Наталья Жильцова - Танец огня (СИ)
Но додумывать эту мысль я не стала. Опять-таки не до этого было. Как только мы покинули общагу и вышли в ночной парк, пришлось сосредоточиться лишь на том, как бы не подвернуть ногу.
И не важно, что идем по дорожке. Не важно, что дорожка посыпана белыми камушками, а над нами висит созданный профессором пульсар. Существует такая штука как закон подлости, и у меня нет причин полагать, что на Поларе этот закон не работает.
А потом дорожка завернула за угол башни, и я увидела гигантский костер. Хотя нет, вглядевшись, я поняла, что это вовсе не костер, а здание храма. Просто под влиянием магии по его стенам, колоннам и треугольной крыше скользили причудливые сполохи пламени. Этот огонь не бушевал, не пытался уничтожить здание, а исполнял собственный игривый танец, завораживающий и прекрасный. Он звал меня.
Вслед за куратором я переступила порог храма и остановилась, мысленно поморщившись. В малом зале находилась Шанарин. И у меня не возникло даже тени сомнения, кого именно эта стервозная брюнетка дожидается.
- Даша в полном вашем распоряжении, - подтвердил мое предположение Глун. И в спину подтолкнул, поторапливая.
Черт, как же не хочется доверять свой внешний вид этой змее. Однако другого выбора нет.
Я собрала волю в кулак, запихнула подальше страхи и, подарив куратору улыбку, отправилась за той, которая убивала мои нервные клетки на протяжении всей предыдущей недели.
Мы прошли в главный зал, который пока еще тонул в полумраке, поднялись по боковой лестнице и очутились в длинном узком коридоре, по обеим сторонам которого тянулись цепочки однообразных дверей. Шанарин решительно толкнула одну из них, и мы вошли в небольшую комнату-келью. Тут к бывшей "учительнице" присоединилась еще одна жрица, помоложе, и вдвоем они занялись, собственно, подготовкой меня к обряду.
Для начала потребовалось раздеться.
С опаской складывая в стопочку вещи, я немного опасалась того, что будет дальше. Очистительные ритуальные процедуры, о которых говорил Глун, ассоциировались у меня прежде всего с купанием и натиранием дурно пахнущими маслами. Но все оказалось проще, правда, не многим приятнее: мне пришлось в одном нижнем белье постоять минут пятнадцать, пока Шанарин ходила вокруг с курильницей наподобие нашего кадила.
Потом ее помощница принесла церемониальную одежду - длинную алую тунику из тонкой полупрозрачной ткани. И надевая "летящее" платье, я вновь убедилась в правильности принятого решения. "Выкручивать лампочки" в подобной одежде - минимум смешно. А вот обуви не предложили - танцевать предстояло босиком.
После этого Шанарин вышла, а ее помощница приступила к ритуальному мэйк-апу. Мне нарисовали стрелки в уголках глаз, подкрасили карандашом брови и начесали для пышности волосы.
Эта же жрица повторно рассказала сценарий проведения действа, точнее, той его части, в которой предстояло участвовать мне. И, да, там по-прежнему не было ничего сложного. Кроме одного момента.
- Если все пойдет как надо, - сказала жрица тихо, - то вокруг тебя зажжется пламя. Это не обычная магия, не то, чему тебя учат в академии.
- А что? - не удержалась от вопроса я.
Женщина слегка улыбнулась и пояснила:
- Истинное пламя. Божественный огонь.
Где-то я про это уже слышала. Кажется, от Шанарин.
- Он не обжигает, - продолжала жрица, имени которой я так и не удосужилась спросить. - И исчезнет, когда ты закончишь танец.
А вот об этом-то мне никто не рассказал! Даже словом не обмолвился!
- И когда мне заканчивать? Когда смолкнет музыка?
- Нет. - Жрица вновь улыбалась, теперь как несмышленому ребенку. - Когда почувствуешь. Когда поймешь, что сказала все, что хотела сказать.
Хм. Ну, закончу я, а барабанщики будут играть, и... Это как-то не очень хорошо получится, верно? Хотя, с другой стороны, танец - не цирковой номер, и не постановка.
- Не волнуйся, - попыталась ободрить жрица.
Я улыбнулась и заверила:
- Постараюсь.
Интересно, а куратор будет присутствовать на церемонии? Наверное, все-таки, да. Он же должен посмотреть, как приведенная им иномирянка... нет, не позорится - такого удовольствия профессору точно не доставлю. Просто танцует для Ваула.
А потом я услышала гулкий звук барабанов. Он звучал не здесь, а в большом зале, но проникал сквозь стены, заставляя вибрировать пол. Мерный стук окружал и обволакивал с головы до ног.
- Церемония началась, - сообщила очевидное жрица. - Ты можешь посмотреть, если хочешь.
Разумеется, я хотела.
***
Выскользнув из кельи, я быстро спустилась по мраморной лестнице. Шла на цыпочках, хотя понимала, что за звуком барабанов моих шагов никто не услышит. И молчаливо восхищалась - за то время, которое я провела наверху, мраморный зал преобразился, став по-настоящему праздничным.
Люстры под потолком по-прежнему не горели, и даже часть факелов из тех, что ближе к выходу, была погашена. Зато там, у трона Ваула, света было более чем достаточно. Пламя полыхало в гигантских чашах, бросало алые блики на белый мрамор колонн и стен, а статуя бога теперь напоминала солнце.
За чашами, по обеим сторонам от полукруглого алькова, где помещалась статуя, стояли барабанщики. Их мерный бой наполнял зал, отражался от стен, заставлял воздух дрожать.
Скамеек тут больше не было. Сегодня Ваула приветствовали стоя. Люди в алых балахонах толпились у статуи, но стояли, разумеется, не вплотную, потому что там, между ними и Ваулом, намечалось действо.
Количество народа оказалось весьма внушительным. Я даже не думала, что нас, студентов факультета Огня, так много. Завороженная происходящим, я сошла с лестницы и переместилась ближе, а чтобы меня не заметили, расположилась в тени одной из колонн. Взгляд скользнул по толпе, и я не смогла сдержать улыбки: в самом последнем ряду стоял куратор первого курса. И я была права - он оказался единственным, кто пришел сюда в обычной одежде. Стало быть, с религией Глун все-таки не дружит.
Барабаны резко замолчали, а через минуту в тишине храма раздался зычный, хорошо поставленный голос жреца. Мужчина, облаченный в золотое одеяние, стоял на последней ступеньке у трона Ваула и читал... нет, не проповедь. Он возносил хвалы огню и его владыке.
Я слушала вполуха, потому что в этот момент меня куда больше занимали не слова, а сам бог Огня. Вернее, его изваяние. Сейчас лицо Ваула казалось не таким, как в прошлый раз. В нем читалось не только величие, но и гордость за свой народ, за свою стихию. Будто тут находились лучшие из лучших.
