Один континент (СИ) - Мейз Евгения

магазинов в Нью-Йорке.

- Дэйо, ты молодец, узор вышел просто замечательный, - я глажу по голове, скованной тугими

косичками. - Я скоро вернусь.

Знала бы, что простые совсем не замысловатые игрушки вызывают такой восторг скупила бы

все, знала бы что здесь так мало такого простого, элементарного, привычного привезла бы

это с собой, чтобы порадовать, увидеть восторг. Это вам не гейм-бой, который не так крут,

потому что видели лучше.

- Мне нужно отдохнуть.

Я обычно легко переносившая высокие температуры последние несколько дней чувствовала себя

плохо. Пот лил как из ведра, иногда перед глазами плыло, в теле ощущалась слабость. Мне

хотелось в прохладу, мне хотелось плавать в прозрачных водах священного озера. Мне просто

хотелось в прохладный бассейн.

За последнее мне всегда становилось стыдно. Эти дети не знают что такое бассейн, а

некоторые только сейчас узнали вкус чистой воды, а я просто избалованное дитя западной

культуры.

Я списывала все на повышенную влажность. Угораздило примчаться в Кению в самый жаркое

время года, после того как землю пропитали длинные дожди. Земля возвращала влагу небу,

сохла под лучами солнца.

Я не нашла в себе сил, раздеться, просто повалилась на кровать, дернув на себя шнур

вентилятора. Последний повернул ко мне свою “голову” принявшись скользить по влажной

одежде теплыми струями воздуха.

В висках стучало, но с каждой минутой все тише и тише.

Носилки и темная поверхность пакета. Это не Тео. Он там, он ушел куда-то дальше.

Разгневанное лицо Мелани. В моих воспоминаниях она кричит беззвучно, но я вижу боль в ее

глазах. Просто боль. Она не знает куда деть ее и поэтому кричит, хочет найти того с кого

можно спросить за все.

- Что с тобой?

Соседка по комнате ввалилась в комнату, ворвавшись в сознание сейчас таким не приятно-

звонким голосом. Обычно он мне нравился, кажется, что он в полной мере отражал характер

девушки. Сейчас он заставил проснуться, вывалиться из дремы.

- Я сплю.

Кровать затряслась под ее весом. Бедра коснулось ее тепло и я с раздражением отодвинулась.

Прохладные пальцы легли мне на лоб, отвели приставшие к нему волосинки. Это прикосновение

было приятным.

- Это все из-за влажности.

Не надо было ездить к масаи на их праздник. Это все из-за них. Об этом она сейчас скажет.

Она уже несколько раз обвинила меня в сумасбродстве.

- Я тебе говорила ничего ни есть и не пить в той деревне. Это все из-за той…

Как я и думала!

- Это была вода, - я поворачиваюсь на спину, глядя на бревенчатый потолок.

Я вновь поворачиваюсь на бок. Там ничего интересного и кажется, что воздух колеблется от

настигающей жары. Почему мы так далеко от моря? Потому что там бандиты!

- Это не отравление, Лана. Просто мне душно и жарко.

- Это может быть что-нибудь похуже отравления. Я позову Коляна, пусть посмотрит тебя.

Колян или Николай приехал вместе с Ланой. Он врач, который сперва хотел просто забыть о

профессии и поработать разнорабочим. Не вспоминать все то отчего опускались руки на Родине

- недостаток финансирования, устаревшее оборудование, бумажная волокита, минимальные

зарплаты. Все изменилось в первый же день стоило ему только оказаться здесь.

- Делай, что хочешь, - откликнулась я, с наслаждением ловя струи воздуха кожей лица.

Я вновь проваливалась в дрему. Это не отравление. Это не страшно. Это просто давление.

Организм не привык к такому большому количеству свежего воздуха и влаги, что ворвались в

легкие, пытались наполнить организм здоровьем. Другое дело почему сейчас, а не в первый

день моего пребывания здесь?

- Прежде чем ехать сюда мне сделали прививки от всего, что я могла бы подхватить здесь.

Я сажусь на кровати, разглядывая заметно похудевшего Николая. Он только-только закончил

осматривать меня и задавать вопросы.

- Давление низкое, - пробормотал он, убирая старомодный тонометр в сумку. - Свет, сделай

Алекс кофе и позабористее!

- Я мигом!

Света исчезает практически бесшумно, только бусы над порогом шумят. Двери - это роскошь.

Замкнутые помещения - это ужасно жарко и не комфортно. Теперь я так думаю.

- Светка сказала, что ты что-то пила у масаи?

- Это была вода.

У нее не было ни вкуса, ни цвета, ни запаха.

- Ты уверена?

Я киваю. Это была вода из темной глиняной чашки. Чище и вкуснее той что была у старухи я

еще не пила.

- Переходи на свою обычную американскую диету, - советует мне Николай, улыбаясь одними

глазами.

Я приподняла брови, не совсем понимая о чем он мне толкует.

- Пей кофе на завтрак, обед и ужин.

Я улыбаюсь, киваю с неким облегчением. Хорошо, что он не стал мистифицировать

произошедшее, как сделала это несколькими минутами назад Лана.

- Это бабка, она шаманка! Или жрица магии вуду!

Девушка делает большие глаза. Я вижу, что она под впечатлением и даже как ее руки

покрываются мурашками.

- Ты не видел, но на нее и местные, в смысле свои смотрели с опаской.

Я думала, что Лана подозревает отравление, а она на самом деле вписала сюда мистику.

- Так уж и с опаской?! Не преувеличивай.

Я благодарна скептицизму мужчины. Он ощупывал мой живот и время от времени задавал

вопросы.

- Я не преувеличиваю. С ней рядом никто не сидел. Женщины все держались в стороне и только

Алекс решила присоединиться, подсесть к ее костру.

- Ты у нас отчаянная?

Да. Я отчаянная. И старуха не была и вполовину такой страшной, как утверждает Света.

Старая и морщинистая, увешана каким-то барахлом типа перьев, бус и битых черепков и пахнет

специфически. Не вижу ничего особенного.

- Свет, ты просто на Марди Гра в Луизиане не была, вот там и в самом деле есть чему

испугаться.

Старуха была интересная. Сидела в одиночестве и курила вычурную трубку, но не такую к

которым все привыкли. Ее трубка была похоже на флейту, которую забили листьями, травой и

углями.

- Света просто не видела очень старых черных.

Я подсела к ней, потому что там больше никто не сидел и мне не хотелось заговаривать с

местными женщинами, искать точки соприкосновения, пытаться разговорить и при этом не

замечать высокомерных взглядов.

Да и такое бывает. Даже не ожидаешь сперва, ожидая от местных аборигенов лишь улыбки, да

благодушие.

К своим тоже не хотелось. Они сейчас петь начнут или увлеченно шептаться. Я этого не хочу.

Ни разговаривать, ни фотографировать, просто посидеть у костра и смотреть как поют

аборигены. Мне очень хотелось, чтобы на меня снизошло спокойствие, вселенское

умиротворение, но этого увы пока не происходило.

На уроках и занятиях с детьми мне удавалось отвлечься, пока я занималась чем-то мне

удавалось забыть обо всем, а точнее не вспоминать. Но стоило остаться одной, как мысли о

Тео, картинки из прошлого начинали забивать сознание и упорно лезть в глаза непрошенными

слезами.

- Чего ты хочешь?

Я качала головой, не удивляясь ее хорошему английскому. Пожилые люди здесь практически не

говорят на английском. Да, что там! Они вообще предпочитают не разговаривать с

иностранцами: будь то волонтер или турист - им все равно.

- Ничего, - проговорила и тут же подумала, что это как-то очень грубо. - Я хочу покоя.

Я повернулась к женщине, что приставила трубку к морщинистым губам, затянувшись. Угли в

невероятной сигаре и в кострище ярко и одновременно вспыхнули как будто женщина пила

энергию земли и трубка была самой невероятной соломинкой из всех когда-либо увиденных

мной.

- Можно я посижу с тобой, оума[1]?

Она не отвечала, смотрела на меня невидящим взглядом, пока ее лицо не заволок вонючий