Диана Бойко - Спящая кровь

— Поцелуй меня! — тихо произнесла Леа.

— Ты можешь подхватить инфекцию! Боже, да что с тобой происходит?

— Поцелуй меня, Манфлед! — в голосе послышался приказ.

— Сначала отталкиваешь меня в аэропорту, потом хамишь моим родным… Надеюсь, этому есть объяснение!

Обхватив девушку за талию, он прижал ее тело к себе так крепко, что у Леа перехватило дыхание. Прикосновение его губ вызвало легкое волнение и напряжение в мышцах. Отпрянув назад, она легла на спину и, схватив Манфледа за рубашку, поманила его за собой. Нависнув над девушкой и прижимая ее тело к своему, он с жадностью вцепился в ее губы, увлекая их в глубокий поцелуй. Его правая рука скользнула под платье, а кисть левой руки сжала грудь девушки. К горлу подкатила тошнота от мысли о сексе с ним, а вставленный ей в рот язык заставил ее в отвращении оттолкнуть парня.

— Что?! — прокричал Манфлед. — Что опять? — Извини, — проговорила Леа и, поджав под себя ноги, закрыла руками лицо.

— Раньше тебе это нравилось, — обижено проговорил парень и, отойдя к открытому окну, уставился на девушку.

— Я не знаю, что со мной… Нужно вернуться в Канзас, за платьем! — произнесла она и, вскочив с кровати, начала собирать свою сумку. — Наверное, предсвадебная депрессия!

— Что сейчас? — удивленно прокричал парень и, схватив ее за руку, посмотрел ей в глаза: — Эй, сейчас десять часов вечера! Завтра поедешь, заберешь платье и назад, у нас свадьба скоро. Очнись, что происходит? Может, объяснишь?

— Я бы хотела объяснить, но нечего! — дерзко ответила Леа и, набрав знакомый номер такси, вызвала машину в аэропорт.

— Когда ты приедешь? — раздраженно произнес Манфлед и плюхнулся на кровать, взявшись за голову.

— Тридцать первого утром. Отца нужно привезти… Он ведь приглашен… или твои родственники против? — с ухмылкой произнесла девушка.

— Господи, да не думай ты об этом! Все будет хорошо, — приблизившись к ней, он поцеловал ее в губы. — Я помогу, — продолжил он, помогая ей с вещами.

Через час Леа снова летела в самолете назад в Канзас. Зачем она это делала — она не знала, платье могли прислать в любой город, стоило только позвонить и заплатить за это. На самом деле ей хотелось сбежать от всего, не видеть этих циничных людей, которые меряют все по количеству денег, тогда как простые человеческие качества им безразличны. Хотелось одиночества и родного дома и, может быть, ей хотелось увидеть улыбку Тая… Хотела она этого или нет? Он, уже давно сидит в ее мыслях, возможно, даже с первой встречи. Чувства, которые вызывают люди, особенно которые они не должны вызывать, всегда трудно скрывать, особенно от себя но, в конце концов, они-то и побеждают. Одно она знала точно: к Манфледу ее больше не тянет.

Сто двадцать километров в час начали вызывать медленно крадущуюся тошноту. Такая скорость всегда пугала ее, зато таксиста радовала, он то и дело прижимал педель газа к полу и посвистывал и, только когда разум хоть ненамного просвещал его голову, тормоз также приходил в движение.

Ослабив шарф на шее, Леа вытащила мобильный телефон и, посмотрев на экран, где время приближалось к двум ночи, опустила его обратно в карман. От громкой музыки и быстро сменяющихся картинок за окном голова закружилась и девушка, прикрыв глаза, откинулась на спинку кресла. Такси, выехав за пределы центра города, пустилось по длинному шоссе прямиком к спальному району, где находился дом Леа и Тодда. Отсутствие пешеходов и полиции на каждом перекрестке ввели таксиста еще в больший кураж, отчего пол под ногами начал прогибаться от вдавливания в него педали газа.

Казалась, прошла уже вечность с тех пор, как она села в это ужасное такси и несется по пустой дороге, где, как назло, за полчаса езды не проехало ни одной машины. По спине побежали мурашки, когда таксист, поправив центральное зеркало, направил его на сидящую позади Леа и, улыбнувшись во весь кривой рот, запел какую-то мрачную песенку. В душу закралось волнение и, не выдержав, она попросила его замолчать.

— В чем дело, детка? Не любишь музыку и песни? — улыбаясь и продолжая петь, проговорил таксист, после чего, достав пачку сигарет, закурил, дымя на весь салон.

— Вы не могли бы снизить скорость? Не хватало еще разбиться здесь! — нервно произнесла Леа, вцепившись в кресло.

— А вы мне не указывайте, как мне вести машину! И почему вы все командуете? Считаете, если платите, то можете указывать?! — грубо произнес водитель, даже не собираясь скидывать скорость.

— Остановите машину!! — выкрикнула девушка и ударила в кресло водителя, отчего тот, испугавшись, выгнул спину.

— С ума выжила! Мы не доехали, лес вокруг.

— Останови машину!!! — прокричала Леа и снова ударила в спинку сиденья таксиста.

Большая скорость удлинила тормозной путь метров до ста, отчего машина остановилась на перекрестке, сделав небольшой поворот.

— Больная ты что ли, чего орешь?! Что ты будешь тут делать!!! — завопил мужчина и, выключив музыку, повернулся и уставился на девушку.

Леа, вздохнув с облегчением, кинула в него десять долларов и, выскочив из машины, громко хлопнула дверью.

— Ну и психи! — проговорил таксист и пустился обратно в город.

Этот перекресток… он был знаком ей — за ним в лесу, километрах в двух, был спрятан дом Тая и его семьи. Одна только мысль об этом парне вызвала в ней массу эмоций и чувств. Она не испытывала к нему обиды за то, что он отказался от общения с ней. Леа знала — на все есть причина. Это были чувства безумной тяги к нему, нежной и в тоже время страстной, и ей больше не хотелось это скрывать.

До свадьбы осталось всего два дня, а ей безумно хотелось увидеть его, а не быть сейчас со своим парнем, которого она бросила сегодня в Бостоне под глупым предлогом. Что происходит? Когда ей стало все равно, что будет с ней сегодня, что произойдет завтра, почему сейчас ей хочется видеть его глаза, его улыбку, почему вообще он постоянно присутствует в ее мыслях?..

Лунный месяц тускло светил из-за тяжело наплывающих на него облаков. Мокрая листва от прошедшего вечером дождя била по ногам и рукам, доставляя максимум раздражения и неприятностей. Укутавшись в легкий плащ, она продолжала бороться с бесконечными ветками деревьев и цепляющейся травой. Сейчас ей было все равно, что она может быть похожа на психа, который в третьем часу ночи, среди темноты, пробирается по лесу в неизвестном направлении, ведомая непонятными человеческими эмоциями желания. Упорство и невозможность отступить назад — и она все-таки вышла к небольшой полянке, на которой стоял дом, такой же темный, как эта ночь и окружающий его лес.