Феникс для снежного дракона (СИ) - Май Татьяна

Но он скажет ей сейчас и пусть даже это будут его последние слова!

— Что, верховный, как тебе это нравится? — процедил Тэрдрик, крепче прижимая меч к шее Эйгара.

Но Эйгару было плевать на этого предателя. Увидев, как Жрица в облике драконицы, пригнув чешуйчатую голову, собирается испепелить Риону и их дитя, внутри Эйгара словно что-то взорвалось, он вдруг издал такой рык, что почувствовал, как вздрогнул Тэрдрик. Эйгар схватил руку черного дракона с зажатым в ней мечом и отвел ее от себя. Пот выступил на спине, дыхание сбивалось, а руки, в которых из-за снадобий Иларны осталось так мало прежней силы, тряслись, но Эйгару удалось развернуться и выбить у Тэрдрика меч. Налетев на черного дракона и подмяв его под себя, Эйгар нанес ему несколько ударов. Тяжело дыша и чувствуя, как последние крупицы силы уходят, Эйгар оглянулся как раз в тот миг, когда Риону охватило белое сияние.

Я видела, как Эйгар, каким-то неимоверным усилием отводит угрожающий ему меч от своей шеи и вступает в схватку с Тэрдриком. И видела, чего ему стоит это противостояние. Но Эйгар никак не сможет успеть и помочь мне, это я понимала так же ясно, как и то, что драконица уже пригибала голову к земле, а ее звериные глаза сверкали, предчувствуя близкую победу.

Я прижала руки к животу, взывая к скрытым внутри меня силам. Тем, что принадлежали мне по праву рождения и тем, что способны были защитить меня, мое дитя и моего любимого. Я закрыла глаза, отстраненно подумав, что так будет даже лучше. Если я умру, я не хочу видеть торжествующую драконью морду Иларны.

Перед мысленным взором в одно мгновение пролетели разноцветные картинки: маленький охотничий домик и сидящий у камина дедуля, Эйгар, от драконьих крыльев которого при каждом взмахе летят снежинки, снежные драконы с печальными, застывшими взглядами прекрасных голубых глаз, мои родители, которых я никогда не знала, фениксы, что погибали сейчас высоко в небе, и наше с Эйгаром дитя…

Под моими веками вдруг вспыхнул яркий белый свет, словно кто-то рассыпал перед глазами сияющее снежное полотно. Чувствуя, как изнутри меня переполняет что-то незнакомое, требующее выхода, я представила, как открываю в сознании невидимую дверь, и позволила непонятному чувству затопить все мое существо. По телу — от макушки до кончиков пальцев на ногах — пробежался обжигающий огонь, а затем ледяной холод сковал каждую частичку тела, после чего я почувствовала, что со мной происходит что-то странное.

Я поспешно распахнула глаза. К моему изумлению, по рукам прошла дрожь, и они в одно мгновение превратились в широкие белоснежные крылья, а ноги укоротились, вместо пальцев появились острые птичьи когти. Самым странным оказалось то, что перед глазами вместо носа вдруг появился загнутый птичий клюв.

«Что такое? Почему перья не огненные?» — подумала я, вместо крика издавая растерянный клекот. Это была одновременно я и не я. Словно мое сознание заперли в теле птицы.

Превращение заняло какие-то секунды, хотя мне показалось, что все происходящее длилось вечность. Я услышала рык Иларны, а потом увидела, как она открывает пасть и выпускает пламя. Я неловко забила крыльями, когтями царапая каменную площадку, и неуклюже поднялась в небо, отмечая, что Эйгар и Тэрдрик сцепились насмерть.

А с той стороны, где восходящее солнце уже окрашивало небо нежными розоватыми красками, спешили на помощь со своими шайрами Сьерран, Аррен и Вилорн, шайраддан черных драконов. Сейчас я вспомнила его имя. Значит, гонцы, которых я упросила Эйвиса послать к шайрадданам от моего имени, все-таки донесли послание. И хвала всем богам, что шайрадданы этим посланиям вняли.

Я сделала в воздухе разворот и едва успела увернуться от пламени, которым взбешенная Иларна надеялась сбить меня. Драконица уже раздувала бока для нового огненного залпа. Поняв, что сейчас от меня не останется ни перышка, я резко рванула вниз, под ее брюхо, пролетела под ним, а потом вынырнула сверху и вцепилась когтями в беззащитные драконьи глаза. В когтях что-то неприятно чавкнуло, Иларна издала дикий рев и заметалась в воздухе, но я держалась крепко, понимая, что от этого зависит не одна жизнь.

Драконица мотала головой, яростно хлестала крыльями и извивалась всем телом, надеясь меня сбросить. Я разжала когти, и ослепленная Иларна заметалась в воздухе. Пикирующими выпадами я налетала на нее сверху, клювом и когтями надеясь разодрать ее вековую броню. Драконица выдыхала пламя, но залитые кровью глаза не позволяли ей увидеть цель, а я клевала ее, царапала, била крыльями, с каждым ударом думая: «Это за Эйгара! Это за меня! Это за наше дитя!»

Наконец обессиленная драконица, несколько раз перевернувшись в воздухе, тяжело упала прямо на огненный круг, погасив пламя своим телом. А я чувствовала, как новая, незнакомая, но мощная сила наполняет меня энергией.

Сильный удар сбил Эйгара с ног. Когда он увидел, что Риона, его Риона, стала птицей, он какое-то время, словно зачарованный, смотрел, как она поднимается в рассветное небо, улетая от Иларны, и хотел броситься на помощь, но перевоплотиться не получилось. Зато Тэрдрик, который выпил изрядную долю эликсиров Жрицы, сбил Эйгара с ног и чуть не пронзил мечом. Лишь чудом Эйгару удалось отбиться и вскочить. Тэрдрик как одержимый размахивал оружием, а Эйгар, слишком уставший, чтобы у него получалось уклоняться достаточно ловко, пропустил несколько скользящих ударов, но даже не почувствовал боли.

— Нет! — вскрикнул вдруг Тэрдрик, опуская меч. В его широко раскрытых глазах, устремленных куда-то позади Эйгара, застыл ужас.

Верховный обернулся, чтобы посмотреть, чего так испугался черный дракон, и замер в восхищении от увиденного. От белоснежной птицы, зависнувшей над ослепленной драконицей, исходило яркое светлое сияние, в сполохах которого Эйгар видел силуэт Рионы с раскинутыми руками-крыльями. Ее рыжие волосы разметались на ветру, перемешались со снежными перьями, и Эйгар уже не понимал, где сама Риона, а где ее птичья сущность.

Сияние становилось все ослепительней, на него было больно смотреть; обжигающей в своей чистоте волной оно опускалось вниз, туда, где Иларна уже встала и грозно расправила крылья, задрав морду вверх. Драконица издала жуткий рык в тот момент, когда сияющая волна коснулась кончика ее носа и прошлась до кончика хвоста. Снежный полог в один миг сковал драконье тело, обездвижив Жрицу и превратив ее в ледяное изваяние.

— Нет! — повторно выкрикнул Тэрдрик.

Эйгар повернулся, и мощный удар обрушился на его голову, заставив шайраддана упасть перед Тэрдриком на колени.

Внутри меня что-то неудержимо менялось. Неожиданно пробудившаяся сила, крепко спавшая до сегодняшнего дня, теперь настойчиво требовала выхода, искала пути освобождения.

Зависнув в воздухе над Иларной и действуя по наитию, я широко распахнула крылья и скорее почувствовала, чем увидела, как от всего моего тела холодный поток морозного воздуха опускается на драконицу, задравшую вверх морду. Пламя с драконьих губ сорвалось одновременно с сияющим потоком, оторвавшимся от моего тела. Огненная и снежная волны встретились, разбившись друг от друга, рассыпавшись багрово-белыми искрами. Но если Иларне требовалось сделать очередной глубокий вдох, чтобы продолжить дышать огнем, снежный вихрь жил внутри меня. Я сама была им.

Снежная волна мягко, словно объятия возлюбленного, укрыла Иларну от кончика хвоста до кончика носа, превратив в ледяную скульптуру. Треск сковавшегося навечно льда подсказал, что больше Жрица никому не сможет причинить вред.

А я уже летела туда, где черный дракон занес меч над головой стоявшего на коленях Эйгара. Все тело Эйгара покрывали раны. Его голубая туника стала почти красной от крови. Из моего горла вырвался не то крик, не то птичий клекот. Я почти упала на Тэрдрика сверху, вонзая когти в его тело, чувствуя, как они входят под кожу, раздирая плоть.

Черный дракон закричал от боли и упал на спину, взмахнув мечом. И это было последнее, что он успел сделать, перед тем как и его укрыл снежный полог.