Объединение - Александра Михайловна Кущ
Эйден, продолжая собственнически меня обнимать, нагло заявил:
– Вообще-то я думал лечь после душа в свою постель и сделать вид, что спал там, но потом решил, что ты всё равно разозлишься, из-за того, что я тебя переодел, когда ты уснула. Так какая разница за что получать?
Я медленно опустила взгляд на свою пижаму и не обнаружив наличие спортивного топа покрываясь румянцем заявила:
– Я боюсь спросить, майка у меня на голое тело надета?
– Ага. – сонно заявил мой напарник, который скоро превратится в труп. – Лучше бы спросила почему на тебе штанов пижамных нет.
Вспоминая про себя все проклятия, которые успела вычитать в учебнике, подняла одеяло. Картина передо мной предстала пугающая. На животе располагаются две руки, обнимающие мою талию, я лежу на боку, Эйден находится позади и наши ноги переплетены, а на моих голых ногах нет любимых пижамных штанов, одни лишь трусики. Предательские чёрные кружевные трусики. Знала же, что нужно было сжечь их вместе с тем проклятым бюстгальтером, нет ведь, пожалела, больно красивые, вот и получай Ксандрия.
– Ого, да ты в панике, Крошка. – сонно, не открывая глаз, сказал Эйден. – Не переживай маленькая моя, было темно и я мало что разглядел, но всё что я увидел мне безумно понравилось.
Щёки запылали от стыда, а по телу прошлась холодная волна.
– Я боюсь спросить, а почему на мне нет пижамных штанов? – продолжая лежать так же неподвижно, чтобы не наткнуться на нечто мне не принадлежащее, при столь тесном контакте, произнесла я.
– А я когда маечку на тебя натягивал, случайно штанишки твои сжёг, мне очень жаль, красивые были, но так мне больше нравится. – улыбаясь сказал Эйден, прижав к себе ещё крепче. – Ты ведь уже практически моя жена, так что всё в порядке.
– А когда я согласилась стать твоей невестой? – удивлённо спросила я.
Эйден вмиг напрягся и положив меня на спину, улёгся рядом, перестав обнимать:
– Так маленькая моя, я устал. Начнём с того что я тебя чувствую. Ты боишься, но тебе нравится, я тебе нравлюсь, хотя ты этого и не признаёшь. А теперь закрой глазки и попробуй почувствовать, что я ощущаю к тебе, когда просто смотрю на твою милую мордашку.
Я закрыла глаза и сконцентрировалась на ощущениях. Страсть, желание, немного страха, и что-то ещё, что-то тёплое, разливающееся по всему телу, вмиг подумалось о кофе, как же сильно мне хочется кофе, как же я люблю кофе.
– О чём ты думаешь? – удивлённо начал Эйден. – Дикое желание и…
– О кофе. – не открывая глаз, улыбаясь ответила напарнику.
Эйден молча уронил голову на мою подушку, а я пыталась сдержать смех.
– Я ещё никогда так сильно не мечтал стать кружкой кофе. – гневно произнёс Эйден.
– Ты же колдун, попробуй, вдруг получится. – уже не сдерживая смеха ответила я.
– Смешно тебе, да? – улыбаясь спросил Эйден и начал душить меня подушкой, я окончательно и бесповоротно была поглощена смехом. – Вот задушу тебя подушкой, а потом вместе посмеёмся.
– Что ты хочешь от меня услышать, я не понимаю. – убирая подушку от лица, начала я. – Ты меня раздеваешь, постоянно ложишься рядом и обнимаешь, целуешь…
– Да ты же только что сама всё объяснила, Крошка, я обещал дождаться, когда мы решим все проблемы с Даниэлем, но это так долго, вот я и пытаюсь сделать всё чтобы ты поняла раньше.
– Да что я должна понять то? Что ты меня хочешь? Я догадалась, давно уже, ещё когда магию Ля на тебе опробовала, ещё при нашем первом поцелуе, нет, раньше, когда мы артефакт создавали и ты меня поцеловал, пока я спала…
Минутное молчание казалось вечным, осознав что я сказала пришлось зажмурить глаза, чтобы не видеть этих манящих голубых глаз, в которых я безвозвратно тонула.
– Эйден, я…
– Как давно ты знаешь? – монотонно спросил Эйден.
– Когда ты прикоснулся губами, я почувствовала и проснулась… я не подала виду… испугалась.
– Ты не сказала?
– Ты знаешь, как я отношусь к разговорам об этом.
– Ты этого не помнишь, но однажды ты сказала: «Возможно нам предстоит провести бок о бок всю нашу жизнь, я хочу быть лишь твоей напарницей. Пожалуйста, не нужно усложнять, я не хочу в случае чего, до конца дней своих ненавидеть тебя». Ответь, почему ты боишься возненавидеть меня?
– Ты обнимаешь, целуешь… сам всё знаешь, не стану повторяться. Я понимала чего ты хотел, не поддавалась на провокации. Я видела, что происходило с Ля после мимолётных интрижек. Тут всё гораздо хуже, просто уйти не получится! Наверное, я просто боюсь что поддавшись, перестану быть тебе интересна и ты разобьёшь мне сердце…
– Да пойми же ты, я не просто хочу. Я хочу тебя целиком, полностью, всю без остатка. На долгую жизнь более пятисот лет, а лучше на вечность. Я шутил, чтобы тебе не было неловко, я ведь знаю как ты ко всему этому относишься, морально подготавливал тебя. Если ты скажешь, что нужно подождать, я потерплю, просто чтобы ты была моей.
– То есть, если я соглашусь выйти за тебя через пять лет, при условии, что ты не будешь ко мне прикасаться, целовать меня, ложиться в мою постель и обнимать, ты согласишься?
Эйден удивлённо посмотрел на меня, с серьёзным выражением:
– Ты шутишь? Да хоть десять лет… Я подожду, даже перестану называть тебя Крошкой! Если только надо подождать, я прямо сейчас встану и больше до тебя не дотронусь. Если ты скажешь, чтобы я к тебе не прикасался, если ты не готова, тебе надо подрасти или морально подготовиться, я буду ждать, Ксандрия, да пойми же ты.
Молчание, давящее словно тяжёлый камень на грудь, и уже тихое:
– Когда ты думаешь о кофе. – продолжил Эйден. – Это чувство, словно тепло, разливающееся по телу, так я его ощущаю, я знаю, как ты любишь кофе. Как странно что я ощущаю к тебе это чувство, хотя с разбитым сердцем боишься остаться именно ты. И кто кому после этого разбивает сердце?
Я начала осознавать о чём он говорит, то непонятное тёплое чувство, словно тепло, разливающееся по телу…
– Ты правда согласен на пять лет? – удивлённо спросила я, продолжая улыбаться.
– Так Ксанка, я знаю какая ты у меня обманщица, поэтому пакт заверим на крови или огне, там как пойдёт. Я сейчас же, после договора, разумеется, встаю с твоей постели и не прикасаюсь к тебе, через пять лет ты выходишь за меня. Я только твой, а ты только моя, на долгую, а лучше вечную жизнь!
Я лишь смотрела в глаза
