Позволь мне согреться - Ольга Вадимовна Гусейнова
У провожавшего нас хозяина таверны узнала, что мальчик – приживала-сирота, точнее, подкидыш. С младенчества живет у местной, уже довольно пожилой знахарки, которая не медиум и поэтому ее воспитанник – необученный маг с печатью законников. Отражателя у него нет, поэтому как та дверь нараспашку: заходи кто хочешь, с добром иль со злом. Да и нет таких денег у старой женщины, чтобы драгоценный камень купить для защиты мальчика. Тем не менее знахарка его любит, хоть необычного и странного для суеверных деревенских жителей.
По этому случаю мы и задержались в Семушках. Дагоран рыком разогнал разошедшихся детишек, затем мы проводили мальчика, назвавшегося Гришей, домой. Убедили его приемную мать как можно скорее отправиться с ним в столицу. Людвиг написал рекомендательное письмо, проще говоря, выписал пропуск Грише и его приемной матери для стражей Департамента безопасности, чтобы их со всем вниманием проводили (хотя я бы скорее сказала, доставили, чтобы не потерялся, не приведи нелегкая) к лорду-директору Бельтразу. Тот нового и столь ценного подопечного определит куда надо.
Сперва Людвиг хотел доверить эту ценность Неро, но знахарка сказала, что сама в состоянии отвезти сына в Аэрту. Слово «департамент безопасности» она произносила с таким благоговейным придыханием и бесконечным уважением, что стало понятно: не подведет и доставит как можно скорее! Людвиг дал женщине деньги, чтобы та без трудностей добралась в столицу к нужным людям, которые позаботятся об обучении найденного медиума и других его нуждах.
И даже описал прекрасное будущее, которое ждет Гришу, а значит и ее, благодаря ценному дару. Окончательно пожилая знахарка уверилась в наших обещаниях, когда я, перед тем как отправить в иной мир призраков, докучавших мальчику, дала ему свой прежний отражатель. Мы договорились, что он его вернет, когда обзаведется собственным, в чем, с учетом заинтересованности короны, я не сомневалась. Но для деревенской знахарки тот факт, что мы «запросто доверили мальцу дорогущий брильянт, да еще и артанов на дорогу дали», стал решающим. Она доверилась нам.
Я даже прослезилась, глядя каким умиротворенным и спокойным стало Гришино лицо, стоило отражателю опуститься ему на лоб. Спрятался, наконец-то, от призрачного мира. А уж когда навязчивые призраки моими стараниями ушли к свету, заснул как убитый. Устал, бедняжечка.
Пламя выстрелило в небо сноп искр, я улыбнулась, радуясь, что по возвращении в Аэрту смогу взять под крылышко Гришу. Научу его тому, что знаю сама, а не двум магическим щитам, что успела показать, пока Людвиг договаривался с его опекуном. Но сейчас, по мере удаления от Аэрты, в душе с каждым днем светлело, становилось легче дышать, да еще и в такой славной компании оборотней, жениха.
– Чему улыбаетесь, маги Мишель? – спросил Рейвик добродушно.
Я подняла глаза и встретилась с нежностью в глазах Людвига. Ну не признаваться же при всех в том, что восхищаюсь своим, можно сказать, самопровозглашенным женихом. Пожала плечами:
– Гришу вспомнила из Семушек.
Ведь находясь с Людвигом каждый день бок о бок, открывала в нем столько всего хорошего: доброту, заботу, пытливый и деятельный ум, замечательный характер. Сколько раз маго Дагоран не только меня, но и других спасал! Со всех сторон герой, мой герой! Боги, сколько же вы мне счастья послали!
На этой благостной ноте я уснула, как когда-то прижавшись к боку теперь уже жениха. Рядом растянулись серые мохнатые волки, полыхая желтыми звериными глазами, – мои самые надежные защитники.
Осталось поверить, что я невеста младшего князя Дагорана. Почти жена оборотня!
Глава 18
Обретение
Танжер – дагоранский город, приграничный, совсем небольшой, зато стоит на пересечении нескольких дорог, поэтому в нем много торговцев, путников, обозников, соответственно – факторий, таверн, обширный гостиный двор и солидная станция дилижансов. «Интересно, кого здесь больше: исконных жителей долины Дагоран или гостей?» – удивлялась я, прогуливаясь по ярмарке и центральной улице, симпатичной, чистенькой, мощеной камнем. Последнее поддерживалось стараниями местных домовладельцев, коих давно обязали содержать прилегающую территорию в порядке. Собственно, после Аэрты, здесь не было ничего особенного, если бы не коренное население – оборотни. О них, несмотря на такое тесное, как оказалось, соседство с Ританом, простым обывателям нашего королевства, к которым я и себя относила, известно немного.
Пару месяцев назад, приехав в город оборотней, я бы, наверное, подспудно ожидала чего-нибудь невероятного, сказочного, даже пугающего и зловещего. Но я уже познакомилась с оборотнями, путешествовала, соседствовала, работала с ними в департаменте, поэтому воспринимала Танжер проще, не как место обитания «легенд».
Но вот увидеть и прочувствовать невероятную двоякость отношения оборотней к младшему князю Дагорана было для меня зрелищем прелюбопытным, непривычным, отчасти пугающим. Большинство горожан, особенно оборотни, узнавали Людвига. Кто-то знал в лицо, другие чувствовали в нем того самого первородного зверя. Многие держались подальше, отчего и остальные поддавались безотчетному инстинкту толпы: раз народ расступается, жмется к стенам домов, то и мне надо поостеречься.
Вот и шли мы по своеобразному живому коридору, к чему Людвиг с Неро и Рейвиком давно привыкли и не обращали внимания, ну прямо как я на призраков. А мне было не по себе. Не боялась, конечно, но как-то неловко, непривычно себя чувствовала, тем более в столице ничего подобного не наблюдалось. Здешние жители, которые с мохнатыми ушами на макушке, словно намеренно кривлялись или страдали душевной болезнью. Иначе как объяснить, что они, завидев первородного альфу, сначала радушно улыбались, а в следующую секунду – скалились, испуганно огрызаясь и затравленно порыкивая?
Моя малоразмерная, в сравнении с гораздо более крупными танжерцами, персона в компании первородного и его закадычных друзей привлекала не менее жадное внимание. Встречные-поперечные за нами пристально следили со всех сторон, дико нервируя, как дворцовые призраки, отчего моя ладонь на локте Людвига непроизвольно и крепче сжималась.
Неужели та печальная история с проклятьем его мамы и отношением к нему сородичей – правда? Нахмурившись, натолкнувшись взглядом на очередную группу оборотней-кривляк, я невольно подняла растерянный взгляд на Людвига.
Он грустно улыбнулся, отметив выражение моего лица, и напомнил:
– Я же предупреждал, родная, что первородные – сила моего народа, крепкое и здоровое потомство, полноценная связь с внутренним зверем, поэтому нас по-настоящему любят и ценят. Но волки ненавидят тьму, а во мне ее чересчур. Поэтому мои сородичи в постоянной борьбе с самими собой, если я нахожусь рядом. С одной стороны, мое счастье – их искренняя радость и благополучие, с другой – инстинктивно опасаются, даже боятся гипертрофированно сильного первородного альфу. Страх гнет их, тревожит внутреннего зверя, заставляет огрызаться, показывать, что и они не слабаки. А почуяв мою измененную, усиленную проклятьем тьму, магию
