Оттенки порочности - Джанин Фрост

Если он смогли сделать такие вещи только с вампирской силой, то я тоже могу. Я не стану рисковать всем просто потому, что в этот конкретный момент мне было проще использовать мою другую природу.

Я сделала вдох, чтобы успокоиться, бросив на Дагона последний предупреждающий взгляд. Затем все тело содрогнулось от гейзеров агонии, бившихся внутри меня, я заставила свою руку успокоиться, когда снова погрузила ее в кровь Дагона. То, что было у меня раньше, уже высохло.

— Ты потерпишь неудачу, — зарычал Дагон.

Я не ответила. Я медленно, осторожно нарисовала последний символ, не ошибившись. Это был единственным ответом, который он заслужил.

Тела поблизости и обломки американских горок вокруг нас исчезли. Через это протекала река, темная, как глубокое отчаяние. Длинная, тонкая лодка плыла по ней. На мгновение я увидела двух Дагонов: одного у штурвала, другого подо мной.

Затем фигура у штурвала изменилась, превратившись из ложного бога, которому меня обманом заставили поклоняться в детстве, в существо, породившее меня. Его серебристые волосы с золотыми и синими прядями зашелестели на ветру, который я не могла чувствовать, когда этот молниеносный взгляд встретился с моим. Затем он взял осколки костей с Дагона и вокруг меня.

— Вижу, никто из вас не повиновался мне, — сказал он в самых мягких тонах. Но воды, которых на самом деле не было, рябились, как будто его гнев был сильным течением.

— Отец, — сказала я, выбирая форму обращения, которую никогда не использовала к его лицу. Потом я слезла с Дагона, так как он не посмеет сейчас что-нибудь попробовать. — Дагон отобрал у меня кое-кого драгоценного. Мне нужна твоя помощь, чтобы вернуть его.

Он сказал только:

— Кто убил их всех? — Бросив взгляд на осколки, разбросанные вокруг нас, и на множества скелетов, которые я сейчас не видела.

— Она убила! — Сказал Дагон сразу. Затем он вскочил и стряхнул излишек фрагментов костей с одежды для акцента. — Она убила каждого из моих верных слуг!

— Которых ты привел с собой, чтобы убить меня, — возразила я.

Его ледяной синий взгляд вернул большую часть присущего ему высокомерия теперь, когда больше не было костяного ножа напротив его единственного оставшегося глаза.

— Нет. Я сказал им не убивать тебя. Отрицай это, если посмеешь.

— Я забыла ту часть, где ты пытался поработить меня, чтобы использовать мою кровь в качестве твоей последней торговли наркотиком? — Язвительно сказала я. — Он пришел за Симарглом, — сказала я Смотрителю, молча наблюдавшему за нами. — Ты отозвал его право собственности на Сильвера и отдал его мне, но Дагон использовал слежку на крови Сильвера, чтобы устроить нам засаду. Я убила этих демон из самообороны. — В основном правда.

— Ты заманила меня сюда! — Плевался Дагон. — У тебя были ловушки—

— Довольно. — Команда Смотрителя заставила Дагона зажать рот. Я бы насладилась этим, но я была слишком отчаявшейся.

— Дагон убил моего спутника. — Я боролась с комом в горле, когда боль другого рода обстреляла меня. Не физическая, но по-своему, более интенсивная, чем я чувствовала, когда рисовала символы. — Но ты можешь вернуть его обратно.

Смотритель бросил на меня застенчивый взгляд.

— Если ты говоришь о мужчине, который был с тобой раньше, то он не проходил через мою часть Преисподней.

— Нет, он не прошел, — согласилась я. Дагон впился в меня взглядом, молча предупреждая меня не говорить больше. — Дагон держит его душу внутри себя вместо того, чтобы отправить ее дальше.

Смотритель снова замолчал. Моменты превратились в минуты. Я хотела потребовать, чтобы он что-то сказал, но не стала. Дагон был не единственным, кто продолжал поглядывать на воды под лодкой Смотрителя. Они больше не рябят. Они бушевали.

— Если это правда, — наконец сказал Смотритель. — Все, что я могу сделать — освободить его душу, чтобы отправить ее в предназначенное для нее место.

— Нет, — сразу сказала я. — Дагон обманом вынудил его заключить сделку. Если ты отправишь его душу, ты осудишь его.

— Я никого не осуждаю. — Это был намек на усталость в его тоне? — Я только охраняю врата в сторону Преисподней, отведенную мне. Кто бы не прошел через них, уже определил свою судьбу.

Я собиралась наорать на него. Потом я вспомнила, что я чувствовала, когда моя другая природа взяла контроль. Эта половина была от него, поэтому было понятно, что это была более мягкая версия его менталитета, психики, чего угодно. Если так, то чувства ничего не значат. Мне придется использовать что-то еще, чтобы повлиять на него.

Что бы нашло отклик у Смотрителя, если эмоции были неуместны? Балансировка весов? Моя вторая половина не испытывала горя из-за Яна, но она обиделась, что ее лишили того, кого я считала своим. Она также считала, что убийство Дагона и его людей было надлежащим ответом. Если у моего отца было подобное чувство обязательного воздаяния, может я смогу зацепить его…

— Я довела до тебя ценную информация о Дагоне, копящем души, а ты ничего не даешь мне взамен, — сказала я. — Твой неоплаченный долг передо мной намного выше.

— О? — Слабые намеки на неверие— или это было презрение? — окрасили тон Смотрителя. — Какой неоплаченный долг?

— Я твое потомство. — Современная речь подвела меня в моей срочности. — Дагон насиловал меня, пытал и убивал меня десятилетиями, но ты сделал ему самый легкий выговор, запретив дальнейшее поклонение людей ему. Это твой самый старый долг передо мной. Дагон принял твое явное пренебрежение к своему потомству как слабость и начал удерживать некоторые души, которые он должен был переправить через твою часть преисподней. Более того, когда он узнал, что я все еще жива, он проигнорировал твой приказ и решил снова поработить меня. Даже если и я не повиновалась твоему приказу, я сделала бы это через тысячи лет. Презрение Дагона к тебе настолько велико, что он ослушался тебя всего через несколько дней после того, как обнаружил, что я еще жива. И теперь я не получу никакого вознаграждения за то, что обратила твое внимание на все это?

Серебряный взгляд Смотрителя уперся в Дагона. Демон сделал шаг назад— и рука моего отца врезалась в его грудь, исчезнув в теле Дагона. Дагон вздрогнул, его единственный глаз светился таким ярким оттенком красного, что я подумала, что он может спонтанно загореться.

— Она говорит правду. — Голос Смотрителя повышался, пока не загремел, когда убрал свою руку. — Ты наполнен душами.

Теперь я знала, что голос моего отца звучал