Чужой престол - Анна Шнайдер
В конце концов Анастасия забыла об Огдене и обращала внимание только на участников комиссии — все были мужчинами, женщин среди них не имелось, и от этого принцесса невольно повеселела. Кроме того, Анастасии сразу бросилось в глаза то уважение, которое члены комиссии испытывали к канцлеру, и девушка из-за этого начала симпатизировать этим мужчинам, особенно главному в комиссии. Тот её вообще поразил —отвечал на все вопросы, не заглядывая ни в один листочек, и оперировал такими цифрами, что у Анастасии глаза на лоб лезли. Она никогда не была плоха в математике, но вот так всё же не умела, и никогда подобного не видела. Даже в первый момент посмотрела удивлённо на Роланда, он ответил понимающей улыбкой — и Анастасия после этого перестала злиться на канцлера за то, что он не пришёл накануне. Наверное, действительно был занят.
Но не уколоть канцлера в конце совещания она не смогла.
— Роланд, я надеюсь, сегодня вы всё же соблаговолите пообедать, — произнесла Анастасия наставительно, когда члены комиссии начали собираться и сама принцесса встала с кресла. — Можете считать это моим личным пожеланием.
— Желание моей будущей королевы — закон, — спокойно и вежливо ответил Роланд, поклонившись, и Анастасию кольнуло одновременно удовольствием и досадой.
С губ едва не сорвалась дурацкая фраза, которая могла бы стать причиной жуткого скандала: «Я буду вашей королевой, только если вы будете моим королём».
Анастасия сдержалась в последний момент. Сжала зубы, величественно кивнула и вышла из кабинета, чтобы в коридоре тут же столкнуться со своими фрейлинами и тяжело вздохнуть.
Как же надоело постоянно находиться под присмотром!
.
Во время обеда принцессе очень хотелось намекнуть канцлеру, что она желает видеть его вечером, но, как это сделать, в голову не приходило. Ну не говорить же прямо: «Роланд, я надеюсь, что вы не станете отлынивать от своих вечерних обязанностей?»
Впрочем, что-то похожее всё равно надо сказать.
— Как ваша вчерашняя поездка на фабрику? — поинтересовалась Анастасия у канцлера, когда принесли десерт. Пирожные принцесса не слишком любила, поэтому поначалу не ела десерты, но через пару дней повара, смекнув, что её высочеству не по вкусу подобные блюда, начали готовить лёгкие фруктовые муссы. Анастасия не жаловалась — слуги заметили сами, и уже по этому признаку можно было с уверенностью заявить: мнением принцессы во дворце дорожат. И комфорт Анастасии старался обеспечить не только Роланд.
— Всё хорошо, ваше высочество, — кивнул канцлер. И почему-то Анастасия сразу подумала — он понял, что узнать она хочет вовсе не про фабрику. — Несколько месяцев назад там был пожар, производство пришлось остановить. Всё отстроили заново, вчера вот запустили цех. Об этом даже в газетах не писали, чтобы панику не сеять — всё-таки альтакский шёлк для нашей казны ощутимая статья доходов. Поэтому вы, скорее всего, даже не знали, что фабрика не работала целых четыре месяца.
— А сегодня вы тоже куда-нибудь отправитесь? — спросила Анастасия и замерла, ожидая ответ Роланда.
— Сегодня — нет, — ответил он ровным тоном, ничем не выказав волнения. — Точнее, до ужина у меня посетители, а вот после я планирую отдохнуть. Если получится, разумеется.
— Кстати, об отдыхе, — вмешался в их беседу Огден. — Ваше высочество, я приглашаю вас после обеда посетить наш центральный каток. Ещё не совсем зима, но он уже работает.
Каток! Анастасия оживилась. Танцы она не любила, а вот кататься на коньках — да, и очень. Жаль только, что канцлер наверняка с ними не пойдёт, но Каролину надо обязательно взять, а то она что-то совсем приуныла.
— С удовольствием, ваше величество, — согласилась Анастасия, кивнув Огдену, а затем невольно посмотрела на Роланда.
Он выглядел отражением Каролины, но в мужском обличье — мрачный и хмурый, смотрел вперёд немигающим взглядом и молчал. Даже, казалось, побледнел немного.
Анастасия сама не поняла, как у неё так получилось… но она в этот момент отчего-то опустила руку вниз, под стол, и сжала ладонь Роланда, что лежала у него на колене.
Мужчина слегка вздрогнул, моргнул… а потом сжал ладонь Анастасии в ответ. И не просто сжал — большим пальцем Роланд погладил запястье девушки, а затем переплёл её пальцы со своими.
Так естественно. Так… правильно.
И абсолютно безумно.
Роланд
Странно ощущать себя ревнивцем. Будто снова вернулся во времена далёкой юности, когда ещё до конца не осознавалось, что на самом деле значит быть бастардом. И любое чувство принималось без всякого смирения, с остротой и восторгом, и ударяло под дых, выбивая воздух из лёгких. Позже, когда Роланд окончательно понял всю трагичность собственного существования, сначала пришла злость, граничащая с ненавистью, и уже потом появилось равнодушие. Иначе было невозможно — негатив поглощал, заставлял совершать глупые поступки, превращая Роланда из нормального человека в неадекватного. И пусть своего отца он не любил, не признать его правоту порой было невозможно.
— Не надо давать волю ненависти и любому другому негативу, — так говорил король Фредерик. — Негативные чувства влияют на конструктивность. Знаешь же фразу: «Не готовь для другого ловушку — сам в неё попадёшь»? Вот так оно и есть. Чем сильнее ты злишься, тем меньше шансов, что из твоих поступков выйдет какой-то толк. Ты хочешь отомстить мне? Будь конструктивным.
Да, Фредерик был прав. И Роланд, со временем перестав испытывать по отношению к отцу невероятную по силе ярость, признал это. Ненависть беде не поможет, а вот холодный разум и расчётливость…
Канцлеру ещё совсем недавно казалось: он верно двигается к своей цели. К свободе. Сейчас принц Огден станет королём, потом женится на Анастасии и со временем отпустит Роланда на все четыре стороны.
Но непрошеные чувства к принцессе напрочь спутали все карты.
.
Посетители, которых канцлер часто принимал после обеда, относились не только к министерству внутренних дел — хотя, поскольку сегодняшний день был закреплён за этим министерством, приоритет имели служащие оттуда. Обычно Роланд решал всякие мелкие вопросы, которые не требовали обсуждения с королём или, наоборот, сначала требовали обсуждения с канцлером, а уже потом доносились до его величества.
