Анна Гаврилова - Соули

— И чего мы боимся теперь? — усмехнулся черноглазый.

Я промолчала. Ведь действительно, чего? Райлен слов на ветер не бросает, и раз обещал — восстановит непременно. Никто и не заметит бардака, учинённого Бруком и Вуксом. А возмущённых этим происшествием призраков, как-нибудь да задобрим.

Кстати, а где маги?

Огляделась, насколько могла — нет, никого.

— Ребята в гостиницу вернулись, — угадав ход моих мыслей, шепнул Райлен. А потом притянул к себе и накрыл рот поцелуем.

В этот раз целовал совсем не так, как в седьмом мире — нежно, трепетно. У меня коленки задрожали, сердечко застучало часто-часто. Я обвила руками его шею и… и я бы утонула в этой нежности, если бы герцог не отстранился.

— Ты просто очаровательная, когда ревнуешь, — хитро прошептал он.

Я вспыхнула. Вся. От кончиков волос, до кончиков ногтей!

— Господин Райлен!

— Что? — нагло разулыбался он.

Ничего. Померещилось вам, господин нахал. Но переубеждать не буду, потому что… потому что если верить женским журналам, вам лишь того и хочется!

— А когда злитесь, — продолжал нашептывать брюнет, — вас так и хочется…

— Что? — вопросила сурово, а у самой… у самой сердце споткнулось.

Слушать о том, как он будет целовать… ну это почти так же приятно, как ощущать его взгляд, блуждающий по шее или горячие руки, скользящие по плечам. Вот только признаться в этом не могу — я же приличная! Я должна возмутиться, и чем искренней, тем лучше.

— Ничего, — отозвался маг. — Просто… хочется.

Я невольно нахмурилась — это что? Какой-то намёк? Или одна из тех шуток, которые понятны лишь узкому кругу посвящённых?

— Господин Райлен! — Я решила разобраться в этом вопросе раз и навсегда. Или пусть выражается ясней, или не выражается вовсе. Потому что мне надоело недоумевать и додумывать!

— Госпожа Соули?

И я уже открыла рот, чтобы сказать всё, когда почувствовала — с Райленом что-то не то. Герцог дрожал. Меленько так, но очень заметно.

— Господин Райлен, что с вами?

— Устал немного… — помедлив, признался черноглазый.

Я уверенно просунула руку в ворот его рубахи, коснулась обнаженной кожи — так и есть, дрожит. О, Богиня!

— Раздевайтесь! — сказала холодно и строго.

— Зачем?

— Затем! И перестаньте улыбаться так, словно я вам что-то неприличное предлагаю!

— Соули…

— Господин Райлен!

— Соули…

Нет, ну это ни в какие ворота не лезет! Сам едва на ногах держится, а всё туда же — целоваться!

— Господин Райлен, я должна осмотреть вас на предмет ранений! И оказать помощь! И не спорьте! Вы даже не представляете, насколько опасен яд оборотней!

Да, кости лечить не умею, зато что делать с ранами, которые оставляет оборотень, знаю почти всё. Это обязательное знание для всех женщин рода Астир.

— Соули…

Бессовестный, упрямый, ненормальный! Вместо того чтобы подчиниться, сгрёб в охапку и прижал к груди.

— Господин Райлен! Признайтесь немедленно! Вас покусали?

— Покусали… — прошептал герцог с замашками самоубийцы.

Попыталась оттолкнуть, а когда не вышло, сказала гневно:

— Нужно высосать яд! Сейчас! Иначе будет поздно!

Рассмеялся. Тихо, но как-то… по-особенному. Коснулся губами моего ушка.

— Это ты за копчик мстишь?

— Да причём тут копчик?! — возопила я. — Райлен, ну как ты не понимаешь!

— Перестань. Дело в усталости и только.

— Но тебя же… ты же…

— Я — маг. Во время обучения в Академии, нам прививают иммунитет к подавляющему большинству ядов и вирусов. В том числе, к яду, который впрыскивают оборотни. Странно, что ты об этом не знаешь. Я думал, Линар рассказал.

О, Богиня!

— Это просто усталость, госпожа Соули, — подчеркнул брюнет. И добавил морщась: — Мышечное перенапряжение. От него, увы, защититься невозможно.

Я облегчённо выдохнула, но тут же встрепенулась.

— Вам нужно в постель. Немедленно.

— Ох, Соули… — герцог опять смеялся. А мне совсем не до веселья было.

Это что же получается? Он всё это время крепился, стараясь скрыть истинное состояние, убедить оборотней, что он сильней, чем есть? И всё для того, чтобы меня не отняли?

— Господин Райлен, не нужно меня провожать. Я сама доберусь. Если встречу прислугу или родителей — совру что-нибудь. Мало ли… может мне утренней росой умыться захотелось. А вы возвращайтесь в гостиницу. Немедленно!

— Конечно, госпожа Соули. Разумеется, госпожа Соули.

Брюнет наврал. Вместо того чтобы откланяться, сотворил заклинание невидимости и поволок меня к дому. Потом, когда оказались под окнами спальни, подхватил на руки и взмыл в воздух. Окно было приоткрыто, так что дополнительных заклятий не потребовалось. Вернее они потребовались, но не по этому поводу.

Платье! После объятий с покусанным магом, оно превратилось в нечто жуткое. Заклинания чистки, которыми владею я, ни за что бы не справились. А вот Райленовские… О, Богиня! Наследник самого большого герцогства Верилии чистит моё платье! Разве такое возможно?

Напоследок, брюнет притянул к себе и снова поцеловал. Я ничуть не противилась, хуже того — льнула и… боролась с соблазном предложить ему остаться. К счастью, высказать крамолу вслух не успела.

— Мне пора, — прошептал в самое ушко. После легонько прикусил мочку и добавил: — До встречи, госпожа Соули.

— До встречи, — бессильно выдохнула я. Отпустила.

И уже очутившись в кровати, под лёгким летним одеялом, подумала — О, Богиня! Неужели это наяву? Неужели со мной?..

В третий раз я проснулась от раскатистого баса господина Анриса…

— Соули, дорогая! Ну сколько можно?! Вставай немедленно! Слышишь, Соули?!

Отец пребывал в весёлом настроении, но звучало всё равно страшно. Поэтому нацепила на лицо виноватую улыбку и только потом вынырнула из-под одеяла.

— Доброе утро, — протянула я.

— Утро? — делано возмутился папа. — Время за полдень!

Он напоминал медведя. Но не мелкого-бурого, какие в наших краях водятся, а громадного-чёрного, которые только у северных границ встречаются.

— Соули, твои сёстры меня в могилу сведут! — продолжал господин Анрис радостно. — Им, видишь ли, позарез в Вайлес нужно! — И добавил проникновенным тоном: — Отвези, а?

Мои брови непроизвольно поползли вверх.

Я полагала, что после истории с уличным знакомством, доверие утрачено навсегда. Что нянчиться с близняшками поручат кому-нибудь другому.

Собственно, об этом и сказала.

— Ой, ладно! — отмахнулся папа. Но всё-таки посмурнел. — Вы же не настолько пустоголовые, чтобы опозориться снова!