произнесла:
— Значит, я ошиблась в тебе, Алекс. Я думала, ты один из тех, кто понимает меня лучше других. Я сильно ошиблась. Забудь обо всем, что было сказано здесь сегодня.
— Как прикажете, Ваше Величество, — Алекс холодно и учтиво поклонился, не желая признаваться даже себе, как невыносимо от происходящего.
Талира быстро прошла в сторону западных дверей. Алекс остался на месте, зная, что оскорбленная императрица не уготовит ему приятной участи. Ожидания оправдались, когда она произнесла перед уходом:
— В таком случае, капитан Дельгар, вы вернетесь обратно в тюрьму, откуда вас и привели! Вы сполна испытаете все, что уготовила вам судьба! Мне больше нет до вас дела.
Последние резкие слова эхом отразились от высоких потолков и продолжали назойливо звучать в ушах и после её ухода. «Нет дела… нет дела…» Ей нет дела. Звон не стихал, а только нарастал, как идущий на него смерч. Двери остались открытыми, и скоро все те же ивварцы вновь вошли в комнату, удушливый запах благовоний в которой начал вызывать головную боль.
Сжав кулаки, Алекс скрипнул зубами, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не разнести на мелкие кусочки все эти хрупкие фарфоровые вазочки и тарелочки, изящную мебель на тонких ножках, всё это изысканное богатство тканей, всё это холодное отчуждение мира, построенного на лжи и коварстве.
Он должен был идти до конца. Предать короля, страну, втереться в доверие, лгать всем, лицемерить — во имя великих целей. Так все они себя оправдывают. Но он не хочет. Проклятье! Не может быть таким — до чего же это всё тошно! И ничего он не смог изменить.
Злость отхлынула, и остались только пустота. Алекс рассеяно смотрел в окно, не видя подошедших солдат, и с полным безразличием дал себя увести.
К Тёмному всё.
Глава 19. Суд
Думать обо всём, что перевернуло её мир, сил у Джейны не осталось, только мелькали в голове обрывки сумбурных мыслей. Может, поэтому Покровитель посылал все беды? Может, она должна была умереть, погибнуть… она не имеет права жить, она — маг, а значит проклятая, наделённая силами от самого Тёмного. Но в это не верилось.
Джейна сжала голову руками и тихо покачивалась из стороны в сторону. Она столько молилась в своей жизни. Верила. Просила защиты от страшного колдовства. А теперь, выходит, ей нужна защита от самой себя?! И сейчас прежний мир, всё, что она знала, рассыпались. Магия существует. И она близко… так близко, что даже представить страшно! Мама. И она сама… Быть не может!
Снова зарядил дождь. Мелкие холодные капли попадали внутрь камеры и собирались под узким окном в лужицу. Этот дождь был совсем не такой, как в открытом море. Там стихия бушевала вместе с ветром, полная страсти, готовая смести всё на своем пути. А этот только долго и монотонно, минута за минутой, капля за каплей, окончательно вгонял в хандру.
Страх от долгого ожидания стих. Волнение ушло. Думать о дальнейшей судьбе Джейне надоело, да и толку никакого, она ничего в этом не понимает. Закутавшись в одеяло, она пыталась согреться, но холод и влага от каменных стен проникали прямо через одежду. Что за унылое место этот Иввар? Здесь когда-нибудь вообще перестает идти дождь?
К вечеру ничего не изменилось, стало совсем тоскливо. Казалось, что она всю жизнь просидит в этой камере вместе с ещё одной пленницей — девушкой чуть постарше неё, может, лет на пять.
Весь прошлый вечер та настороженно наблюдала за ней, сидя на краю койки напротив. Удивительно, но почему-то ей сразу хотелось довериться: у неё было такое открытое, располагающее к себе лицо, обрамлённое медовыми кудрями, и прямой взгляд больших карих глаз.
Джейна рассматривала её, пытаясь не думать о своём, отвлечься от грядущего.
Арестована девушка была, похоже, совсем недавно. Ладно сидевшее зелёное платье на слегка округлой фигуре ещё оставалось чистым и аккуратным, и только побледневшая кожа и широко открытые глаза выдавали страх и беспокойство. Судя по всему, она из хорошей семьи. Не красавица, но очень милая.
Джейна попыталась ей улыбнуться.
— Меня зовут Джейна.
Но та отрицательно мотнула головой. Не понимает по-энарийски? Но потом она всё же ответила:
— Тиана, — её голос прозвучал сипло. Кажется, она просто догадалась, что Джейна назвала имя.
— За что тебя арестовали? — предприняла Джейна ещё одну попытку.
Но Тиана глянула покрасневшими от переживаний и слёз глазами, а потом расплакалась, пытаясь сразу же вытирать текущие по щекам слёзы рукавом платья. Джейна немного растерялась, а потом подошла ближе и присела рядом. Её горе казалось таким отчаянным, таким всеобъемлющим, что она даже позабыла на время свои беды и слегка приобняла рыдающую девушку. Вскоре та успокоилась и перестала судорожно всхлипывать. Некоторые слова на энарийском Тиана все же знала, о значении пары ивварских Джейна догадывалась по созвучию, но нормально разговаривать они так и не смогли.
И снова вяло потекло время. Почему так долго? Как будто их хотят взять измором… Но от созерцания узора из трещин оторвал громкий в этой тишине звук шагов. Хоть что-то!
Отчаявшись и изучившись, Джейна поднялась, придерживая рваное одеяло на плечах, и подошла к узкой решетке. На улице наступала ночь — и в камерах, и в коридоре стемнело; большой фонарь на столе у стражника бросал косые лучи на стены, подчёркивая выпуклости и щели на шероховатых камнях. И вот в тёмном конце коридора появились несколько человек.
Первый, самый высокий, подошел так близко, что фонарь на столе осветил наконец его лицо. Джейна вцепилась в решётку, а сердце отчего-то забилось быстрей. Капитан! Только непохожий на себя. Мрачный, будто убитый чем-то. Но он вернулся, а она думала, что больше никогда его не увидит, и от этого утром стало так тоскливо и безнадежно. Ивварцы отпёрли дверь камеры и заставили Алекса зайти внутрь. Ничего не говоря, он занял место на койке у стены и прикрыл глаза. Нехорошо так думать, он должен был спастись, должен был быть на свободе… но Джейна чувствовала радость, что Алекс снова здесь. Что вернулся. Она сильнее сжала холодные прутья, боясь спросить, что случилось.
