Филип Жисе - Искусство
– Это вас отец так назвал? – спросил Эрик, глядя в глаза Эрике. – Он, как я погляжу, большой шутник.
– О, нет, – мотнула Эрика головой. – Если бы меня называл отец, я была бы сейчас какой-нибудь Симоной или Франсиской. У отца напрочь отсутствует воображение. Как и вкус. Вы видели его пальто? Кто-то сказал ему, что такие пальто – верный признак достатка. Но как по мне – это прошлый век. Временами отец бывает слишком доверчив.
– Зато у него очень даже неплохо подвешен язык. Я в этом успел уже убедиться, – Эрик улыбнулся.
– У него работа такая. Чем лучше говоришь, тем больше зарабатываешь. А вы чем занимаетесь?
– Я… я танцор, – нашелся, что сказать Эрик, ощущая в груди смятение. Подумал, что танцор звучит лучше, чем стриптизер.
– Правда? И что вы танцуете? Я очень люблю танцы, – Эрика захлопала ресницами, точно лебедь крыльями.
– Я… – Эрик не договорил, распахнулась передняя дверца машины, и из машины, недовольно кряхтя, выбрался Хуго.
– Эрика, боюсь, твой личный таксист тебя не сможет отвезти к твоему личному стилисту.
– Что случилось, папочка?
– Срочно должен ехать на объект. Очень жирная рыбка попалась на крючок. Говорят, лучше меня его обработать не сможет никто, – смущенная улыбка появилась на лице Хуго, когда он посмотрел на Эрика. – Бизнес есть бизнес, – как бы оправдываясь, произнес он и перевел взгляд на дочь. – Так что, милая, придется тебе взять настоящее такси, а мне пора, – Хуго поцеловал дочь и забрался в салон машины.
– Подумаешь, – пожала плечами Эрика, надув губки. – Как будто ты первый раз меня подводишь. Ничего страшного, возьму такси.
– Перестань дуться, – Хуго выглянул из окна. – Сама понимаешь, работа есть работа. Правда, Эрик? – взгляд Хуго переместился на Эрика.
– Думаю, вы правы, Хуго, – Эрик отвернулся от Хуго и посмотрел на его дочь. Что ни говори, но смотреть на дочь ему было намного приятнее, чем на отца. Наблюдая за девушкой, видя мимику ее лица, слыша ее голос, звонкий и мелодичный, Эрик ощутил насущную необходимость познакомиться с ней ближе, поэтому, недолго думая, он сказал:
– Кстати, Хуго, если желаете, я мог бы подвезти вашу дочь.
– Эй, отличная идея, Эрик! – Хуго махнул рукой в сторону мотоцикла Эрика. – Что скажешь, милая? Оседлаешь этого… эээ… железного коня? – Хуго хохотнул и завел двигатель машины. – Прокатишься с ветерком. Только, смотри, не свались с мотоцикла. Ремни безопасности не предусмотрены, – смеясь, Хуго махнул рукой и повел машину со стоянки. – Эй, мистер Эрик! Не забудьте мне перезвонить, – услышал Эрик его голос миг спустя. – Помещение очень, оч-ч-чень хорошее. Попомните мои слова, за такие деньги вы ничего лучше не найдете, – двигатель машины взревел и вскоре стих вдалеке.
– Значит, вы – очередная жертва моего папика? – спросила Эрика, едва рев двигателя растаял вдалеке.
– Думаю, несостоявшаяся, – Эрик растянул губы в мягкой полуулыбке. – Ну что, вы готовы, как выразился ваш отец, оседлать железного коня?
– Мой папа временами очень много говорит… Поехали.
Эрик сел на мотоцикл, надел шлем, вставил ключ в замок зажигания, повернул. Двигатель мотоцикла ожил, взревел.
– Можно? – Эрика приблизилась к мотоциклу.
– Конечно. Только держитесь крепче.
– За что?
– За меня, если не хотите упасть. Больше не за что.
Эрик почувствовал, как руки девушки, точно лианы, обвили его за талию. Усмехнулся и минуту спустя покинул стоянку вместе со своей спутницей.
Приглушенный вздох оставил грудь Эрики, достиг ушей Эрика и заставил его вновь провести ладонью по ее внутренней части бедра. Тело девушки отозвалось легкой дрожью на ласку. Из груди Эрики вырвался слабый стон, стон настолько слабый, что умер сразу же после своего рождения.
Эрик коснулся губами губ девушки. Та с жаром подалась вперед, отвечая на поцелуй. В какой-то миг Эрик почувствовал, как ногти девушки впились ему в кожу спины. Сдержал вскрик, провел пальцами руки по коже на боку Эрики, добрался до ее груди, положил ладонь на предплечье девушки и прижал его к кровати. Губы устремились на встречу с тонкой кожей на шее девушки. Ноздри Эрика с упоением вдыхали аромат туалетной воды Эрики, свежий и насыщенный. Волосы девушки щекотали кожу на его лице, но он этого не замечал, сосредоточившись на Эрике, на ее реакции на его ласку, открывая для себя все новые и новые грани ее внутреннего мира…
Эрика ему нравилась. Понравилась сразу, как только он ее увидел, тогда, рядом с машиной ее отца две недели назад. Гордая и независимая с виду девушка оказалась не в меру ранимой и ласковой, но чтобы увидеть преображение, Эрику понадобилось оказаться с Эрикой в одной кровати. Он боялся наступления этого дня и в то же время мечтал о нем. Искусство увлекало его все больше. И дня не проходило, чтобы, выйдя из дома, он ни обратил внимание на женщину – в магазине, когда покупал продукты домой, на бензозаправке, когда заливал бензин в бак своего железного скакуна, или просто на улице, когда прогуливался сам или с Мелани. Видя красоту внешнюю, окружавшую его изо дня в день, он все сильнее и сильнее желал окунуться в красоту внутреннюю. Когда было невмоготу, погружался в удивительный, наполненный чувственностью и ранимостью внутренний мир Мелани, одиноким отшельником бродил по его тайным тропам, открывая для себя его снова и снова, как в первый раз. И как в первый раз наслаждался им. Любил его. Увлекался им. Насыщался им, но насытиться сполна уже не мог. И однажды, с сожалением, быстро перешедшим в радость, понял, что внутреннего мира одной женщины ему недостаточно. Как для пытливого ума всегда мало знаний, так и для чувственного сердца всегда мало удовольствий, но удовольствий не плотских, удовольствий душевных.
Эрика стала для него как целебный бальзам для израненного тела. Целую неделю он встречался с ней тайком от Мелани. Ничего серьезного – посиделки за чашкой чая в кафе или прогулки пешком, или на мотоцикле по городу. Как хорошие старые знакомые, коими никогда не были. Но Эрик хотел большего. Как испытавший сильную жажду не может насытиться стаканом воды, так и Эрик, познавший глубины внутреннего мира женщины, не мог удовлетвориться созерцанием внешнего вида красотки Эрики. И, быть может, давно получил бы то, что хотел получить, если бы не приступы совестливости и страх расставания с Мелани. Привычка или любовь, внешняя красота или красота внутренняя – Эрик и сам не знал, что заставляет его быть с Мелани. Просто был с ней. Жил с ней. Делил с ней кровать и вместе с тем жаждал окунуться во внутренние миры других женщин.
Первое время, несмотря на желание большего, он довольствовался только общением с Эрикой. Но видя ее, слыша ее, наблюдая за ней, за ее взглядами, улыбкой, движениями, и изредка даже касаясь ее руки, все сильнее и сильнее ощущал насущную необходимость заглянуть глубже, чтобы увидеть больше. И однажды он не выдержал. Он сам предложил Эрике поехать в отель. Был уверен, что Эрика не откажет. И Эрика не отказала…
