О пауках и собаках - Алиса Рудницкая
Дверь со скрипом распахнулась, и Эйнар вздрогнул. Он все еще не определился, как стоит себя вести.
– Эйнар, мальчик мой, – Авель лор Телламон выглядел так, будто и правда отдохнул на горячих источниках. Он мягко обнял Эйнара, и тот, повинуясь порыву, обнял дядю в ответ – совершенно искренне.
В груди что-то неприятно сжималось, во рту – гадкий, кислый привкус, и в голове непривычно пусто. Удивительно, что только руки не дрожат... Хотя с чего бы, он же этими собственными руками дяде ничего не сделал и не собирается.
Эйнар не сдержал ироничный смешок.
Авель посмотрел на него внимательно, особенно взгляд задержал на чуть подстриженных волосах и дурацких косичках, но никак не прокомментировал.
– В морскую бездну обед, – неожиданно заявил он. – Я ел пару часов назад. Пойдем лучше прогуляемся.
– Но... – растерялся Эйнар.
– Не одному же тебе традиции нарушать. И не бойся зазря, прогуляемся просто вокруг замка. Я не собираюсь тратить время на игры. Разве что сам попросишь...
– Нет, спасибо, – закатил глаза Эйнар. По собственной воле надевать повязку и играть в доверие и послушание у него не было ни малейшего желания. Хватит уже.
Сегодня было удивительно тепло, даже плащ не пришлось надевать – на редкость хорошая погода держалась уже третий день подряд. Воздух пропитался ароматом вереска с полей и алокорнника, которым был обсажен весь двор – синие грозди цветков на высоких кустах украшали скромный, блеклый сад, окружающий старый замок.
– У тебя хорошее настроение, дядя. На Пинионе все прошло хорошо?.. Чем бы ты там не занимался...
– Не лучше обычного, – усмехнулся Авель. – Нет... не в этом дело. Скорее я просто соскучился.
– Ты и двух недель не отсутствовал...
– Тогда считай, что я соскучился заранее. Мы не встретимся по меньшей мере до окончания твоего первого курса... О, Эйнар, что с твоим самоконтролем сегодня? Ты смотришь откровенно скептически.
– Ты ведешь себя так, что я начинаю тревожится... И вспоминаю все свои грехи, и откровенен перед тобой как никогда. Дядя, надеюсь, ты не собираешься меня убить? Я знаю, что... несколько переборщил... и кое в чем ошибся, но... Владычица меня все еще любит, а тебе это только и нужно, иначе с планами о завоевании мира придется распрощаться...
Эйнар впервые в открытую иронизировал над собой, над дядей, над его проклятыми планами... Это было ничуть не менее безопасно, чем ходить с завязанными глазами по краю пропасти. Раньше он все время думал, что подобный тон разозлит дядю, но это его лишь позабавило. Авель незло рассмеялся.
– Ну надо же, а ты напоследок решил... оторваться по полной, как говорится. Расскажешь сам во всех подробностях, что ты там натворил...
– И лишить тебя возможности самому во всем разобраться?
– Вот по этому я и буду скучать. Кто еще станет доставлять мне столько проблем, интриговать против меня, на жизнь покушаться?..
Эйнар подумал, что дядя зря беспокоится. Ранетрелы, потеряв все, на все будут готовы, чтобы отомстить. Гайнер не сможет удержаться от покушения на жизнь Авеля лор Телламона.
Может даже убьет – самый простой, самый невероятный и неинтересный вариант.
– Тебе хорошо, Эйнар, мой безобидный недалекий мальчик, но с моей репутацией в какой-то миг становится совсем скучно, – продолжил дядя, с наслаждением подставляя лицо под теплые солнечные лучи. – Меня ненавидят, уважают и даже бояться косо посмотреть... А ведь когда-то я сам мечтал об этом.
Надо же, какие откровения. Тревожащие откровения
– О ненависти?
– Этого всегда хватало. Об уважении и страхе перед этим проклятым именем... вместо насмешек, что преследовали меня в юности из-за глупой фантазии матушки.
Авель. Да, имя проклятое, имя ужасающе провокационное и просто неприличное. Совершенно нетрадиционное. Бабушка Эйнара начиталась каких-то странных земных книг и назвала своего ребенка не так, как следует приличной лоре. Возможно в этом крылся какой-то лишь ей ведомый символизм и несомненная тяга к эпатажу, но единственное, чего она добилась от консервативной знати – снисходительной брезгливости: ведь, что это за имя, в котором для нортейлца нет никакого смысла? И с именем следующего сына она поступила мудрее, назвала его правильно – Лайнором, “добрым мужем”. Наверняка за одно это Авель ненавидел младшего брата.
– Этого ты достиг.
– Верно... – дядя задумчиво кивнул. – Надеюсь тебе, Эйнар, никогда не придется сожалеть о том, чего достиг ты.
Запоздалое пожелание.
– Ранетрелы...
– Разве они сейчас так важны? – перебил дядя. – Лучше скажи, как давно ты навещал своих любимых собак?
Очень давно. Вечность назад. В тот день, когда Гайнер напал, и Черный с остальными спас Эйнара от смерти. С тех пор, вернув собак домой, он обходил псарню стороной. Глупо, наверное, но Эйнар просто... не хотел их видеть, этих глупых, белых собак. Теперь в них не было ничего приятного.
– С каких это пор тебя волнуют наши псы?
– Ты меня волнуешь, Эйнар. И я все думал, когда ты наконец скажешь, что оценил мой подарок, а тут вот оно что... Ты его даже не видел.
Эйнара охватило нехорошее предчувствие. Дядя вел его к псарне, и Эйнар не знал, что и думать. Хорошее думать уж точно не получалось. Пройдя конюшню и выйдя к дорожке, ведущей до старой псарни, Эйнар был почти уверен, что все несчастные псы давно мертвы, и что ожидают там лишь их кости – кости верных, храбрых, ласковых собак, которых он предпочел выкинуть из головы. Потому что – неприятные ассоциации. Эйнару стало тошно от самого себя.
Но все было хорошо. Обещанный подарок должен был стать приятным сюрпризом, знаком дядюшкино расположения.
Отремонтированное недавно здание псарни – запах свежего дерева еще витал в воздухе. Гарт, меняющий подстилку. Здоровый лай обрадованных собак – они выскочили навстречу хозяину – чистые, расчесанные, сытые. Непривычно лощеные, и Эйнар попытался разобраться, что чувствует от этого. Что вообще все это должно значить? К чему метафора?.. Дядя вложил деньги в то, что считал бессмысленным, и
