Пленница генерала драконов (СИ) - Елена Солт
Звук чужих крыльев усиливается, а потом в центре площадки приземляется золотой дракон. Император.
Я не берусь предугадать его реакцию на всё случившееся. Делаю было шаг, чтобы выйти из-за спины Райгона, но он останавливает меня. Уверенным жестом задвигает обратно, ясно давай понять: разговаривать будут мужчины.
А я вдруг понимаю, что у меня нет ни сил, ни желания спорить с ним. Пусть будет так, как он хочет. Молча отступаю обратно.
— Генерал Роквуд, — Мирантор успел обернуться, окинуть взглядом дно пропасти, приметить тело Крижера, оценить обстановку, и теперь в его голосе звучат недовольство и сталь. — Вы украли принцессу. Это государственная измена.
— Закон на моей стороне. Он даёт право защищать свою истинную пару любой ценой, и освобождает от ответственности за это, — небрежным жестом Райгон поднимает вверх запястье, на котором даже в серо-чёрном свете видно магическое плетение истинного. — Аурэлия — моя истинная, Ваше Императорское Величество.
Мирантор хмурится, после чего бросает отрывисто:
— Аурэлия?
Но Райгон и с места не двигается, продолжая стоять между нами.
— Проклятье, Роквуд! — рычит Мирантор. — Могу я поговорить с дочерью?
Молчание, затем Райгон слегка поворачивает голову, позволяя мне выйти из своего надёжного укрытия за его спиной. Делаю несколько шагов вперёд, останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки от отца.
— Аурэлия, дочка, — в его глазах вся боль мира, — почему ты ничего не сказала?
И мне вдруг становится стыдно и жалко его, себя, Райгона, даже Крижера, чьё бездыханное тело теперь лежит у наших ног. Хотя он сам в этом виноват, но кто знает, как бы всё сложилось, если бы… Если бы. Этого мы не узнаем уже никогда.
Вместо ответа прячу лицо в ладонях.
— Ну, ну, — чувствую, как меня обнимают отцовские руки. — Тише, тише.
— Я запуталась! Я не знала! А потом Крижер ударил меня, ещё раз и ещё! И я испугалась. Но какая разница, ты бы мне всё равно не разрешил отменить свадьбу!
— Почему? — в голосе Мирантора недоумение и обида. — Почему ты так говоришь? Ты моя дочь и я хочу для тебя самого лучшего. Так, как вижу это я. Но если ты видишь своё счастье иначе, не так и не с тем, следовало сказать об этом. Я ведь люблю тебя.
— Любишь? — вскидываю на него заплаканное лицо. — Так же, как любил маму? Знаю я, какова цена твоей любви!
— О чём ты? — спрашивает хрипло.
— Про всех твоих любовниц! — взмахиваю руками, сбрасывая его ладони с плеч. — Крижария мне всё рассказала! Как ты страдал по маме, как тосковал! Так тосковал, что она, бедная, не успевала избавляться от бастардов! Ах, да! Твоя жена мертва! Случайно отравилась тем самым ядом, которых хотела влить в меня!
— Боже, — бормочет Мирантор.
Проводит ладонью по волосам и делает несколько шагов в сторону. Внимательно слежу за ним, обхватив себя руками за плечи. Несколько секунд тишины. Слышно, как капает вода с верхних скал. Ноздрей опять касается сладковато-затхлый запах крови и сырости.
— С тех пор, как умерла твоя мама, — начинает Мирантор, глядя в стену остановившимся взглядом. — Прошло двадцать три года. За это время у меня была только одна случайная интрижка, и та пару лет назад. Можешь мне не верить, но я любил мою Рэуалию, как никого и никогда, ни до, ни после неё.
— Поэтому всё это время жил с её убийцей? — бросаю ядовито.
— Поясни.
— Крижария похвалялась тем, что она сделала, — сообщаю сухо. — Смеялась, что я умру от того же яда, которым она отравила мою мать.
— Но Рэйалия, — после паузы возражает Мирантор, — умерла в родах в Драконьей Обители. Крижария тут ни при чём. Она была здесь и очень расстраивалась, когда узнала.
— Ха! — выкрикиваю я. — А что она должна была сделать? Сознаться? Да ладно, пап! Как можно быть таким слепым?
— Что ты сказала? — дрогнувшим голосом произносит старый дракон.
— Что только слепой и глухой мог жить с убийцей любимой женщины и ни о чём не догадываться!
— Нет, до этого.
Несколько раз хлопаю ресницами, наконец, понимаю, о чём он.
— Папа? — повторяю шёпотом.
Несколько бесконечно долгих секунд мы смотрим друг на друга. Два самых близких, но таких далёких человека. Но в этой мясорубке чужих судеб и жизней мы до сих пор живы, а значит, ещё не поздно всё наладить. Думает ли Мирантор о том же, о чём и я, или о другом, но он вдруг раскрывает руки:
— Дочка.
Я шмыгаю носом и, пошатываясь, бреду к нему. Его руки крепко сжимают меня. Слышу его тихий прерывающийся шёпот:
— Прости меня, Аурэлия, прости, дочка. Видимо, так себе из меня отец. Раз даже родная дочь не хочет открыть, что у неё на душе. Прости. Если Крижария и вправду виновата, то Драконий Бог покарал её за дело.
— Это не Драконий Бог, а я, — сердито ворчу в ответ.
— Моя смелая девочка, оставим в прошлом всех призраков, начнём с чистого листа, — он проводит ладонью по моим волосам, отстраняется и заглядывает в лицо и понижает голос, бросает быстрый опасливый взгляд мне за спину, туда, где должен стоять Райгон. — Что касается остального. Не стоит бросаться на первого встречного. Если тебе не по нраву наследник Багровых песков, давай подыщем другого. Я слышал, на севере…
— Паап, — смотрю на него упрямо и строго. — Райгон не первый встречный. Он мой истинный. Я бы поняла это раньше, если бы не рабские браслеты, которые пришлось носить из-за твоей двинутой на всю голову жены. Мне нужен только он! А если ты так стремишься заполучить союзников — женись сам!
— Что?
— Ты правильно сказал: пора оставить прошлое в прошлом. Империи нужны союзники, а тебе нужен наследник и милая добрая жена!
— Но как же ты, Аурэлия?
— Я не воспитана для этого, — мотаю головой. — Многого не знаю, и боюсь, уже слишком поздно. Придворная жизнь не для меня. Я хочу обратно в Драконий утёс. И прошу тебя меня отпустить, — оглядываюсь назад, туда, где неподвижно застыл Райгон. — Нас отпустить. На время. Не навсегда, конечно.
Несколько секунд проходят в мучительном ожидании, после чего Мирантор делает шаг в сторону:
— Генерал Роквуд, — он подзывает Райгона. — Прошу.
Райгон подходит и останавливается рядом со мной, плечо к плечу.
— Генерал Райгон Роквуд, — строго произносит Мирантор, глядя на Райгона колючим взглядом, затем его голос смягчается. — Аурэлия Рранрийская, дочка.
Он соединяет наши руки.
— Именем Императора благословляю ваш союз истинных, да будет так.
Сразу
