Елена Пучкова - Приключения графини
Глава 24. Порча
Боль была повсюду — меня омывало волнами боли. Я попыталась сесть. Острая, ни вздохнуть, ни крикнуть, боль в сердце, словно его проткнули ножом. Я захрипела и выгнулась дугой: мягкая кровать превратилась в раскаленные угли, которые съедали мое тело, вылизывая кожу, раздирая мясо до костей.
Я отделилась от тела и раньше, чем тело успело обмякнуть, взмыла к потолку. Мое тело, обычно имевшее зелено-голубую ауру, окутывала черная дымка. Вместо кровати — огненно-алое ложе.
Ритуал смерти и я его жертва. Опустившись чуть ниже, так чтобы чувствовать силу разрушения, я всмотрелась. Ритуал еще не закончен, и тот, кто его исполняет, рядом. Чьи-то серые тени рук сжимают восковую куклу. Огненный пар окутывает серую фигуру. Магнитом я потянула картинку к себе. Как только серая фигура вскинула тени рук в жесте защиты, я ухватила её за кисти. В другом случае это могло стать мне пленом, сейчас же с точностью до наоборот.
Какая-то гадкая баба, далекая от магии, механически выполнила ритуал и почти убила меня. Почему далекая? Потому что иначе я была бы уже мертва.
Оказавшись в незнакомой затемненной комнате перед лицом моей убийцы, я отпустила её руки. Лицо её было мне знакомо. Выпуклые глаза, холодный взгляд… Кажется, баронесса или виконтесса, которая вставляла никому не интересные комментарии в наш разговор с Изабеллой.
На черном столике, перед ней, валялась бесформенная куча воска, в которую превратилась кукла. Из сердцевины торчала шляпка алгойской булавки, а вокруг слепка были намотаны наполовину сожженные волосы. В плоской, инкрустированной жемчугом и топазами чаше тлели угли. Чаша множество раз использовалась в подобных ритуалах. Столько раз, что в ней жила память и сила, позволяющая выполнять ритуал, без особых знаний и опыта. Настоящий артефакт.
От испуга или потрясения «ведьма» выронила слепок из рук. Теперь же, будто очнувшись, схватила слепок и сдавила его. На красивом лице проступила гримаса злобы и безжалостности. Дрожащими пальцами она схватила большую иглу со стола, но вонзить в слепок не успела.
Я схватила её за горло. Меня трясло от страха, от обиды, от ненависти. Стоит ей бросить куклу в чашу и мне конец. Одно из двух: либо я, либо она. Третьего не дано. Она выронила иголку со слепком и попыталась отцепить мои руки от горла. Её ухоженные руки лишь разгоняли воздух. Не умеет она ничего. Глупая пустышка!
Уйти, оставить все как есть? Она закончит начатое. Потому как поняла, во что впуталась.
Длинными белыми пальцами в перстнях она хватала пустоту, била наотмашь, царапалась, но безрезультатно.
Сзади раздался грохот — вроде бы, упал стул.
— Госпожа! Что происходит? Что мне делать? — за спиной закричала женщина.
«Ведьма» захрипела. Дрожащей рукой она указала в сторону черного лакированного комода, на котором лежал амулет. В центре амулета, окруженного разноцветными перьями, блестел рубин.
Служанка, закутанная в плащ, поспешила к комоду.
«Ведьма» видела в этом амулете свое спасение, поэтому я стала ей за спину. Пока она не успела очухаться, я левой рукой схватила её за подбородок, правую положила на макушку и резко крутанула вправо. Раздался хруст и её голова безвольно обвисла в моих руках.
Внутри меня тоже что-то сломалось, только я не поняла что именно. Подумаю об этом тогда, когда моей жизни не будет угрожать опасность.
Служанка кинулась к столу, ища расплавленный восковой слепок. Но уничтожить следы я ей не дала: я ударила её по щеке, так что она отлетела с визгом на пол.
— Кто здесь?! — она прокричала срывающимся высоким голосом. — Кто здесь, я спрашиваю?!
Я сосредоточилась, и мое тело обрело видимость. Призрак с руками, ногами и головой. Она завизжала и закрыла лицо руками.
— Убирайся отсюда! Я здесь не причем! Слышишь, я здесь не причем!
Поняв, что я не пытаюсь ей причинить вред, она вскочила, вжалась спиной в дверь. Рукой, отведенной за спину, нашарила ключ, торчавший в замочной скважине, и выбежала из комнаты.
Я позаботилась лишь о слепке: спалила примотанные к голове куклы волосы в тлеющих углях камина, потом туда же бросила иголку, и отдельно бросила воск.
Без чаши эти принадлежности были никчемными деталями. Чаша с углями осталась на столике. Артефакт имеет большую магическую ценность, нельзя позволить его уничтожить. Так же, как и оставить без присмотра.
Чтобы потом вернуться я облетела дом с внешней стороны. Трехэтажный роскошный особняк стоял на холме в окружении тихой, спокойной в своем благополучии улицы. Улица знати.
Серая хмарь рассвета успела тронуть небо. Вдоль широкой мощеной камнем дороги тянулись двух-трех этажные дома с небольшими фруктовыми садами, беседками и прудами. Вблизи домов стояли распряженные именные кареты с гербами.
С высоты третьего этажа, откуда я вынырнула, паря над землей, виднелся дворцово-парковый ансамбль Карплезира.
Я успела подумать, что надо хорошенько запомнить расположение дома, и отключилась.
Глава 25. Духи-стражи Карплезира
Я очнулась на мокрых, сбитых в ком простынях. Стоило повернуться и меня вырвало.
Над домом псевдоведьмы я отключилась. В обычных путешествиях шельта такого со мной не случалось. Скорее всего, истощение стало следствием ритуала. И всего, что произошло в доме. Вспоминать убийство мне не хотелось. У меня не было выбора. Либо она, либо я. Смерть была личным выбором дворянки. Ведь это она решила пойти на грязный ритуал.
В любом случае подобные потрясения нужно выжигать из себя активными действиями.
Я окунулась с головой в кадушку с холодной водой. Оставила холод и погрузилась в ванную с подогретой водой. Шура подливала кипяток. Девушка жаловалась, что вчера меня приглашали на завтрак в Белую столовую, но она не смогла меня найти. Говорить ей, что я восстанавливала силы после похода в публичный дом, было бы аморально. Девушка бы меня поняла в корне неправильно.
Шура причесала меня, помогла одеться. На выбор предложила три парика, исключительно из натуральных волос. Девушка, выполнив свой долг, достала для меня эти уродства, полагая, что приведет меня этим в восторг. Пожалев затраченных ею сил и времени, мы договорились, что впредь она будет советоваться со мной, прежде чем принести мне что-то.
Отдав предпочтение шляпе с широкими полями, и светлому распашному платью, я отправилась на прогулку.
Под платье я одела облегающие брючки для верховой езды в мужском седле и короткие сапожки из ткани.
Шура с поддержки дворцовой камеристки всерьез озаботилась моим внешним видом. Теперь в моем личном гардеробе были все необходимые вещи для соблюдения приличий в императорском дворце. Другое дело, что о приличиях у меня было иное понятие. Например, лучше ездить на лошади с удобством, чем мучиться в женском седле. Или надеть шляпу от солнечного удара, чем страдать в парике.
