Валерия Осенняя - Укрощение строптивого декана (СИ)
«Перед глазами все расплывается и мутит. Кто-то несет меня на руках. Но куда? Кожа горит огнем и хочется пить. Я умираю? Что происходит? Боль и непонимание слились в одно. Хотелось провалиться в спасительный сон, но вместо этого я открыла глаза...
Коршун?! Куда он несет меня? Я попыталась пошевелиться и ахнула от боли.
— Тшш, потерпи немного, — взволнованный голос наставника так непривычен.
Это не может быть правдой, но боль вдруг становится не столь сильной, словно бы уходит на задний план, я замечаю, тонкие нити магии, окутавшие мое тело.
Вортан заходит ко мне в комнату, в ванную, включает воду, а после аккуратно укладывает…
Я вздрагиваю, чувствуя, как к коже касается ледяная вода. Холодно, но в тоже время вода приносит облегчение, и я закрываю глаза, слыша тихий голос Коршуна, но не разбирая его.
Кажется, знакомые обидные слова, но с таким волнением, что щемит сердце.
— Глупая, безрассудная девчонка!
Было последним, что я услышала, вновь проваливаясь в темноту...»
— Леди, леди Ноаэль, госпожа волнуется, вы не спускаетесь к ужину.
В дверь стучала Силли. Протерев от дремы глаза, я заверила, что все хорошо и скоро спущусь, а сама поднялась из уже остывшей холодной воды.
Прохладный ветерок из приоткрытого окошка коснулся кожи, отчего я невольно покрылась мурашками. Поспешила укутаться в полотенце. А перед глазами все еще необычный сон. Или и не сон вовсе? Не знаю и знать не хочу! Зло передернула плечами, отгоняя любые мысли о Коршуне. Всё. Он больше мне не наставник!
И отчего-то вспомнилось с какой интонацией он говорил. Коршун действительно испугался за меня?
«Хватит быть столь наивной! — осадил меня внутренний голосок. — Он просто не хотел потерять квалификацию. Сам же сказал, что его могут уволить, если узнают!»
И то правда. Даже проскользнула мысль рассказать обо всем ректору, но тут же исчезла – ведь и меня могут исключить.
***
— Тринавия! – меня властно окликнули.
Обернувшись, увидела около лестницы бабушку. Ожидая самого худшего, послушно подошла и приготовилась к очередной долгой назидательной речи.
— Можешь не волноваться, сейчас я не буду тебе ничего говорить, — искренне удивила бабушка. — Тебя на аудиенцию ожидает молодой человек, приехавший из академии.
Она не успела еще договорить, как сердце отозвалось радостью, и я помимо воли засияла от радости.
— Сэр Лоран! – счастливо воскликнула и, не дожидаясь ответа леди Ноаэль-старшей, обогнула бабушку по широкой дуге, после чего побежала вниз.
Когда же вихрем ворвалась в зал ожидания, моя широкая улыбка медленно сползла с лица. Я так и замерла недалеко от дверей, никак не ожидая увидеть здесь Коршуна. Кого угодно, но только не его!
Сперва я немного растерялась и в смятении даже несколько раз протерла глаза, удивленная ещё и тем, что бабушка назвала декана «молодым человеком». Впрочем, я быстро взяла себя в руки: гордо вскинула подбородок и схватилась за дверную ручку, желая молча уйти. Однако мне не дали осуществить задуманное. Вортан заговорил…
— Тринавия, объясни, что всё это значит?! – его голос, как и обычно сочился нотками раздражения и негодования. Хотя сегодня я расслышала в нем удивление. Может поэтому так и не открыла дверь, а с любопытством обернулась, невольно поддаваясь на уловки собственного интереса.
Как оказалось, Коршун размахивал в воздухе каким-то мятым листочком.
— Кто тебе разрешил взять академический отпуск?!
О! Так вот что это за бумажка. Я мгновенно расплылась в улыбке, чувствуя удовлетворение от происходящего. Значит, сэр Лоран все-таки смог столь быстро взять у ректора для меня академический отпуск. Что же, пусть теперь Вортан помучается.
Меня захлестнуло настолько сильное воодушевление, что даже перехотелось уходить. Сделав небольшой шаг к Коршуну, скрестила руки на груди и победно на него взглянула.
— Вы вчера ясно дали понять, что более не желаете иметь дело с бездарностью, — хмуро напомнила наставнику его же слова.
Честно говоря, после разговора с сэром Лораном вчерашний инцидент перестал задевать меня.
— А ты обозвала меня «мразью», что совсем не к лицу юной леди. Но я ведь не обижаюсь, как маленькая девочка, и не сбегаю! – досадливо фыркнул Коршун, а после неожиданно протянул мне руку. — Идем, давай, через неделю письменный экзамен!
Как и ожидалось, Вортан снова ничего не понял. Пожелал весь конфликт перевести на себя, акцентируя, будто жертва здесь он. Буря негодования захлестнула меня с такой силой, что показалось, вот-вот взорвусь эмоциями, но нет, внешне я оставалась совершенно спокойной и непреклонной.
— А я и есть маленькая девочка! – сама не знаю, зачем это уточнила. — И мое терпение лопнуло. Я больше не хочу выносить ваши детские капризы. Вы ничему меня не научили. Только жалуетесь, какая у вас адептка-неудачница. Даже пошли и напились, будучи мною разочарованы. Что же, можете плясать – я больше не ваша ученица!
— Не дури! Нас связывает ри…
— С каких пор вас интересует связь «глупого ритуала»? – грубо перебила наставника, с кривой ухмылкой вспоминая его реакцию на распределении специальностей.
— Тринавия, ты — дура, если собираешься отказаться от карьеры всего лишь из-за какого-то человека.
— А какое вам до меня дело? Вам ведь все равно! Вы должны быть счастливы, что, наконец, меня изжили! Можете и дальше продолжать захламлять свой кабинет учебниками, которые никто никогда не будет читать, потому что вы скряга! Можете сидеть в кромешной тьме и в хороводе пыли, покрываясь плесенью, потому что к вам ни один здравомыслящий студент не захочет идти. Можете хоть приходить на работу каждый день пьяным, никто даже не заметит. Потому что все привыкли видеть в вас неряшливого, гадкого и мерзкого человечишку, которого лучше не трогать, чтобы день себе не испортить! Можете делать все что угодно, потому что я к вам не вернусь! – с каждой фразой мой голос становился громче…
Я высказала всё то, что накопилось у меня за эти месяцы. Под конец даже сорвалась на крик и топнула ногой. Признаться, это вышло спонтанно, под влиянием эмоций.
В течение моего монолога Вортан буквально менялся в лице. От меня не укрылось, как под неряшливой челкой в изумлении округлились его глаза. Удивительно другое — он не перебил меня, дослушав всё до конца. Лишь когда я закончила, бывший наставник заговорил. Совершенно спокойно, неожиданно серьезно и рассудительно:
— Тринавия, увы, но как только ты стала моей ученицей, и объявили переаттестацию, я понял — моей карьере пришел конец. Так или иначе, в мой кабинет уже не будут приходить ученики. Но боги с ним, пусть все катится в пропасть. Я смирился, видимо должность наставника – это просто не мое…
