Холли внутри шторма - Тата Алатова
На второй строке вольготно разместилась Фанни.
Камила отбила у нее Эрла, а Фанни — Кевина, в которого Мэри Лу была когда-то влюблена. Тогда она решила великодушно простить баньши, но сейчас, когда ее сердце было разбито дважды, никто не смел рассчитывать на пощаду.
На третьем месте находилась Тэсса Тарлтон, невзрачная пигалица, которая прибрала к рукам сразу двух мужчин — при тотальной нехватке ухажеров в крохотной деревне.
Тэсса раздражала ее и раньше, даже до того, как Эрл отказался от свадьбы. Уж больно легкомысленно она относилась к своей удаче. Как-то в начале осени Мэри Лу целый вечер наблюдала за этой троицей, пришедшей поужинать в «Кудрявую овечку», — наблюдала и тихо зверела.
Тэсса, как обычно, была без грамма косметики, небрежно подстриженные волосы выглядели хаотично, а ее старую футболку давно пора была отправить на свалку. Она не пыталась быть симпатичнее, не кокетничала, не прикасалась ни к Фрэнку, ни к Холли, посмеивалась то над одним, то над другим, и не вмешивалась в их препирательства. По мнению Мэри Лу, вела себя, как распоследняя черствая деревяшка, но это всех устраивало.
А ей порой приходилось прилагать настоящее усилие, чтобы оставаться веселой и нежной рядом с молчуном Эрлом, придумывать темы для разговора и улыбаться, улыбаться. Вот Тэссу Тарлтон никто бы не заставил улыбаться, если бы она этого не хотела.
Той ночью Мэри Лу, отчего-то выведенная из душевного равновесия, хотя все это ее нисколько не касалось, выпросила у Моргавра самую страшную дохлую рыбу в море. Подводный обитатель не стал отказывать своей прапраправнучке, или кем она ему там приходилась, и Мэри Лу подкинула эту рыбу в холодильник Тэссы, благо двери в Нью-Ньюлине не запирались.
Просто так.
От досады.
Или зависти.
Кто мог знать, что Тэсса закопает эту рыбину на кладбище и из нее вырастет Дерево любви, которое изрядно порадует объект ненависти под номером два — Фанни и ее бойфренда Кевина.
Лукавство судьбы.
Сегодня, обводя кружочком три имени на бумаге, Мэри Лу ощущала нестерпимый жар в груди. Было так обидно, так пусто.
Что толку быть милой и доброй, пока другие живут на полную катушку и ни в чем себе не отказывают?
Торопливо вскочив, она натянула черный плащ, выключила свет в кофейне и выскользнула на улицу. Испуганно оглянувшись на магазинчик Кенни — только его окна выходили на «Овечку», — она убедилась, что оба этажа погружены в темноту, и бегом бросилась к пустому дому Камилы. Дверь была закрыта, но ключ хранился под ковриком — компромисс между привычкой к замкам и местным обычаям.
Подсвечивая себе фонариком телефона, Мэри Лу прошла в гостиную, опустила шторы и провела пальцами по большому принтеру. Разумеется, Камила не стала забирать оборудование для печати «Расследований Нью-Ньюлина».
Что же, завтра утром жителей деревни ждет настоящая сенсация.
Все закончилось так внезапно, что Фрэнк даже не сразу поверил, что голос Алана перестал терзать его. Некоторое время он лежал неподвижно, вслушиваясь в чудесную тишину внутри своей головы, потом сказал осторожно:
— Эй, Холли, кажется, меня можно отвязать.
— Еще чего не хватало! Вдруг в такой дубине, как ты, внезапно проснулось коварство?
Изможденный, он развалился в ногах кровати, обмахиваясь книжечкой сонетов. Прошедшие полтора часа дались тяжело им обоим: Фрэнк рвался на кладбище, а Холли всячески пытался его отвлечь от этого. В ход шли уговоры, проклятия и Шекспир.
Портьеры в комнате были наглухо закрыты, и о том, что происходило снаружи, никто из них понятия не имел. Они просто ждали, когда вернется Тэсса, даже не думая ослушаться ее. Не выполнишь того, чего ждет от тебя эта женщина, — хлопот потом не оберешься.
— Горло пересохло, — сказал Фрэнк, ненавидя этот момент.
Он терпеть не мог просить кого-то о помощи.
Холли не стал выкаблучиваться, а просто сполз с кровати и отправился вниз за водой.
Он как раз наливал ее в стакан, когда хлопнула входная дверь. Выскочив в гостиную, Холли только охнул. Совершенно мокрая, в огромном брезентовом дождевике, который пигалице Тэссе был вроде палатки, она выглядела так, как будто по ней грузовик проехал.
— Горячую ванну, — хрипло велела она и рухнула на диван.
Холли заметался: что нужно делать в первую очередь? Стянуть с нее мокрую одежду или набрать воды?
С топотом пронесся наверх, ножом, специально оставленным для этого случая на тумбочке, полоснул веревку Фрэнка.
— Тэсса внизу, — сказал быстро, — выглядит так себе.
После чего помчался в ванную.
Фрэнк не помнил, чтобы когда-нибудь видел Тэссу в таком истерзанном виде. Аккуратно сняв с нее плащ, он увидел, что ее руки все оцарапаны, на левом запястье сильный порез, на шее синяя полоса от удавки, а под глазом фингал.
Кроме того, она ужасно замерзла и казалась обессиленной.
— Давай сначала обработаем царапины, а потом в ванную? — спросил он, осторожно заворачивая ее в плед.
— Нет. Я умру, если не окажусь в горячей воде прямо сейчас.
Холли пролетел мимо на кухню. Зашумел чайник.
Фрэнк поднял Тэссу на руки и понес наверх. Воды успело набраться не очень много, но Тэсса смотрела на нее с таким вожделением, что стало понятно: ждать она не будет.
Фрэнк помог ей снять футболку и джинсы, нижнее белье. На теле тоже были синяки, но вроде как не страшно. По крайней мере, без переломов.
Раньше Фрэнка часто били, и он понимал в этом толк.
Он помог Тэссе забраться в ванну, выкрутил кран с горячей водой на максимум, сходил за аптечкой и вернулся, сел на бортик.
— Давай сюда руки, — сказал спокойно.
Она протянула ему левую, не открывая глаз. Пришел Холли.
— Горячий чай и сэндвич, — сообщил он.
— Сэндвич! — она так обрадовалась, как будто он притащил ей все сокровища мира.
Холли сел на бортик по другую сторону, принялся кормить и поить Тэссу. Она не двигалась, только жевала и глотала. Позволяла им хлопотать вокруг нее.
Фрэнк молчал, не в силах побороть стыд. Заливал антисептиком царапины и порез.
Чтобы там ни случилось, но они, двое мужчин, оставались в безопасности, пока она решала их проблемы.
Инквизиторство больше не было для Тэссы оружием и защитой, и расклад сил постепенно менялся. А они даже не подумали, что все может оказаться таким устрашающим.
— Другую руку, — сказал Фрэнк, и они с Холли поменялись бортиками.
— Кладбище смыло в море, если вам интересно. Море смыло в море.
