Как стать счастливой! - Мария Казакова
От нахлынувших воспоминаний сладко заныло сердце, ведь тогда мы были так близко, и я даже и подумать не могла, что мы можем расстаться. Причем расстаться навсегда, если с Гаром не поспешим!
Пока я грустно улыбалась мысленному образу Дара, по которому безумно тосковала и с досадой и долей счастья это осознавала, стенка шкафа провалилась куда-то в темноту и пропустила нас в длинный туннель, освещенный многочисленными факелами.
— Если этот лабиринт тянется под всем городом, то ты либо ненормальный, либо очень предусмотрительный, — не знаю даже, чего в моем голосе было больше: восторга или праведного ужаса. Опять лесть под землю?! Я что крот?!
— И то и другое, моя очаровательная мисс Кия, — ослепительно улыбнулся он, хватая меня за руку и уверенно ведя по «коридору».
Начались хождения по мукам! Я так света белого совсем лишусь. Одни ночи и закаты вижу, так и в депрессию впасть недолго. После медвежьей норы, мне было некомфортно под землей и даже страшно. Стены давили, воздуха не хватало.
— Неужели сам рыл?! — нет, такого быть не могло, только если, конечно, Гар не бессмертный, потому что на этот туннель ушло много лет!
— Нет, священник и его ученики.
Издевается. Даже как-то жаль, что в этом он до Дариана не дотягивается. Я соскучилась по его издевкам…
Воздух был для меня горячим, мое тело пылало, мои руки потели и тут же замерзали. Меня знобило.
— Это было не так давно, — тихо продолжил Гар, внимательно посмотрев на меня и подхватил на руки, поняв, что мое сознание уплывает. — Мы скоро доберемся до старой, заброшенной церкви на окраине города. Мой дом, когда-то был домом священника, и этот туннель, действительно «прорыл» он и его ученики, возможно для быстрого передвижения, а может, чтобы незаметно выносить трупы.
— Трупы?! — даже веки слипаться перестали.
— Лет семьдесят назад, того священника казнили. Мне однажды попались его записи, когда я перевозил вещи в свой дом. Они были спрятаны под половицей, которая ужасно скрипела. Многие буквы стерлись, и почерк был неразборчивый, но одно я понял, в своей церкви он каждую ночь совершал один и тот же обряд, для которого ему нужна была невинная дева.
— Он купался в ее крови, чтобы обрести молодость и красоту?
— Нет.
— Чтобы обрести бессмертие?
— Опять мимо.
— Что, неужели просто всю ночь любовался их неземной красотой и порочил их в храме?
— Ну-ка, ну-ка. Поподробней давай, — резко затормозил Гар и с живейшим интересом стал ждать продолжения. — Какие ты там книжки читаешь в своем архиве!
Держу взгляд, невинно улыбаюсь и хлопаю ресницами. Наииивный.
— Какие есть, такие и читаю. У меня, между прочим, там и художественная литература есть.
— Вот с этого места поподробнее, — его улыбка была до невозможности широкой и шкодливой. — И много у тебя там таких книжек?
Ни за что не признаюсь, что для них у меня даже отдельный шкаф. Для особых случаев и особого настроения, а так же для особых читателей. Священное писание — это одно, исторические документы — второе, а это творчество! Какое-никакое, упаси меня Творец!
— Достаточно их, Гар, а теперь продолжаем наш путь не отвлекаемся! — наставительным тоном озвучила я и снова расслабилась в мужских руках.
Шли мы долго, я даже пару раз пыталась проверить пульс Гара, потом что по его виду можно было сказать, что он готов отойти в мир иной, а все потому, что нес меня все это время. Ныл, говорил, что посадит на диету, пыхтел, но нес, не позволяя самой идти, несмотря на мои попытки облегчить его «участь».
Вскоре я даже услышала… колокола…В заброшенной церкви…
— Гар, — я шумно сглотнула. — Тебе не кажется странным то, что в церкви кто-то есть?
Даже если и казалось, отвечать он не собирался, однако, между его бровей залегла складка, и он поджал губы.
— Нас там ждут, да? — упавшим голосом прохрипела я,
— Я не знаю, Кия, но если и так, то пути назад уже нет, — спокойно ответил меня Гар, которого таким я никогда не видела, оттого и боялась до чертиков.
— Мы разве не можем повернуть назад?
— Нет, Кия. За нами идут. И если мы не выберемся из этого туннеля, то в скором времени нас тут и похоронят.
Пламя факелов, как мне виделось, смеялось над нами, потешалось. Тени вокруг кружили в лихорадочном, загадочном танце, который морозил душу. Я боялась обернуться и, заглянув в темноту, встретиться с бездонными глазами и кровожадной ухмылкой.
А колокола впереди продолжали звучать. Если это был наш "похоронный марш", то он звучал прекрасно!…
Рассказ Кии и "живой" Дар
— Ну, наконец-то! — я пока их дожидалась, чуть не поседела! Все-таки одна на опушке леса. Тут уже не моров, а волков бояться надо!
— Опять эта человечка, — все так же холодно, как и в прошлый раз отозвался Дариан. Похоже, его совсем не удивила наша встреча.
— Ты там у Косака до осени куковать собирался что ли? Я тут уже оголодать успела! И вообще я опять не пойми в чем и босая! Исправляйся давай, а то брошу тебя, горемыку, а ты без меня, как без рук, милый, — с какой-то нежностью произнесла я, с наслаждением любуясь знакомыми чертами и полюбившимися изумрудными глазами.
Он сменил свою старую одежду на дорогой дорожный костюм, его волосы были аккуратно уложены, а ботинки были хорошо начищены.
— Какое мне до тебя дело? — дошел до меня Дар и осмотрел с ног до головы, не задерживаясь ни на одном участке тела.
А я млела, млела просто оттого, что стоит мне протянуть руку, и я коснусь его груди, широких плеч, лица, волос. Поэтому стояла перед ним, чуть ли не на цыпочках и глупо улыбалась.
Мне даже показалось, что пепельные как-то хитро переглянулись между собой, а Итан по своему обыкновению закатил глаза.
Да, мальчики, это любовь.
Глаза Дара привычно вспыхнули, и он резко опустил взгляд на мою руку, на которой красноречиво красовался браслет Зиро.
— Откуда он у тебя? — немного резче задал вопрос он.
— Я сейчас расскажу тебе, — почти промурлыкала я, подавшись вперед. — Но сначала тебе придётся кое-что выпить…
И если Дариан совсем этого не хотел, то он все равно согласился на мое условие, и даже присел на пенек и с равнодушным видом принялся слушать мой интереснейший рассказ…
***
Церковь выглядела потрепанно, но, несмотря на это, сохраняла былое величие и красоту. Над нашими головами сомкнулся купол со стертой, почти потерявшей цвет фреской,
