Цитадель: дочь света - Марианна Красовская
Арман снимал со стены факел и шел спереди, освещая дорогу. Я с любопытством оглядывалась, то и дело подмечая то полузасыпанную пылью колею от тачки, то выцарапанную на стене надпись, то копоть от факела на потолке. В одном из боковых ходов что-то шевелилось и стонало.
– Это грызни, – пояснил Арман. – У них тут дом родной.
– Не нападают? – поинтересовалась я, обходя проход по большой дуге.
– Здесь, в пещере, нет. У них есть выход наружу. А так – тут решетка.
– Я считала, что грызни – это нечисть, – заметила я.
– Не совсем. Смотря чем их кормить. У господина, естественно, их кормят мясом. Человеческим.
– Замечательно, – пробормотала я, сворачивая в одно из боковых ответвлений вслед за оборотнем.
Здесь явно была тюрьма. В маленьких закутках были вставлены решетки.
– Что, у гномов были темницы?
– Это склады инструментов, – пояснил Арман. – Вот видите, над камерой рисунок: тут молотки, тут кирки, тут лежали дрова.
Я внимательно всмотрелась в темноту за одной из решеток. Кажется, там, в нише, белели чьи-то кости.
В одной из клетушек кто-то сидел. Кто-то, похожий на орка. Он поднял на нас пустые глаза. Этот орк был очень похож на того, который сдал меня Фергану.
В соседней клетке был орк-женщина.
– Орра! – выдохнула я, прижав лицо к прутьям.
Орра-Ла посмотрела на меня пустым взглядом и отвернулась. Под глазом у неё был большой синяк, на подбородке ссадина, одежда рваная в клочья.
– Что с ней? – спросила я Армана.
– Опоена, – коротко ответил оборотень. – И прошла через погонщиков.
– Что-о-о? – возмутилась я.
– Её не убьют, – вздохнул Арман. – Она будет производительницей. Если не сойдет с ума, то будет жить в приемлемых условиях. Господину всегда нужны новые слуги. Она сильная и выносливая. Раньше у неё был бы шанс понравиться самому Фергану и стать на время его личной игрушкой, но закончила бы она также. Я не видел, но мне рассказывали, что некоторые женщины были так одержимы господином, что добровольно рожали детей от погонщиков – лишь бы он похвалил их. Но большинству удавалось умереть до того, как они были отданы на производство.
Я стиснула зубы.
В дальнейших камерах были орки, люди. Женщин больше не было.
– А где дети?
– Детей здесь нет, – ответил Арман. – Здесь давно не было детей. Господин не играет в эти игры с тех пор, как сам потерял интерес к женщинам. Разве что оборотни… Но они всего лишь домашний скот. Эта орчиха заинтересовала господина – она умная, сильная, здоровая. Да и погонщикам развлечение.
– А я тоже буду отдана погонщикам? А Ника?
– Ника слишком старая для деторождения, – ответил оборотень. – Для развлечения погонщиков сгодилась бы, но она сумасшедшая. С одной стороны, это ничего не меняет, но погонщики суеверны, боятся заразиться. А вы… эльфийки все равно не рожают детей. Хотя как развлечение идеальны – живут долго, молодость сохраняют, повреждения заживают быстро… Как только господин потеряет к вам интерес…
– Арман, а где-то ведется родословная Фергана? – быстро спросила я. – У него же потомков за тысячу лет могло народиться очень много. Можно как-нибудь подкинуть ему идею, что я его потерянная внучка? Я не хочу закончить жизнь в жарких объятиях полуорков!
– Мысль интересная, – одобрил Арман. – Родословная, конечно, есть, но не здесь, а в роду Танцующего Пламени. Я отправлю запрос.
– Ты это можешь? – удивилась я. – Ведь это место не существует!
– Это не проблема, – спокойно ответил Арман. – У меня есть печать господина. Список доставят в Трибунал, а там уже разберемся. Знать бы еще ваш род…
– Лесное Озеро, – поежившись, ответила я. – Вероятно.
– Возраст?
– Где-то в районе пятидесяти.
– Так мало? – удивился он. – Вы кажетесь старше. Большинство эльфов в эту пору совсем дети! Пожалуй, даже господин не усомнится, если окажется, что вам около двухсот лет. Вам ведь неважно, насколько полно исследования родословной окажутся соответствующими истине?
– Абсолютно, – согласилась я. – Лишь бы Фергану они показались убедительными.
– А что будет с мужчинами?
– Грызни, – коротко ответил Ферган.
Я снова содрогнулась.
Мне жалко орков. Какими бы они ни были, никто не заслужил такой смерти. Однако что я могу изменить? Даже если Ника сможет повернуть штурвал времени, какую выбрать точку? Какое слово сказать? Донести на Фергана? Кто мне поверит? Как мне спасти Цитадель, эльфов и остановить орков, если в запасе у меня всего недели три с момента прибытия в этот мир?
Цитадель непобедима – но она разрушена. Значит, надо сделать так, чтобы она не была разрушена. Почему-то я была уверена, что все дело в этом. До тех пор, пока стоит Цитадель, все будет хорошо. Где была допущена ошибка? То, что я уехала? Нет. Я не сыграю особой роли в обороне. Павел? Геракл?
И все же – что послужило начальной координатой?
Глава 46. Начать сначала?
Она сидела на стуле, уставившись в одну точку – бледная, седая, старая женщина. Я никогда не видела её такой – старой. Хотя зимой мы отпраздновали Вероникины сорок пять, она всегда выглядела значительно моложе. Сейчас я бы сказала, что ей за шестьдесят.
– Ника, – тихо позвала я.
Ника медленно оглянулась на мой голос. Боже, её глаза! Её лицо! Это ужасно!
– Эники-беники ели вареники, – сказала она спокойно. – А судьи кто? За древностию лет к свободной жизни их вражда непримирима…
Она вскочила на ноги, принялась ходить по комнате, жестикулируя, с выражением декламируя сначала монолог Чацкого, потом Фамусова, потом принялась рассказывать письмо Татьяны Онегину.
Я заворожено смотрела на это чудное зрелище.
Дело было не в словах. Она разговаривала на языке жестов. Мы все знали язык жестов. Среди наших детей были и глухонемой Гена, и слабослышащая Катя. Они потом умерли, но это не меняет сути. Мы все могли разговаривать с помощью языка жестов, о котором в этом мире вряд ли имели представление.
– Галка! Ты живая! – взмахнула она руками.
Моё имя она показала как «серая птица».
– Они убили Сергея и Севу. Женщин куда-то увезли. Мари была как тигрица, её тоже пришлось убить.
– Ника, что они с тобой сделали! – я искренне надеялась, что в моем голосе был только ужас и скорбь.
– Ничего! – резко ответила жестом Ника. – Придурки! Помнишь, как меня в 93-м захватили мальчики Чеки?
О да, я помнила. Ника тогда гениально сыграла истеричную жену бандита. Она скандалила, жеманничала, пыталась соблазнить
