Секрет королевы Маргарет - Алиса Селезнёва
С этими мыслями я и отправилась к дворцовому астрологу. Больше мне не у кого было спросить совета. Меня беспокоил только Колин, и я искренне хотела узнать о его судьбе, но астролог опять заговорил про скорые перемены, а в конце с глубокомысленным видом заявил, что жизнь – это вечный круг, и в начало можно вернуться только, достигнув конца.
Я была не в силах разгадывать его загадки, а потому ушла к себе. Естественно, в сопровождении новых дам. Так прошёл ещё один день, а вечером я наблюдала, как тот другой рыцарь дегустирует еду и вино Леонарда. Вкус блюд, даже самых перчёных и солёных, я больше не чувствовала и вообще удивлялась, как могу принимать пищу или ходить в туалет. Всё вокруг замерло. Всё стало серым и безжизненным. А люди рядом превратились в безликие картинки.
Попыток узнать, кто отравил вино, я больше не предпринимала. Это причиняло мне жуткую боль. Это выворачивало меня наизнанку, потому что думать о смерти Филиппа было невыносимо. Невыносимо и странно. Но одно по прошествии времени я уяснила точно. Ни Грегори Болвел, ни Джеймс Маккензи не стали бы проворачивать такую подлость. Они оба столько раз присутствовали на обедах и ужинах в большом зале и видели, что Леонард ничего не ест и не пьёт первым. Яд бы попросту не дошёл до него, особенно во время праздника. Уж слишком мой дражайший супруг любил толкать долгие и пламенные речи. Значит был кто-то третий. Тот, кто задался целью отравить не короля, а дегустатора, то есть Филиппа. Какой-то его враг. Или мой. Но это почему-то никому в голову не приходило.
***
– Расскажи мне историю.
– Про что ты хочешь услышать сегодня?
– Про железных птиц, уносящих людей в небо.
– Таких птиц называют самолётами. И когда самолёт набирает высоту или наоборот снижается, у людей закладывает уши. Это возникает из-за разницы давлений.
Во сне Филипп был по-прежнему со мной. Мы лежали в постели и любовались небом, а я снова и снова рассказывала ему о своём времени. После таких снов меня прошибал холодный пот. Хотелось вылить на голову кувшин воды и выйти на мороз, чтобы больше не чувствовать этой невыносимой боли. Я не знала, как прошли похороны Филиппа. Я так и не познакомилась с его матерью и сёстрами. И самое главное – я не разрешала себе спрашивать, где находится его могила, потому что, если бы узнала, то осталась бы там навсегда.
Выйти из своих покоев одной мне посчастливилось только спустя три недели после известия о смерти Ричарда. Ночью, когда все спали. Та дама, что должна была нести дежурство, перебрала вина за ужином и уснула прямо на тахте в гостиной. Её пьяный храп я слышала даже из спальни. Это почему-то напомнило мне о Розе и Колине, дремавших в гостиной вот так же, и я улыбнулась. Впервые за очень-очень много дней. Было около трёх часов, ночь выдалась лунная, на деревьях уже шелестели листья. Я натянула халат, набросила на плечи шаль и на цыпочках вышла из комнаты. Замок встретил меня звенящей тишиной. Вокруг, как обычно, горели факелы. По длинным витиеватым коридорам я ползла, как улитка. Медленно-медленно, но по ступенькам вниз уже бежала. Мне хотелось свежего воздуха. Хотя бы глоток. И пускай это будет последний глоток воздуха в моей жизни.
Ветер обдул лицо и взметнул вверх волосы. Луна нависала надо мной гигантским жёлтым шаром. И мне вдруг захотелось до неё дотронуться, захотелось стать её частью, и я протянула руку, но поспешно вернула ту обратно. Шёпот среди деревьев напугал меня и заставил спрятаться. Говорили двое. Совсем близко. Буквально в паре-тройке метров от меня. Я сразу узнала голоса Леонарда и его нового прихлебалы. Того самого рыцаря, что занял место Филиппа. Похоже, они опять ездили в Вифл и только-только вернулись в Уилбриджхолл.
– Передай ведьме, чтобы приготовила ещё яда.
– Снова для кого-то из придворных?
– На этот раз для короля Гвинеда. Я отправлю ему подарок.
Глава 37
Когда Леонард вломился в мою спальню, я сидела на кровати. Лицо у него было багровым от гнева, подбородок трясся, глаза разве что молнии не метали. Я не посылала за ним служанок. Знала: он и так придёт ко мне сам, и не ошиблась. Меня видело около десятка стражников, да и, возвращаясь обратно, я не очень-то таилась.
– Я ведь говорил тебе не покидать своих покоев одной! Тем более ночью! Но ты опять не послушалась!
Леонард в ярости сбросил с тумбочки посеребрённый таз, в котором я каждое утро умывалась, и тот, вращаясь и гремя, словно юла, наделал много шума. Дежурившая в гостиной фрейлина сунулась было в двери, но тут же попятилась назад. Лицо у неё стало белым, как полотно, которое она обычно заполняла шёлковой вышивкой. Я не шелохнулась. Теперь я не сдвинулась бы с места, даже если бы он перебил всё в комнате. Я просто хотела знать…
– Это ты добавил в вино яд? Ты отравил Филиппа? Ты сам. Без всяких Грегори Болвелов и Джеймсов Маккензи. А Абигейл тебе помогала? Не зря же я видела её в тот день в замке.
Выражение лица Леонарда не поменялось. Глаза его не бегали, руки ходуном не ходили. Он ничуть не удивился моим вопросам. Словно давно был готов к ним и ждал, когда же я догадаюсь.
– А ты бы хотела, чтобы Филипп вечно лазил в твоё окно?
Он приблизился и сжал руки в кулаки. Опять захотел меня напугать, но я больше его не боялась. Мне нечего было терять. Разве только свою никчёмную жизнь, да только ей я уже не дорожила.
– Кто тебе сказал? Герцогиня Эмберс, Роза, Сесилия, Абигейл, кто-то из стражников? Кто?
Я раздражённо перебирала имена тех, кто мог знать и проболтаться, но каждый раз Леонард
