Наталья Галкина - Белая ночь
Это было немая сцена. Мы трое стояли посреди шумящего аэровокзала, не в силах даже двинуться. Нас всех разделяло расстояние. Это был треугольник, начерченный самой судьбой. Как это было символично. За те несколько секунд, пока я неподвижно смотрела на Дэвида, в моей голове успел промелькнуть целый поток мыслей. Все, что произошло за последние два дня, вдруг стало совсем несущественным и отошло на задний план. Стокгольм, встреча с родителями Алекса — все потеряло смысл. Как будто ничего и не было. Остался только Дэвид и я. Мне даже не нужно было видеть его лица, чтобы знать, что на нем отражается сейчас. За то короткое время, которое мы провели с ним вместе, я научилась видеть его не глазами, а сердцем.
Я хочу быть только с ним! Где угодно, в любом качестве, лишь бы с ним. Я ненавидела себя за это, но по-другому не могла. Еще вчера я тешила себя несбыточными мечтами, что смогу все начать заново с Алексом. Какая глупость! Этому никогда не суждено было сбыться, потому что я не люблю его. И вообще, наверно, никогда не любила! Мое самоотверженное стремление помочь ему могло быть всем, чем угодно: наивной романтической привязанностью, чувством долга, но не любовью! Только встреча с Дэвидом открыла мне глаза, но я до самого конца не хотела верить этому, придумывая себе чувства, которых не существовало вовсе. С Дэвидом было все по-другому. Я была согласна ехать с ним на край света. Если у него есть гарем, пусть. Я готова даже стать его наложницей! И не важно, что все вокруг ополчились против него и твердят, что он совсем не подходит мне, но от этого моя любовь к нему не стала слабее. Мы смотрели сейчас друг на друга, и мой пульс бился в такт с его, даже на расстоянии. Дэвид подался вперед. Конечно, он не мог не увидеть того, что я чувствовала сейчас. Оторвавшись от стены, он вышел из скрывавшей его тени и двинулся мне навстречу.
Вдруг в тот же миг на меня нахлынуло какое-то новое ощущение. Словно ледяная волна накатила откуда-то сверху. Все вокруг покачнулось и словно подернулось еле заметной пеленой. Дэвид продолжал двигаться, как в замедленном кадре, но вокзал вдруг погрузился в звенящую тишину. Будто, кто-то нажал на паузу. Я оглянулась. Люди, еще секунду назад спешившие куда-то, сейчас зависли неподвижно в самых неимоверных позах. Вот чей-то разговор прервался на полуслове, оставив на лицах отпечаток эмоций, которые они только что испытывали. Вот маленький мальчик бросил свой мяч, который так и остался висеть в воздухе, словно поддерживаемый чьей-то невидимой рукой. Женщина сложила руки рупором, чтобы крикнуть кому-то 'Здравствуй', и парень, обронивший билет, застыл, наклонившись, у самого пола. Алекс тоже был неподвижен, и в его глазах, обращенных на Дэвида, застыл ужас от понимания того, что его надеждам не суждено было сбыться. Мир вокруг остановился. Даже мысли мои стали двигаться медленно.
И тут я почувствовала чье-то присутствие. Нет, это было совсем не так, как когда-то с Аресом. Сейчас все было по-другому. Я чувствовала его где-то в себе, видела его лицо и слышала его голос. Это был ОН. Его бесцветные глаза проникали в мои мысли, заставляя испытывать безраздельный ужас. Он говорил со мной о моей жизни. Ему было известно все обо мне, о каждом моем вздохе и каждом шаге. Он говорил мне о детстве, о моих страхах, о камне, который я прятала сейчас под одеждой и даже о Дэвиде. Было ужасно понимать — в его власти просто раздавить меня сейчас, как щепку. И он не пожалеет и не пощадит.
Я чувствую, что Дэвид уже рядом. Его руки ложатся мне на плечи, и он прижимает меня к себе, как будто пытаясь защитить от ЕГО взгляда. Но ОН внутри меня, и сила Дэвида ничем не может сейчас помочь. Все вокруг плывет и покачивается, и даже он движется медленно, словно в плотном потоке воды. Что это? Время как будто остановилось, но я ощущаю, как оно течет сквозь нас, сковывая наши движения. Я сильней прижалась к Дэвиду. Где-то совсем близко билось его сердце, медленно отсчитывая удары, словно колокол.
Вдруг белесые глаза передо мной вспыхнули каким-то новым огнем. В их глубине я разглядела легкую тень тревоги. Наши с ним воспоминания вдруг переплелись, и это еле уловимо изменило его неподвижный взгляд. Память Отступника хранила бесчисленное количество страшных картин из прошлого всего нашего мира. Я сжалась, стараясь не впустить в себя весь этот поток человеческой боли и страданий, но это было выше моих сил. Я не могла противостоять этому, но и в ЕГО планы это совсем не входило. 'Кто ты?' — пронеслось у меня в голове. Это был его голос, он словно гром оглушил меня своей силой.
И вдруг мне все стало понятно!
'Я разгадала твою тайну, — мой ответ прозвучал в моей голове, — Дэвид и его брат для тебя не чужие. Но Арес погиб. И это произошло с твоего молчаливого согласия. Ты сам обрек его на смерть, потому что заранее знал, чем закончится их схватка. Ты — их отец, именно тебе они обязаны своей способностью умирать и вновь возрождаться. Представители твоей расы совершенны, они считают себя выше человеческих чувств, но ты не такой! Ты лишен этого совершенства, потому что можешь чувствовать, как все мы, обычные люди, которые тебе так ненавистны. Именно любовь к женщине стала причиной, и это свергло тебя с того Олимпа, на который вы сами себя возвели. И теперь ты срываешь на нас свою злость, пытаясь доказать самому себе, что чувства тебе неведомы! И ты готов жертвовать ради своей придуманной войны даже собственными детьми, боясь признаться им в том, кто они тебе!'
'Чувства? — он захохотал, — я не знаю, что это такое. В моем мире нет такого понятия! Вы, слабые существа, сами придумали себе любовь и теперь играете ею, решив, что, наконец, поняли жизнь!'
Но я видела, что мои слова произвели на него сильное впечатление. Отступник был в смятении от того, что я разгадала его тайну. Он понимал свой изъян, и страшился его больше всего на свете. Но чем обернется для меня его неуверенность?! С НИМ нельзя играть в такие игры. Видимо, мои минуты сочтены. Но сила, с которой ОН удерживал меня в своей власти, вдруг ослабла, и я поняла, что он дрогнул. Теперь я знала, что его сомнения делают его слабее. Мне удалось нащупать у него слабое место, и сделать его уязвимым, как когда-то это произошло с Аресом.
Дэвид вздрагивал от каждого ЕГО слова. Он понимал, что что-то происходит сейчас между мной и Отступником, но ничего не мог сделать. Потом ощущение ЕГО присутствия вдруг исчезло. Я обернулась. Сзади была лестница, которая вела наверх, на второй уровень аэровокзала. И на ней я увидела ЕГО. Он медленно спускался вниз, не отрывая от меня своего взгляда, как будто держа под прицелом. Дэвид еще сильней сжал меня в своих объятиях, словно это могло чем-то помочь. Он знал, что бессилен, и это доставляло ему мучительную боль. Вдруг Отступник резко развернулся. Что-то на выходе привлекло его внимание. Я посмотрела туда. В дверях стояла та женщина, которую я встретила в номере гостиницы. Будто электрический разряд пронзил воздух, и я увидела, как вокруг нее образовалась еле заметная волна голубого света. Он разрастался, окутывая все вокруг, и словно огромный колпак, наконец, накрыл зал аэропорта. Достигнув ног Отступника, он остановился, словно натолкнувшись на невидимую преграду. Дэвид прошептал:
