С ней будут проблемы! - Энжи Собран
Превозмогая себя, поднялась на ноги. Застыла, расправляя плечи и вскидывая голову. Я сильная. Я все выдержу. Все преодолею. Ради себя. Ради маленькой искорки, растущей во мне.
Повинуясь жесту императора, чужие руки обхватили мои предплечья, широко разводя их в разные стороны. Не сопротивлялась. Все равно не вырвусь. Не сейчас, когда меня окружает толпа живых мертвецов, покорных его воле. Лучше поберегу силы, выжду подходящего момента и… сожгу в своем пламени.
На-Хер нарочито медленно поднялся с трона.
Спустился со злорадной улыбкой на устах, сокращая расстояние между нами:
— Оковы подчинения накладываются через самые сильные эмоции. Есть два варианта — боль и удовольствие. Ты сделала свой выбор, гайнэ. И пусть первый вариант всем нравится больше, но так даже интересней.
Огромные белые щупальца оплели мои ноги, подобно кандалам лишая подвижности. Оставляя меня полностью в его власти.
— Ты еще будешь просить меня взять тебя. Ползать на коленях и молить о милости…, - нашептывал он, обходя по кругу и проводя пальцами и языком в самых неожиданных местах, — … подставляя все свои дырочки.
— В твоих мечтах, — сорвалось упрямое.
Меня тошнило от этих прикосновений. Вкрадчивых слов. Приторно-сладкого тона. Зловонного дыхания. Близости грузного тела. Маслянистого запаха… Если император продолжит наяривать круги вокруг меня, вторгаясь в мое личное пространство, меня просто стошнит на него. И я точно заблюю весь его тронный зал, если он продолжит прикасаться ко мне.
Тело звенело от напряжения. Каждая мышца налилась силой, требуя активных действий. Огонь закипал внутри меня. Грозил выплеснуться и спалить все вокруг, закручиваясь в новом витке брезгливости, злости, неудержимости. Нашептывал, что мне это по силам. Я же предпочитала выжидать и копила силы…. Если взорвусь, выжигая все вокруг, то только сверхновой. У меня будет всего одна попытка…
Уставилась прямо перед собой. Взгляд наткнулся на маленькую надпись на подножии трона. И я принялась, методично разбирать символы. Только бы не думать. Не видеть. Не слышать. Не чувствовать. Не ощущать этот сладкий гнилостный запах. Не знать…
На-Хер положил ладонь на мою грудь, затягивая речитатив. Слова заклинания подхватил Ги-Зян и еще парочка пауков. Они звучали странной трещоткой. И как я ни силилась, не могла разобрать ни слова. Но чувствовала действие — по телу расползался неприятный озноб. Тело опалило жаром. Мышцы сводило судорогами. И с каждой высокой нотой в животе закручивалась новая спираль боли. Я задыхалась от этой пульсирующей боли. Дергалась в ставших оковами руках нейров. Не в силах сопротивляться. И ждала. Как мантру повторяя, что еще немного, совсем чуть-чуть и….
Ослепительно-белая жижа растекается вокруг меня причудливым узором. Тело ломает, дергая в оковах. На меня сильнее наваливаются нейры. Обездвиживая.
Белая птичка срывается с высоты и падает мне на живот. Впитываясь в тело.
Удар гонга. Зал завибрировав, наполнившись мрачным звуком.
И вновь этот смех на грани. Краем глаза замечаю, что меня держат не нейры, а огромные пауки…
Это случилось на новом витке боли. Я даже не сразу поняла, что произошло. Просто руки и ноги вдруг стали свободными. И я моментально среагировала, отпрыгивая в сторону. Разворачиваясь и выплескивая весь свой запал в виновника своих бед…
Две фигуры, змей и скорпион, сцепившиеся вместе в ожесточенной борьбе, и дорожка выпущенного мной требующего отмщение пламени. Оно бежало к ним, жадно поглощая возникающие на его пути препятствия. Дернулась, осознавая, что мой огонь сейчас сожжет не только императора, но и непонятно откуда взявшегося Эл-Дина. И наткнулась на выросшую передо мной ледяную стену…
— Эл-Дин, — закричала, срывая голос, но сиплое горло не выдало не звука. Только губы беспомощно шевелились в немом крике.
Застучала по ней в бессильной злобе, желая разбить это холодное стекло…
Не успею. Даже если пробьюсь, не успею. Не остановлю….
Отступаю, сквозь кровавые потеки на стене льда, следя за неумолимым потоком, что выжигает все на своем пути, оставляя даже не тела — пепел.
Слышу безумный смех.
Ловлю серебряные звезды в обернувшихся ко мне глазах….
Зажимаю рот двумя руками…
Две монструозные фигуры вспыхивают ярким факелом….
Кто-то истошно верещит. И я не сразу узнаю свой голос…
Пахнет расплавленной пластмассой и тошнотворным тленом.
Прикрываю глаза всего на мгновение, а когда открыла, огонь плясал по стенам зала. И кучка пепла оседала у трона.
Вскрикнула, отказываясь верить в случившееся…
И сама превращаюсь в факел…
Вспышка. Раскат грома. Оседающий прах вокруг меня.
Скольких я убила? Десятки? Сотни?
Застыв, смотрю, как кружась в порыве ветра, осыпается пепел.
Чей-то стон.
Ошарашенные лица выживших нейров.
Дергается еще живой монстр. И свет срывается с рук.
Ноги сами нашли дорогу к тому, кто пока еще остался рядом. Упала на каменные ступени рядом и нежно уложила голову Ша-Кира к себе на колени.
Дрожащими пальцами гладила его лицо, отыскивая малейшие признаки жизни. Взглядом уткнулся в пустые глаза Ша-Кира. Избегая этой безжизненной пустоты, отвела взор. Замерла на четкой линии верхней ни разу не поцелованной мной губы. На крыльях носа, что застыли в своей мертвой неподвижности. Как мне хотелось еще хоть раз услышать его голос. Испить сладость его поцелуя. Увидеть, как искажает страсть его лицо, а в темнеющем взгляде вспыхивают золотые звезды. Ощутить его прикосновения. Нежные. Властные. Живые…
— Не смей умирать! — шепчу, стирая кровь с красивого лица, шеи, а по щекам градом катятся слезы. И я даже не борюсь с ними. — Нет. Только не так! Это не может произойти так!
Кадык вздрагивает под моей рукой…
— Та-Нья, — шепот на грани слышимости.
В груди зияет дыра, и обрывок огромного когтя. Не смотрю. Боюсь. Струйка крови в уголке рта.
— Ро…Мер, — шепчет Ша-Кир.
— Молчи, — прошу, роняя слезы. — Сейчас придет лекарь.
— Заберет тебя, — не слышит меня эрин, кашляет захлебываясь кровью.
Стираю потеки, еще больше размазывая кровь.
— Молчи. Береги силы, — шепчу безумно.
— Ты уйдешь, — говорит из последних сил. — С ним.
— Нет, — повторяю упрямо. — Только с тобой. Не смей меня бросать! Ты обещал, что заберешь!
Чьи-то руки обнимают мои плечи. Вырываюсь.
— Та-Нья. Нужно уходить.
— Нет. Я не брошу его! — вновь вырываюсь из мужских настойчивых рук.
— Ты ему не поможешь, — и столько обреченности в этом голосе. И боли. Что я на миг перевожу взгляд на того, кто уже ничего не слышит. Лежит, не подавая признаков жизни.
— Он не умрет! — в отчаянии требую я и взрываюсь: — Сделай же хоть что-то! Где ваши проклятые целители?
Снова и снова как заведенная шепчу умоляюще:
— Ша-Кир, не умирай. Пожалуйста, не умирай…,
