Эми Эвинг - Драгоценность
Эш протягивает руку и прижимает палец к моим губам.
– Тебе позволено закончить эту речь, – тихо произносит он.
– Я знаю, но я не хочу. Рядом с тобой я чувствую себя целой. Здесь, где терзают наши тела и души, ты напоминаешь мне о том, кто я настоящая. Какой я была.
Он обвивает мою талию одной рукой и притягивает меня к себе. Я наконец-то могу дышать полной грудью. От него пахнет сухими листьями и шерстью.
– Больше никогда не поступай так со мной.
– Не буду, – обещаю я. Чувство вины корчится во мне, но я о нем забываю.
– Я серьезно, Вайолет. Потому что я не могу…
– Эш. – Я не даю ему договорить. Моя кожа в огне, нервы натянуты как струны, потому что он так близко и все же недостаточно близко. – Пожалуйста. Заткнись и поцелуй меня.
Он еле заметно улыбается и нежно прижимается к моим губам. Но я не хочу нежности.
Я обвиваю его шею руками, впиваюсь в него всем телом, словно хочу раствориться в нем. Он крепче прижимает меня к себе, и я чувствую, что в нас обоих что-то щелкает и отпускает. Наш поцелуй становится грубым и диким, в нем необузданная страсть, и я знаю, что, даже если доживу до ста лет, не забуду чувство, рожденное им.
Чувство, которое испытываешь, когда принадлежишь кому-то всецело, без остатка.
25
Следующие четыре недели – самые счастливые в моей жизни в Жемчужине.
Я счастлива, потому что доктор отложил следующую попытку оплодотворения, и герцогиня оставила меня в покое, тем более что сама она занята приготовлениями к свадьбе Гарнета. Раз в неделю мы с доктором Блайтом навещаем наш дуб, но мне так и не удается заставить его расти без стимулирующей силы пистолета.
Каждое воскресенье в полночь я общаюсь с Люсьеном через аркан. Я рассказываю ему о том, какая я послушная, что, в общем-то, правда – с герцогиней я веду себя как образцовый суррогат. Он с облегчением воспринимает новость об отложенной попытке оплодотворения. Мне так и не удается выведать у него, где я буду скрываться до конца своих дней, и в чем заключается его великая цель. Видимо, слишком опасно говорить об этом в Жемчужине, даже через аркан. Но он уверяет меня, что его планы в стадии завершения, и что после моего освобождения он вызволит из Жемчужины и других девушек. Мне очень жаль, что я больше ничем не могу ему помочь.
Я вижусь с Эшем почти каждый день – он оставляет мне записки в «Очерках перекрестного опыления», указывая день и время встречи, и мне не составляет труда найти повод, чтобы пойти в библиотеку, а уж оттуда проскользнуть в потайной ход. Наши свидания короткие, не дольше часа, пока Карнелиан на уроке, а я свободна от сеансов с доктором. Мы вспоминаем время, которое называем «До», говорим о доме, семье, друзьях. Я учу его играть в «Хальму». Иногда мы читаем друг другу. А порой просто лежим на диване и молчим. Лишь бы вместе.
С Рейвен мы общаемся так часто, как только удается, и в этом нам по-прежнему помогает плющ. Мы обмениваемся безделушками, которые со стороны выглядят бессмысленными. Клочок кружева. Прядь волос. Мраморный кубик из игры «Хальма». Пружинка из часов.
Но нам они говорят: «Я здесь. Я в порядке».
Пасмурным декабрьским днем мы с Эшем лежим на диване в его гостиной, моя голова у него на груди, его пальцы путаются в моих волосах. Юбка раскинута веером над нами, и я чувствую, как его сердце бьется в мою щеку.
Остается всего неделя до Самой Длинной ночи. Семь коротких дней, прежде чем я навсегда покину Жемчужину. Жаль, что я не могу сказать ему об этом. Я ненавижу ложь. Каждый раз, когда он невзначай говорит про «будущий год», или размышляет о том, как долго мы еще можем быть вместе, или радуется тому, что Карнелиан так трудно выдать замуж, меня гложет чувство вины. Пару раз я уже была готова признаться ему во всем, но голос Люсьена, остерегая, звучит у меня в голове.
– Что не так? – спрашивает Эш. Он очень хорошо чувствует мое настроение. Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него.
– Я не хочу быть без тебя. – Это самый честный ответ, который я могу дать.
Эш целует меня в лоб.
– Если смотреть на вещи оптимистически, то сегодня Карнелиан получила очередной отказ, от дома Листьев. Так что тебе придется потерпеть меня еще немного.
Когда он так говорит, мне становится еще хуже.
– Что, если у доктора все получится, и я забеременею? Тогда ты не захочешь быть со мной.
Эш хмурится. Обычно мы избегаем разговоров о суррогатном материнстве.
– Вайолет, даже будь у тебя перепончатые лапы и третий глаз, я все равно хочу быть с тобой. И ты не думай, будто я не понимаю твоего… положения в этом доме.
Я закатываю глаза.
– Вас что, учат выражаться эвфемизмами в этой вашей школе компаньонов, или это природный дар?
Эш усмехается.
– Думаю, всего понемногу.
Я тереблю пуговицу на его рубашке, борясь с искушением расстегнуть ее, почувствовать его обнаженную кожу. Мы стали так близки за эти последние недели, но ведь есть еще и другая близость, которой мы не испытали. И теперь, когда нам остались считаные дни, мне хочется успеть насладиться им сполна.
Мы могли бы сделать это прямо сейчас. Самое время. Мы одни. На этом диване. Наверное, это надо делать лежа? Дыхание перехватывает в горле. Мне интересно, что я почувствую. Интересно, будет ли больно.
– О чем ты думаешь? – шепчет Эш. Тепло приливает к моим щекам. Я осторожно расстегиваю пуговицу на его рубашке, и мои пальцы скользят по его коже. Она гладкая, и я чувствую под ней напряжение тугих мышц.
– Вайолет? – спрашивает он настороженно.
– М-м… – Я не могу себя заставить произнести это вслух, поэтому моя рука перемещается к следующей пуговице. Я дрожу, но разве так не должно быть? Мои пальцы неловкие, но мне удается расстегнуть вторую пуговицу.
Его пальцы смыкаются вокруг моей руки.
– Что ты делаешь? – нежно спрашивает он.
– Я… Разве ты не знаешь?
– У меня есть теория, – говорит он, но не отпускает мою руку.
– И?.. – Мое сердце учащенно бьется.
– Вайолет, я не думаю, что это хорошая идея.
Его неожиданный отказ обжигает меня горячей колючей волной.
– О… – говорю я.
Одним быстрым движением Эш приподнимается, усаживает меня к себе на колени, нежно берет меня за подбородок. Я не могу смотреть ему в глаза.
– Эй, – говорит он. – Посмотри на меня.
Нехотя я поднимаю взгляд.
– Ты уже делал это прежде.
– Да, – говорит он тихо. – Делал.
Лицо Карнелиан проносится у меня перед глазами.
– Ты просто не хочешь делать это со мной.
– Нет, Вайолет, это не так. Ты знаешь, что я хочу. Ты должна это знать.
