Анна Гринь - Веер маскарада
Я опешила и перевела взгляд на сокурсника, не веря своим ушам, но сразу же успокоилась, сообразив, что парень просто попытался пошутить.
— Спасибо, что рассказали нам, мадам Бло, — обратилась я к женщине. — Мы, если говорить по правде, даже не знали, что же произошло в замке, хотя были гостями князя вплоть до полуночи.
— О, милая, так вы там были? — женщина прижала руку к сердцу. — Вот почему у вашего спутника перемотана голова… И ваша рука…
Я дернулась, как от удара, неожиданно сообразив, что забыла про боль в ладони. Повязка надежно охватывала кисть, но под ней уже не было раздробленных костей и разорванных мышц. Меня терзало свербящее желание размотать бинт и посмотреть на руку, но я сдержалась, позволив себе лишь притопнуть ногой. Нога так же не болела, хотя, зная себя, я ожидала, что в ближайшие несколько дней так и буду ходить прихрамывая. Бинты уже не сжимали стопу и сустав, а свободно болтались внутри носка.
Немного помолчав, я решительно сказала:
— Извините меня, но что‑то кружится голова…
Выбежав на палубу, я размотала бинт с удовлетворением осмотрев несколько едва заметных шрамиков. Самое долгое через неделю и они пропадут. Столь быстрому выздоровлению я наверное была обязана Кланту, иначе я чего‑то не знала про собственные возможности.
Эта мысль позабавила, так что подошедший ко мне Карр увидел довольную ухмылку у меня на устах.
— Что тебя так развеселило? И почему ты убежала? — молодой человек оперся на борт митинаи, следя, как волны разбиваются о толстые корабельные доски обшивки.
— Ничего особенного… — я небрежно пожала плечами. — Просто захотелось подышать свежим воздухом.
— Что ты думаешь обо всем… этом? — осторожно уточнил парень. — Странное дело, ты не находишь?
Я не ответила сразу, постаяла с минуту, наблюдая скользящий мимо берег реки. Тут и там к воде спускались густые заросли ивняка, их гривы отчетливо шуршали, обротясь к нам матовой изнанкой листьев.
— Есть две вероятности, — медленно начала я. — Во — первых, мы не знаем, где Эфрон. Из этого логично предположить, что он может попытаться нас преследовать. И возможно, он сам избавился от тех легардов.
— Но ты в это не веришь? — догадался Карр, и я согласно кивнула.
— Эта версия… Да, она имеет право на существование, но, во — вторых, я слишком хорошо знаю одного киашьяра… — Мне не хотелось озвучивать свою версию сокурснику, но я отбросила глупые страхи: — Думаю, Клант не только забрал нас из замка, но и побеспокоился о тех легардах. Киашьяр, когда это нужно, становится очень суров. Даже жесток. И это в его духе — избавиться от врагов лично.
— А как же Бурон? Почему тех этот твой… — Карр брезгливо наморщил нос. — Почему Клант не избавился от Бурона там же, в замке?
Я философски пожала плечами. Ответа у меня не было, а предполагать что‑либо казалось глупым.
— Видно Бурон за нами погнался, — хмыкнул сокурсник. — Ну и…
Я улыбнулась, вспомнив один день, надолго врезавшийся в мою память.
В тот год мне было то ли девять, то ли десять лет. Уверенность в собственных силах еще не успели из меня выбить в Академии, а страхи — напомнить о своем существовании. Отец часто меня ругал, хотя виделись мы редко уже тогда. Я привыкла к подобному, считая это лишь формой проявления его любви. В глазах князя часто отражалась тоска, а за ужином он вспоминал годы, когда и Эвила, и Вира еще были с нами. Мое сердце каждый раз, даже теперь, наполнялось сочувствием, когда я вспоминала, что ему приходится существовать между трех огней: леди Севиль, Ольма и Савир.
Никакое воспитание и ворох учителей не могли заставить моего племянника уважать старших. Отец из‑за этого не переживал, давно разуверившись вбить толк в парня наказаниями. Но когда он предложил Ольме отдать сына в ученики наместнику Тилта, чтобы мальчик научился управлению, а за одно и уважению, сестра и тетя встали грудью, готовые разорвать князя на части, но не отпустить дрянного мальчишку из Алора. Я попытку князя безоговорочно одобрила, надеясь, что в дальнем и пограничном городке у Савира будет меньше возможностей для глупостей и наглых выходок, но кто ж меня слушал!
Глядя на Савира, вспоминала себя, но отец каждый раз уверял, что я была куда покладистей этого подрастающего хама. Это меня утешало, но я знала, что об одной проказе отец не знал. Я сама упросила сестру ничего ему не говорить, а легардам вообще не пришло в голову обратить на это внимание князя.
Детские годы всегда были испытанием для меня. Моей воли, настойчивости, упертости и любопытства. Тогда я не задумывалась о приличиях или какой‑то опасности для своей жизни.
Я ведь дочь князя! Младшенькая, любимая, в чем‑то излишне избалованная!
Легарды относились ко мне почти также, когда я гостила у сестры. Безнаказанность и свобода разрушают многое. А уж дети в этом преуспевают лучше взрослых!
В гостиной бабушки Клео я обнаружила потайную шахту, но никто кроме меня ею так и не заинтересовался. Мне понадобилось больше года и несколько визитов в библиотеки Лесса, чтобы выяснить все о таинственной полости в стене замка.
Гэллы отыскали для меня и описание и то, как найти все подобные колодцы в Лессе. После этого я расспросила короля Эдина, но он, удивительное дело, ничего не знал о такой особенности собственной цитадели. Несколько подобных попыток расспросов убедили меня, что жители всего — навсего забыли о задумке старых архитекторов.
Спроси меня в то лето любой, почему я заглядываю в разные комнаты замка и простукиваю стены, невольному слушателю пришлось бы провести несколько часов, слушая мои рассказы про клады и тайники.
Но зато я выяснили, что верхние уровни замка, первоначально не предназначавшиеся для жилых комнат не имеют подобных воздуховодов. Да, тайна оказалась столь прозаической и обыденной. Сложная конструкция, какую из себя представлял Лесс, требовала вентиляции, и старые строители соединили все жилые уровни специальными системами. С годами, правда, многое перестроили и переделали, не особо заботясь о подобных мелочах, так что в некоторых комнатах вечно царствовала сырость и затхлость. На уровне королевы Сарелии почти все комнаты за долгие годы пропахли болотом, а за шкафами на стена расцвела плесень, но об этом мало кто знал, ведь сама леди не появлялась в замке.
Занимаясь исследованиями, я никогда не выпускала из поля зрения Кланта. Мания… Тогда мне постоянно требовалось следовать за ним, подобно комнатной собачке. И мне не казалось это глупостью. Я просто считала, что так правильно. Вот только многочисленные дамы, порхавшие вокруг киашьяра, мешали моей увлеченности. Иногда, когда связь длилась несколько дней или недель, я терпеливо выжидала. Но случались и долгие романы, пугавшие меня своей серьезностью.
