Настенька и медведь - Марианна Красовская
Вот он и докопался.
Когда однажды, поздней ночью весенней, в дом Берингов постучал его друг, раненый, изможденный и всеми разыскиваемый, Влад даже не удивился. Преступник номер один? Ну да, Васькин масштаб, это точно. И плата за буйную Васину голову, равная половине бюджета Урсулии.
Они тихо ушли тогда оба, в открывавшийся дважды в год проход к миру Земли. Беринга ждал там летний сезон экспедиций, Белогорье. А Василия – шанс на свободу и новую жизнь.
Влад быстро спрятал его, выправил все документы, воспользовался старыми связями. И пришел в Глухаревку глухую новый молодой участковый, красивый и умный. Даже имя с фамилией им менять не пришлось. Василий логично решил, что возможным преследователям и в голову не придет искать Шапкина. Ошибся? Что случилось потом, почему он молчал?
Влад не мог простить себе все это время свою трагическую оплошность: они отдалились и стали чужими. Беринг друга не спрашивал, а Шапкин не посвящал его в свои непростые дела семейные. Ни о чем не просил, просто жил в глухомани у печки и ждал чего-то. Пару раз лишь обмолвился: он все записал. И уже очень скоро, мол сможет вернуться в Урсулию, вместе с семейством. Что потом произошло? Зачем прочь отправили Настю, кому она помешала? И самый главный вопрос, не дававший покоя Берингу – чьи все эти дети? Потому что у морфа с человеческой женщиной, матерью Насти, детей быть не могло никак. А Василий унес свою тайну в могилу.
Вряд ли Влад хоть когда-то узнает ответы. Да и не до них сейчас. Дети, к счастью, в порядке. Все у них будет теперь хорошо. А Настя, его Асенька – стала для него целым миром. Рыжеволосым, тёплым, сладким.
И с этим тоже надо было что-то решать.
Оставлять ее человеком – крайне эгоистично. Эрнест все отлично сформулировал: хрупкое здоровье, короткая жизнь, всеобщее отторжение. Да, и ее материнство, – лишать женщину прав на него? Она была очень заманчивой целью, его слабым местом, безупречной практически жертвой. Он вынес урок из недавних событий, горький и поучительный. Значит, пришла пора выбирать.
Чего хочет он сам?
Вариант отступления с возвращением Насти в исходный момент их контракта, с откорректированной памятью, денежной компенсацией и легендой – он все еще был. Малодушно, трусливо, неправильно. Не давая ей выбора, подло и грязно. Совсем не по-Беринговски.
Использовать год, лишить ее даже семьи, оплатить временные издержки и просто так – выкинуть, утешая себя мелкой мыслью о якобы пользе?
Врать себе не было смысла. Эту свою рыжую любовь он не имел права жестоко так наказывать. Только за то, что не посмел за нее побороться и отступил. Ну же, Беринг. Или Земля так влияет на морфа? Слабые гибнут, а лучшие женщины достаются лишь тем, кто готов за них выйти на поединок. И совершенно неважно, с кем: с сильнейшим противником или с судьбой.
Не рвет ли тебе все нутро одна мысль о том, что Ася там, в ее мире будет принадлежать другому, забудет тебя, выйдет снова замуж, родит детей, возможно, не медвежат, других?
Сколько раз твоя женщина говорила о том, что готова разделить с тобой жизнь? Кому ты не верил – ей или себе?
Взгляни – наступила ночь. Воздух звенит от мороза. Через пару часов взойдёт Иона. Не пора ли медведю выйти на поле решительной битвы?
Да, он сомневался. Хищник должен быть осторожен. Как ученый, он не мог быть уверен в исходе их ритуала, увы. Нигде не был описан оборот взрослого человека на камне. Все время пребывания Насти в Урсулии он искал информацию и не находил. Это Беринга очень тревожило, надо признать. А вдруг что-то пойдет там не так? Но дорогу осилит идущий, а других путей он не знал.
– Влад? – Асенька приоткрыла сначала один глаз, потом второй, наткнулась на колючий взгляд отчего-то мрачного супруга и поежилась, натягивая одеяло на голые плечи. – Не спишь?
– Не сплю, – согласился он.
– Тебе… нехорошо? Ты какой-то странный.
– Ась, скажи мне ещё раз: ты меня любишь? Ты готова пойти до конца? Уверена?
Она некоторое время молча смотрела на него, а потом тихо вздохнула.
– Влад, сколько раз мне нужно сказать тебе «да», чтобы ты поверил? Люблю. Готова.
– Прямо сейчас? – уточнил он.
– Прямо сию минуту готова.
– Тогда одевайся и поехали. У нас есть часа полтора, успеваем.
Настя ошарашено заморгала. Он не шутит? Вот сейчас, сегодня? Отбросила в сторону одеяло, вскочила, побежала в ванную, потом быстро одеваться. Она понятия не имела, какие дикие блохи покусали ее медведя, но упускать этот шанс не собиралась. Она слишком давно этого ждала.
Что надеть? Настя помнила, что там, в “часовне” должен произойти оборот – ее первый оборот. Значит, нужно будет раздеться. Но на улице зима, мороз трескучий. Как все сложно! Но из-за такой ерунды она уж точно не откажется от такого шанса. Подумала немного, и сунула в рюкзак запасное белье и свитер. Мало ли что.
Вылетела на улицу, сверкая глазами возбужденно, полная энергии, нервно и возбужденно приплясывающая:
– Я готова, поехали скорее.
Влад только усмехнулся грустно: какой же она еще в сущности малый ребенок. Хотя… по меркам Луканы ребенок и есть. Это ей трудно понять, а Влад помнит себя в ее возрасте. Сомнения прочь, шаг вперед сделан. За все, что случится теперь, придется ему отвечать. И Беринг готов, его время настало.
Снова кабина снегохода, снова лес, снег, вертикали деревьев. Молчание и нарастающее напряжение, уже такое ощутимое, осязаемое, вязкое. Страшно было обоим, но – молчали, не смея друг друга тревожить.
Готова ли Настя? Еще полчаса назад ей казалось, что сбылась самая заветная мечта, а теперь она боялась, вся тряслась от волнения и недобрых предчувствий.
Это ведь не просто. Придется учиться жить заново, управлять своим телом и чувствами. Изменится она вся, ее суть человеческая. Той Насти, к которой она привыкла, больше не будет. Ей всегда было сложно принимать себя полностью и целиком. Все казалось – недостаточно красивая, недостаточно талантливая, глупая, неуклюжая, не обаятельная. Только с Берингом она наконец-то научилась себя любить – с ним рядом это было просто. Он умел согревать ее одним лишь взглядом. А теперь все начинать сначала.
Нет, не готова она совершенно, остановите снегоход, откройте дверь!
Обернулась на мужа – и глубоко вздохнула. Если она
