Воронья душа. Том 2 - Дарья Нестерук
— Здесь даже падальщиков нет. Эта дорога — просто находка, для таких, как они. Но почему-то волки и грифы боятся посещать это место. Бьюсь об заклад: нам не будут рады. — Громко вздохнув, магичка нервно усмехнулась и отрицательно покачала головой.
— Прошу, не наводите ужас. Мне и так нехорошо! — взмолилась я.
— Сильвия, тебе плохо? Может, тебе стоит остаться здесь, а мы с Астрид попытаемся справиться сами? — мгновенно отреагировал на мои слова Эванс.
— Нет, все в порядке, не стоит волноваться. Просто этот запах… — Поморщившись, я прикрыла нижнюю часть лица ладонью и поймала на себе недовольный взгляд Астрид.
— Ну да, конечно. Ты совсем о ребенке не думаешь?
Магичка внезапно перешла в нападение. И когда только я успела ее разозлить? Да и с чего бы она так заботится обо мне и моем ребенке? Знает же, что обстоятельства вынуждают меня поступать подобным образом. Я не могу отсиживаться в стороне, когда другие рискуют своими жизнями ради моей цели. Было бы эгоистично согласиться с Эвансом и вернуться на гору, чтобы ожидать их возвращения. К тому же нет никаких гарантий, что они вернуться. У гарпий имеется лишь один король, но целых три королевы. Так как Астрид и Эванс собираются одолеть их в одиночку, хоть и с «Топором Мертвеца»? Помимо правителей, есть и другие гарпии, которые могут напасть. Ну уж нет, сидеть, сложа руки, я не стану. Быстрее дойдем — быстрее покончим с этими «пернатыми» и покинем это ужасное зловонное место.
— Думаю, — холодно бросила я и ускорила шаг, но тотчас поймала себя на мысли, что поступила неправильно.
Раньше я всегда старалась контролировать свои эмоции, но теперь они, словно бушующий ураган, сносили все на своем пути, и я ничего не могла с ними поделать. Совсем недавно мне начало казаться, что в моем теле, вместо меня, теперь живет кто-то другой. Я не узнавала себя, и по ночам мне снились кошмары о том, как мое отражение искажается и начинает говорить со мной чужим голосом. Эта похожая на меня женщина, постоянно напоминала мне о кровопролитной войне между Калдвиндом и Фламмехавом, рассказывала в подробностях о том, как насиловали, грабили и убивали воины Дерека Мёрксверда, а я все это время пыталась закрыть уши и не слушать ее. В конце она всегда произносила одну и ту же фразу: «Он убьет и твое дитя, помяни мое слово». После она громко смеялась и растворялась в большом, старинном зеркале, а я просыпалась в холодном поту и пыталась выкинуть из головы сон, который невозможно было забыть.
С наступлением беременности мое здоровье пошатнулось. Я из последних сил держусь на ногах уже не первые сутки, возможно, из-за этого меня преследуют эти жуткие сны. К тому же меня постоянно беспокоит мысль о том, что Дерек узнает о ребенке и что он не даст нам спокойной жизни вдали от него. Я уже рассматривала вариант того, чтобы попросить Эванса солгать о том, что это его ребенок, что мы зачали его после отъезда из Стурьфьеля, но тогда, боюсь, мой верный друг лишиться головы. Я не смогу послать его на верную смерть, ведь таких друзей, как он, встречают лишь раз в жизни. Моя совесть измучает меня до смерти. Мне остается лишь надеяться, что никто из тех, кто знает о моем положении, не расскажет о нем Дереку, и что мой живот внезапно не округлиться до такого размера, когда лгать будет уже поздно. После того, как я благополучно вернусь в Фламмехав, я непременно придумаю, как объяснить свою неожиданную беременность.
— Моя дорогая! — Неожиданно я почувствовала тяжесть на моем правом плече и услышала теплый голос Норта. — Сколько боли хранит твое сердце! Сколько дурных мыслей крутится в твоей голове!
— Я не знаю, что мне делать, Норт! Мне больно, обидно и страшно. Я не была готова к нападению на Рёванн, не была рада такому замужеству и, уж тем более, не хотела понести от мужа-тирана! — Мои глаза повлажнели, и, в попытке сдержать слезы, я до боли прикусила нижнюю губы.
Мне было необходимо выговориться, и мой фамильяр появился очень кстати. Норт будто всегда чувствовал все то же, что и я. Пока я переживала шторм эмоций и чувств, он тихо наблюдал, давая мне право принять самостоятельные решения. Он не вмешивался до сегодняшнего дня, до этого конкретного момента, а это значит, что-то пошло не так, и его объяло беспокойство. Я всегда думала лишь о том, что чувствую я и никогда не задумывалась о чувствах своего фамильяра. Должно быть, ему также больно и обидно, как и мне. А ведь кроме моих переживаний, ему приходится переживать и свои тоже. Раз уж сейчас мы необходимы друг другу, то почему бы не поговорить обо всем этом?
Норт — очень мудрая птица, он прожил не одну жизнь, и, думаю, он поможет мне выбрать нужный путь, когда придет время. Иногда мне стоит просить у него советы и нужно больше прислушиваться к его словам, ведь не думаю, что в его почтенном возрасте он все еще способен на глупости и безрассудства.
— К такому нельзя подготовиться заранее. Ты верно мыслишь: я прожил множество жизней и, как никто другой, знаю, какой груз лежит на твоей душе. Я и есть часть твоей души, дорогая Сильвия. Твои родители многое не успели тебе рассказать, а в книгах об этом не пишут, поэтому я сам объясню тебе, кто я, и со временем ты поймешь, что вместе мы способны разрушить самые высокие горы и переплыть самые глубокие моря. — Ворон вдруг показался мне таким родным, что мне захотелось узнать его поближе.
— Как давно ты живешь в этом мире? — Вопрос прозвучал неожиданно для нас обоих: я даже не была уверена в том, что действительно хотела спросить об этом, но слова сами вылетели из моего рта.
— Ох-ох-ох! — словно старик, закряхтел Норт. — Думаю, что, если сообщу тебе свой возраст, ты не поверишь, поэтому скажу так: я был одним из первых созданных фамильяров и присутствовал при создании этого мира.
— Раз уж ты видел, как создавался наш мир, выходит, ты многое знаешь и о монстрах! — внезапно осенило меня, и я резко остановилась.
— Верно, — скромно подтвердил ворон.
— Тогда почему ты не рассказал нам о них ранее? Возможно, мы смогли бы подготовиться к встрече с ними! — Возмущенно вплеснув руками, я продолжила идти навстречу опасности.
— Я знаю, кто они,
