Сердце потерянное в горах (СИ) - Анна Сарк
— Мы уже встречались раньше, — я равнодушно пожимаю плечами. — Хотел лично выразить свое почтение, что я оказалась здесь, — мне даже удается усмехнуться.
— И больше ничего?
Я улавливаю напряжение и настораживаюсь.
— И больше ничего, — спокойно повторяю я, глядя ей в глаза. — Почему ты так добра ко мне? — надеюсь застать ее врасплох, но по всей видимости, мой вопрос ее совсем не удивляет.
— Ты напоминаешь мне моего сына, — отвечает доктор Полк, — Вы с ним одного возраста.
Вряд ли он похож на меня, если только...
— Он умер?
— Нет, — ее рука замирает в воздухе, она поднимает на меня глаза и я в очередной испытываю смешанные чувства, по моей коже пробегает легкая дрожь, в тех местах, где гель впитался, я чувствую легкое покалывание, — Почему ты так решила?
— Обычно, таким тоном говорят о покойниках, — я опять пожимаю плечами.
— У нас с ним трудные отношения, — губы доктора Полк трогает печальная улыбка, она берет в руки прибор, похожий на большой пончик, — Он… жив, — Доктор Полк одевает его на моё запястье, как браслет, но я не чувствую боли.
— Почему тогда вы не поговорите с ним? — я отвлекаюсь от странного устройства и смотрю на нее. Складки вокруг ее рта становятся глубже.
Доктор Полк молча сканирует мою руку, поднимая его к локтю.
— Всё намного сложнее, — наконец, отвечает она и глубокое сожаление в ее голосе заставляет меня выпрямится. — Я не могу смотреть на него без чувства вины, — доктор Полк снимает прибор, пряча от меня глаза.
А на меня? На меня ты смотришь без стыда?
— Почему? — вопрос звучит мягче, чем я бы того хотела.
— Сложно объяснить, — вокруг ее глаз собирается сеточка морщин. — Мне пришлось сделать трудный выбор.
По мне пробегает волна злости. Целое цунами, которое сметает хрупкое перемирие между нами. О каком «сложном выборе» она говорит? Какому совершенному отдать наше сердце? Легкие? Селезенку?
— Не надо этого делать, — мой голос кажется мне чересчур тоненьким и совсем детским.
— Что делать? — удивленно спрашивает доктор Полк.
— Заботиться обо мне, — отвечаю я. — Мы обе знаем, кто я и чем вы здесь занимаетесь.
Доктор Полк бледнеет.
— Отведите меня в комнату, — я встаю на ноги и отхожу к двери. Подальше от нее.
Аристократка молча убирает всё на место и подходит к компьютерному терминалу. Стены возвращаются обратно и мы выходим в коридор. Мои босые ноги неуверенно шлепают по бетонной поверхности пола в отличие от уверенного стука шпилек доктора Полк.
Ощущение тревоги усиливается. Не стоило показывать ей, что я все знаю. Надо было притворится безропотным гибридом. Втереться в доверие. Я ругаю себя за неосмотрительность и вспышку гнева. Напрягаю мозг, как мне теперь незаметно добраться до ключа и выбраться отсюда.
Я пытаюсь дышать глубоко, всеми силами стараясь успокоиться. Но мое сердце бухает в груди неестественно быстро. Доктор Полк вызывает лифт и времени остается всё меньше. Если я ничего не придумаю, другого шанса не будет. Створки лифта разъезжаются и мне приходится войти внутрь. Нужно что-то сказать. Хоть что-то. Но на ум не приходит ничего умного и я продолжаю молчать.
Наверху через витражные окна пробивается лунный свет. Скоро рассвет. Я не знаю во сколько стражники возвращаются на пост и мне придется рискнуть. Я напрягаюсь, но продолжаю двигаться к своей комнате, чувствуя полную беспомощность и одиночество.
Доктор Полк открывает дверь в мою комнату, и убирает карточку в карман. Я запрокидываю голову, чтобы посмотреть на нее. С моим небольшим ростом я едва достаю до ее подбородка. И тут решение приходит само собой, я даже не успеваю взвесить все за и против и просто обнимаю ее.
— Спасибо, — слова колеблются в голосовых связках в моем горле. Мне приходится с силой проталкивать их через плотно сжатые губы, прежде чем они звуком выходят наружу.
— Ох, детка, — доктор Полк так крепко обнимает меня в ответ, словно боится, что я оттолкну ее.
Я подавляю щемящее чувство благодарности к ней, уверенным движением вытаскиваю из кармана золотую карточку и быстро прячу ее в рукаве своей кофты. Острые уголки царапают кожу.
Я прижимаюсь к доктору Полк, как истосковавшийся по ласке щенок. Мне хочется украсть себе кусочек незнакомого чувства, когда о тебе заботятся. Любят. Берегут. Но это все фальшивое. С трудом, я всё-таки отрываюсь от ее пахнущей свежестью одежды, и прячусь в полумраке своей комнаты.
Пульс бьется где-то в горле и я зажимаю рот рукой. Прислонившись спиной к двери, я прислушиваюсь. Доктор Полк стоит в коридоре.
Уходи. Пожалуйста. Уходи.
Через несколько минут я слышу удаляющийся стук ее каблуков. От облегчения, я едва могу стоять. Глубоко вздохнув, я заставляю себя снова трезво мыслить.
— Тебя снова водили на допрос? — спрашивает Чайка и опускает ноги с кровати.
Я смотрю на глазок камеры, с этого места меня не видно, но если я сдвинусь хотя бы на миллиметр, мне придется здесь задержаться еще на один день.
— Нет, — я с силой сжимаю в ладони ключ, — Доставала нам шанс выбраться отсюда.
— Зачем? — озадаченно хмурится Чайка, — Это наш новый дом.
— Я не собираюсь покорно ждать, когда назовут мой номер. И тебе не советую.
— Откуда у тебя ключ? — испуганно спрашивает Чайка, замечая в моей руке золотую карту, ее огромные глаза сверкают в полумраке, — Ты хоть понимаешь, что они сделают, когда обнаружат пропажу? — ее бледное лицо бледнеет еще больше, — Я не буду за это отвечать, — она качает головой.
Отец был прав, можно подвести лошадей к водопою, но невозможно заставить их пить.
— И не надо, — времени на разговоры не остается, — Ты можешь пойти со мной или сделать вид, что меня не видела, — пару мгновений мы смотрим друг другу в глаза и Чайка первая отводит взгляд.
— Надеюсь ты не погибнешь, — она забирается на кровать и накрывается с головой одеялом.
В животе ощущается противная пульсация разочарования. Я стараясь не шуметь, осторожно открываю дверь и проскальзываю в коридор.
