Выбор королевского дознавателя (СИ) - Ульяна Муратова
— Что это?
— Снег, Ви.
— Настоящий снег?! — я протянула ладонь, но на ней снег почему-то сразу превратился в дождь, и разглядеть его не удалось.
Зато на плечах куртки крошечные кристаллики льда лежали нетронутыми. Я внимательно рассмотрела каждый. Какие же они удивительные! А потом высунула язык и подставила небу. На кончик тут же приземлилась снежинка, кольнула холодом и растаяла.
— Даже не сомневался, что снег ты тоже будешь есть, — с улыбкой проворчал Аршес. — Пойдём, пока не простудились.
В нашем домике ещё сохранилось тепло. Аршес заново затопил печь, а я принялась переодеваться. Стоило снять платье, как ардан подошёл сзади и забрал одежду из моих рук. Притянул к себе, погладил горячей твёрдой ладонью живот и плавно подтолкнул к постели. Я сделала два шага и упёрлась коленями в деревянную раму. Мягкое, но неумолимое давление сзади вынудило забраться на кровать и встать на колени у самого края.
— Твой запах возбуждает настолько сильно, что сдерживаться просто невозможно…
— Тогда не сдерживайся, — улыбнулась я, наклоняя голову в сторону и подставляя шею под будоражащие поцелуи.
Аршес подхватил меня под живот и уложил грудью на постель. Его руки заскользили по спине и бёдрам, я рвано задышала, предвкушая удовольствие. Внизу живота запекло, а когда нежные пальцы коснулись разгорячённой кожи в самом сокровенном месте, я задрожала в руках ардана от одного лишь ожидания чувственного взрыва. Но гайрон не торопился. Подводил меня к экстазу медленно и плавно.
Каждое касание — как откровение.
Каждый поцелуй — как открытие.
Каждый вздох — как обещание.
Я теряла себя в его руках. И когда наслаждение прошлось по телу первой лишающей воли волной, забыла обо всём на свете. Когда же Аршес наполнил меня до предела, я могла лишь стонать. Он завёл мои руки мне за спину и держал, зафиксировав в очень уязвимой позе, но это лишь заводило сильнее. Движения ардана, резкие и пронзительно желанные, толкали за грань. Я полностью утратила контроль над происходящим, сознание словно сжалось до одной точки, и она пульсировала внутри меня, завораживая яркостью ощущений. Вторая волна удовольствия скрутила тело в долгожданном спазме. Аршес замер, притянув к себе настолько близко, что казалось, будто мы сплавились в единое целое. Ноги онемели и дрожали, воздуха не хватало, внутри меня ритмично бились отголоски сладкого финала.
Ардан отпустил мои руки и поднял с постели. Теперь мы оба стояли на кровати на коленях. Я прижалась к нему спиной, а он стиснул меня в жарком объятии и горячо зашептал:
— Ты будешь принадлежать только мне, Ви. До тех пор пока я жив, у тебя никогда не будет другого мужчины. Ты моя. Вся, целиком, без остатка. Я позабочусь о том, чтобы ты была счастлива, приложу все усилия, чтобы ты никогда не пожалела о нашем союзе. Ты станешь моей женой, матерью моих детей, я буду любить и защищать тебя, но ты никогда не сможешь от меня уйти.
Наши тела всё ещё были слиты в одно, руки переплетены, сердца бешено колотились в едином ритме.
— Я знаю, Аршес.
Повернулась к нему и поймала взгляд невозможно синих глаз.
— Твоё удовольствие делает меня пьяным. А твой запах — ненасытным и агрессивным, — сказал ардан, целуя меня в плечо.
Я погладила держащие меня руки.
— Я люблю тебя, Аршес. И мне безумно нравится отдавать тебе контроль над тем, что происходит между нами. Быть ведомой и слабой. И я никогда от тебя не уйду, потому что ты — весь мой мир и вся моя жизнь.
Рука гайрона скользнула вниз по животу, пальцы невесомо погладили лепестки невероятно чувствительной кожи. Аршес толкнулся глубже в меня, снова разбудив уснувшее было наслаждение. Его другая рука легла мне на горло. В глазах потемнело от удовольствия, я жадно втянула пряный воздух, горячий, влажный и пропитанный его запахом.
— Я сделаю всё, чтобы это не изменилось.
От хриплого шёпота бросило в сладкую дрожь, и я снова потеряла себя в объятии ардана.
«Всё это, конечно, хорошо, но вопрос поедания рыбьих глаз остался открытым», — проворчал внутренний голос, когда я засыпала в руках своего самого любимого на свете мужчины.
Утро подкралось незаметно. Мазнуло солнечным лучом по лицу, окликнуло детскими голосами с улицы, пощекотало горячим дыханием Аршеса. Я проснулась счастливой и переполненной любовью.
— Сегодня последний день опорретана, — погладил меня по спине ардан. — Нужно возвращаться обратно.
— Не очень хочется, — вздохнула я. — Там мне придётся тебя делить с целым отделением всяких вредных дознавателей, а тут ты весь мой.
— Я всегда весь твой. Но ловить мерзавцев, пусть и на сытый желудок, кто-то всё равно должен, Ви. Но ты не переживай. Мне с тобой настолько хорошо, что я сам вернусь, прежде чем ты успеешь заскучать.
Улыбнулась своему ардану. В конце концов, если хочу, чтобы он принял меня вместе со всеми сомнительными гастрономическими привычками, то и я должна примириться с его службой. Ведь если бы не его должность, мы бы и не познакомились.
Странным образом эта мысль успокоила и настроила на позитивный лад.
Собрав вещи, Аршес выложил две банки варенья на стол и застегнул саквояж.
— Эй, ты чего? — разволновалась я. — А варенье?
— Ви, оно тяжеленное. Смысл таскать его туда-обратно? У меня чуть рука не отсохла, пока я носил саквояж в день приезда. Если бы я знал, что там варенье, выложил бы его ещё в Нагуссе. Так что пусть остаётся тут.
— Нет, Аршес, мы так не можем поступить. Это же наше варенье. Как мы его тут бросим? — шокированно спросила я. — Нет-нет, это просто невозможно!
— Ви, но оно тяжёлое. Это просто нецелесообразно…
— Арш, если его не понесёшь ты, то понесу я. Но оставить варенье здесь никак нельзя. Никак. Его же тогда съест кто-то чужой. А если это будет злой человек? Мы не можем вот так бросить его на произвол судьбы…
— Кого «его», Ви? Это же просто варенье!
Я округлила глаза и прижала руки к груди.
— Пожалуйста, никогда так не говори! Нельзя. Бросать. Своих.
— Ты же шутишь? — с надеждой спросил Аршес.
— Я никогда не шучу на тему варенья, — серьёзно ответила я. — Мы забираем его с собой, Аршес. Я просто спать не смогу, если буду знать, что оно осталось тут одно… в холоде… Нет, это слишком ужасно!
Возведя глаза к потолку, Аршес обречённо цыкнул и уложил две увесистые банки в саквояж.
— Знаешь, скажи мне кто-то год назад, что я буду возить варенье с одного конца мира на
