Анна Гаврилова - Золотой ключик для Насти
Единственными, кто не паниковал, были владельцы постоялых дворов и трактиров. Эти наливали и подавали с ещё большей охотой, чем прежде. Война — дело, конечно, опасное, зато продажи алкоголя растут в геометрической прогрессии, денежки в копилку капают. Тут главное вовремя спрятать кубышку и всё, на пару лет безбедной жизни заработал.
В последнем трактире я тоже не удержалась — заказала пива. Косарь попыхтел, но пару медяшек на это дело выделил. Потом ещё щурился и вполголоса пересказывал недавние приключения с бутылью самогона. Тоже мне, сравнил! И вообще, в прошлый раз не я пила, а моя истерика.
Ещё, Косарь упрямо подозревал меня в нежных чувствах к предводителю горанцев и дулся. Глядя на его терзания, я всерьёз погрустнела. Неужели моя симпатия к черноглазому «моряку» так заметна?
Когда удирала из крепости и уговаривала Косаря поехать в стан врага, даже мысли о Рогоре не возникло. Но ведь говорить придётся именно с ним, а значит, волей-неволей дрогну. Вот и сейчас, сердце щемит, душа заводит тоскливую песнь, ноги подгибаются. Что если Рогор меня раскусит, начнёт насмехаться? Что если не выдержу, скажу как он мне дорог, что голова кругом идёт от одного воспоминания о том проклятом поцелуе.
Чёрт! Да ни за что! Однажды, я уже бегала за парнем! Второго раза не будет!
А вместо того, чтобы вздыхать по какому-то дикарю в блестящих доспехах, лучше подумать о том, как пробраться через его охрану! Вот что нужно сказать воинам, чтобы прямиком к предводителю отвели?
— Тебе жить хочется?! — взвизгнула я, после того, как сумрачный детина в лёгком кожаном доспехе, расшитом железными бляшками, в десятый раз повторил:
— Слушай, деревня неотёсанная. Господин Рогор не нуждается в разговорах с такими, как ты. У него дел по горло. Захочет — сам распорядится, а мы приведём. И получше, покрасивши.
Косарь стоял за моей спиной, держал под уздцы встревоженных лошадок и возмущённо сопел.
На землю уже спустилась ночь. Широкая равнина перед столицей Ремвида искрилась сотнями костров. Отовсюду слышался лязг железа, негромкие разговоры. Воздух был пронизан дымом, запахом пота и ароматами нехитрой мужской стряпни. Вдалеке белели шатры воинского начальства, отделённые от внешнего мира внушительным воинством. Даже муравей незамеченным не проберётся.
Мы планировали пойти в войско утром. Так бы и поступили, если бы место для ночёвки нашли. Увы, воины Горанга не только заполонили всю округу, они по-прежнему прибывали, шатались по окрестным лесам, рубили дрова для костров и брёвна для осадных лестниц. Топот стоял такой, что земля дрожала.
Спать с осознанием того, что в любой миг к убежищу может выйти какой-нибудь горанец? На такое даже самоубийца не согласится!
— Чего? — брезгливо протянул воин, в ответ на мой вопль. Но самообладания дозорный не потерял. С прежним спокойствием, ухватил за плечо, развернул и пнул под зад. Если бы не Косарь, пропахала бы приличную борозду в земле.
Нет, ну что за люди в этом чёртовом мирке?! У них: если баба, то сразу дура. Если деревенская баба — дура вдвойне.
— Если у тебя и впрямь важные сведения, то говори. Я передам десятнику. — Эти слова тоже не в первый раз звучали.
Я тихонечко взвыла. Не хватало ещё посвятить в проблему всю горанскую армию! Дураки не поверят, а умные — перепугаются и сбегут. А Рогор мне за такое уши оторвёт!
— Это секретная информация.
Дозорный тяжко вздохнул и закатил глаза. Он тоже устал слышать от меня одни и те же фразы.
— Уйди по-хорошему, а?
Чёрт. Была бы на моём месте Мария Петровна, она бы тебе сказала, она бы тебя подвинула. Эта даже памятник допечь может, а я… Расплакаться что ли?
— Иди, — устало повторил дозорный, скривился.
— А вот и уйду. Возьму, и уйду. А вы оставайтесь. Подыхайте.
— Слышь! — возмутился воин. — Ты варежку-то прикрой! Кликуша!
Косарь, не проронивший до этого момента ни звука, вступился. Правда, не за меня…
— Пойдём. Видишь — не нашего ума дело, без нас разберутся.
Дозорный глянул на верзилу с благодарностью.
А может действительно послать всё к чертям собачьим? Ну превратят горанцев в фарш и что? Я им кто? Ангел-хранитель? Нет.
С совестью своей договорюсь как-нибудь. Зато потом, когда всё закончится, спокойно пойду в столицу, поклонюсь королю. Он мне дверку покажет, а Косарю мешок золота насыплет. И будем мы жить долго и счастливо, каждый в своём мире.
То, что после этого сражения Ремвид вооружится до зубов и пойдёт крушить соседей — меня тоже не касается. Пусть хоть боевую авиацию осваивает, хоть ядерное оружие. Одним миром больше, одним меньше — какая разница?
— Настя? — Косарь привычно выдернул из раздумий.
— Да, ты прав. Не наше дело. Пусть сами разбираются.
Я перехватила повод вороной, поставила ногу в стремя, когда дозорный заорал:
— Настя?!
Я даже вздрогнула от неожиданности.
Мой недавний собеседник стоял с отвисшей челюстью и часто моргал.
— Та самая Настя?! — выпалил он.
Вау! А я, оказывается, знаменита.
Косарю такая реакция не понравилась: вешенец побледнел и стиснул кулаки.
— Да пошли вы… — тихо пробормотала я, запрыгивая в седло.
— Погоди!
Дозорный подскочил, ухватил лошадь под уздцы и продолжил таращиться на меня. Глаза воина были по-прежнему круглыми, в них прожектором светилось любопытство. Я припала к гривастой шее и прошипела:
— Руки от лошади убери.
— Постой, Настя! — взмолился дозорный. — Что ж ты сразу не сказала? Погоди! Сейчас десятника позову, он к господину Рогору проводит!
Я стиснула зубы и прикусила язык. Отчаянно хотелось послать дозорного куда подальше и самой убраться в аналогичном направлении. Судя по лицу Косаря, его желанья в точности совпадали с моими.
— Хорошо, — прорычала я. — Подожду.
Но ждать не пришлось. Вопль дозорного переполошил людей у ближайшего костра и десятник прискакал сам. Почему-то поклонился. Пока воин наблюдал, как я спешиваюсь, прибежал ещё один вояка. Этот был одет гораздо лучше: вместо кожаного доспеха — металлический панцирь, не такой красивый, как у Рогора, но всё-таки; на плечах добротный коричневый плащ с золотой оторочкой; у пояса расшитые золотом ножны; сапоги начищены до блеска, будто не сраженье на носу, а бал.
