Космическая шкатулка Ирис - Лариса Кольцова
За домом в заглохшем саду, в переплетении голых едва расцветших ветвей, кто-то замахал вдруг руками в старых рукавах. Ива обмерла. Да нет! Это же весенний ветер трепал старое огородное и полуистлевшее пугало, торчащее на покосившейся палке. Страшная ипостась бабы Вербы с её ласковой речью, пропитанной посылом тревоги, посланной самой Иве, вдруг изумила её внезапно только за пределами дома, в заросшем дворе. Страшная тем, что за ряженым фасадом старой нищей старухи была скрыта совсем не баба Верба. Ива вспомнила рассказ Вешней Вербы о магине из КСОР, что разгуливала там в платье со шлейфом, усыпанным звёздами, с волосами, искрящимися от золотой пудры. А как сам Капа попал в такое вот здание, да ещё на самый верх, это и вообще не поддавалось объяснению. Ива, спеша и ковыляя сильнее, чем при обычной походке, направилась к реке, чтобы вызнать у Капы причину его непостижимой болтливости о том, о чём ей самой он приказал молчать. О пришельце в Храм в ту ночь. Поразмыслив во время прогулки, она решила, что Капа со своими сокровищами, полученными у прежнего мага разрушенного заречного Храма на сохранение, присвоил их себе. Пробрался в КСОР и решил выкупить себе там место, найдя такого же мздоимца. А магиня? Она могла показаться Капе просто похожей внешне на бабу Вербу. Носатая и старая. Молодым мужчинам все старухи кажутся на одно лицо.
Куда делась Вешняя Верба заодно с Вербой старой?
Капа спал в ночлежном доме на дощатой кровати, укрывшись тулупом, взятым у деда. Щегольской пиджак висел рядом на деревянной занозистой спинке кровати. На сей раз не было даже того серого белья, что было при бабе Вербе. И пирогов гостям никто не пёк. На столе в кухне стояла тарелка с засохшим хлебом, чай холодный, если не вчерашний. Сам дед где-то гулял. Рыбу, наверное, ловил на реке. Иве очень хотелось домой, к Фиолету. Зачем она только согласилась тратить драгоценный выходной день на глупую поездку через реку. Настроение было подавленным. Расспросы бабки застряли где-то в ней гвоздём и обещали некое будущее нагноение – очень плохое продолжение того, что началось в заброшенном селении. Что-то тёмное, как и сами необитаемые комнаты опустелого дома, было во всей этой истории, в самой старой Вербе. Капа, видимо, учуял и во сне, что она вернулась. Он вошёл в кухню, заспанный и какой-то непривычный на вид. Полусонное состояние делало его проще и исключало состояние важной игры в статусного человека. Обычный мужик, свежий, румяный со сна, не очень уж и взрослый, как о себе воображал, не очень и умный, как ни тщился он изображать из себя мудреца. – А где Вишенка? – спросил он о Вешней Вербе.
– У бабы Вербы осталась. Она её сама приведёт сюда. Так сказала. И чего тут делать? Купаться – холодно, весна, ягод нет, кругом сырость. Какой пропащий у меня выходной. – И Ива принялась за уборку неряшливых комнат для гостей, чтобы не сидеть без всякого смысла.
– Вот что значит хозяюшка, – похвалил Капа. Он вёл себя так, будто и не нападал на неё в лесу когда-то. – Вымуштровал, видать, тебя твой муж – бродяга.
– Никакой он не бродяга, – ответила она. – И никто меня не муштровал.
– Значит, неудачник. Что примерно одно и то же. – Не найдя ничего съестного у старика в кухне, ворча на то, что дед всё сожрал сам, или же копит деньги, выделяемые для путников, Капа с радостью вдруг обнаружил лоток с пёстрыми птичьими яйцами. Стал их бить и пить сырыми, вызывая отвращение Ивы от такой его трапезы.
– Жаль мало, – произнёс он, опустошив весь запас старика. Не придётся тому полакомиться деликатесным продуктом. – У старых от яиц запоры могут быть, – добавил он назидательно, – а для молодых весьма полезно.
– Отвези меня на тот берег, – потребовала она, – потом жди свою Вишенку.
– Ещё чего! – не согласился он. – Буду я махать вёслами туда-сюда. Я не двужильный.
– Как чужие припасы поедать или детей делать девушке, ты сильный, а как трудиться, ты и выдохся с двух взмахов весла.
Она села за стол, давая отдых ноге. Капа сел напротив, откровенно любуясь её лицом. – Тебя устраивает твой муж? По виду он, если честно, на мужчину нормального не похож.
– На кого же он похож?
– Как тебе сказать. На кого-то, кого тут быть не может, а вот есть.
– Зачем ты наболтал бабке о том пришельце, что вошёл в Храм Ночной Звезды? Сам же просил хранить тайну, – выпалила она. После той его выходки в лесу они уже не разговаривали. Капа делал вид, что в упор её не замечает. Да и замечать было негде. Они попросту не пересекались в своей жизни. В Храм Ночной Звезды Ива больше не ходила. И в другие Храмы не ходила. У неё начисто пропал интерес к подобным походам. Ни в какого Создателя она уже не верила. Во всяком случае, в такого, каким описывали его маги и традиция.
– Она не та, за кого себя выдаёт, – ответил Капа, рассматривая уже свои руки. – Не хотел я тебе говорить, а скажу. Она сюда умышленно пришла на переправу. Напялила на себя ветошь, вымазалась, даже на нос чего-то нацепила, чтобы нос уродливее казался.
– Зачем?! – не поверила Ива.
– Затем. Как упал в лесу тот объект, объятый белым пламенем, так особые люди стали принюхиваться к нашим местам, чего-то тут искать. Хотя только мы с тобою и видели пришельца с неба, но они как-то учуяли, что в той штуке кто-то сюда живой прибыл. Выспрашивали у людей то, да сё, прикидывались кто рабочим пришлым, кто бабкой безродной. Зачем только? Того я не знаю. А интерес очень уж нешуточный. Весь лес облазили, а ничего не нашли. Теперь твоего бродягу ищут, а примет его не знают толком. Я же ничего им не сказал, что муж он твой.
– Кому не сказал? Кто спрашивал?
– В КСОР меня вызывали, допрашивали, как, что. Не знаю ничего, говорю. Не видел. Я ночами сплю. Я и Око Создателя, как оно появляется на небе, редко когда вижу. А ведь мы с Вишенкой видели, как в ту ночь возник на небе вроде круга с огнями по краям тот самый объект, что искали потом. Всё ближе, ближе к земле, всё огни ярче, а потом гул пошёл, и пламя сине-белое охватило его целиком. Мы же в лесу в ту ночь любились. Помню, упали мы, и ветками,
