Мелисса Марр - Любимый грешник
— Хочешь чего-нибудь? — Задал Сет Кинану риторический вопрос из маленькой кухни, засовывая миску с каким-то рисовым блюдом в микроволновку. — Эш нужно поесть.
— Да я в порядке, — вспыхнула она.
— Ты сегодня вообще ела? — Сет подождал пару секунд и, когда она не ответила, повернулся к буфету и стал доставать тарелки.
Кинан почувствовал, что начинает испытывать к Сету симпатию.
Эйслинн застенчиво проговорила:
— Я собираюсь сделать это. В смысле, по поводу королевы и все такое. — Она села на край дивана.
— Я понял, когда увидел его, — спокойно сказал Сет, сунул в руки Эйслинн бутылку воды и выжидающе уставился на Кинана.
Кинан взял протянутую ему Сетом бутылку.
Звякнула микроволновка. Никто не проронил ни слова, пока Сет собирал на стол. Потом он спросил:
— И что это значит для нас?
— Ничего. Я об этом подумала. — Эйслинн бросила короткий взгляд на Кинана. — Это было одним из моих условий, когда я соглашалась на эту работу.
Кинан сел на один из стульев.
— А школа? — Сет вручил Эйслинн тарелку и сел рядом с ней.
Он немного расслабился, когда она подтянула под себя ноги и откинулась спиной на его грудь.
— С этим тоже порядок, — заверила она.
Сет с некоторым апломбом контролировал ситуацию, но Кинан заметил собственнические жесты смертного — случайные прикосновения, которые свидетельствовали о его физической связи с Эйслинн.
Сет с ложки кормил ее. Она проглотила первую предложенную порцию еды, и, повернувшись к Кинану, Сет спросил:
— И что теперь?
— Эйслинн пойдет со мной к Донии и станет королевой. — Кинан старался сохранять самообладание. В конце концов, они оба хотели одного и того же — чтобы Эйслинн была счастлива.
— Ей будет больно? — Взволнованно спросил Сет.
Эйслинн была поражена вопросом. Вилка в ее руке повисла в воздухе.
— Нет, — сказал Кинан. — А после этого мало что в моем и твоем мире сможет причинить ей вред.
— А как насчет другой — Зимней Королевы? — Сет рассеянно поглаживал волосы Эйслинн.
— Она может. Монархи могут ранить или убить друг друга.
— Монархи, как ты, — жестко произнес Сет. — Ты можешь причинить ей боль.
— Этого не будет. — Кинан посмотрел на Эйслинн, прильнувшую к Сету и выглядевшую абсолютно счастливой. Вот, чего он хотел для нее — счастья. Даже если это означало, что сейчас она будет с другим. — Я дал ей слово.
Они молча сидели, пока Эйслинн ела. Наконец, она нарушила тишину:
— А Сет может пойти с нами?
— Нет. Смертным нельзя присутствовать на церемонии. Для него это небезопасно, — ответил Кинан осторожно, борясь с соблазном подвергнуть этого смертного опасности и все же позволить ему быть там. Даже без Видения он наверняка ослепнет, когда силы Кинана освободятся, а силы Эйслинн войдут в нее.
Эйслинн отставила тарелку в сторону и скользнула на колени Сета. Кинан не пропустил ее напряженного взгляда. Вдохнув, чтобы успокоиться, он добавил:
— Но после этого ты можешь привести его на наш праздник в «Руины».
— А как насчет того, чтобы видеть их… нас, — поправила себя Эйслинн прежде Кинана. — Было бы легче, если бы он это мог.
— Монарх может позволить это. — Кинан улыбнулся ее вниманию к деталям. Она действительно станет чудесной королевой.
— Значит, ты…
— Или ты , Эйслинн, — перебил ее Кинан.
— Да. Если один из нас одобрит это, то можно найти способ сделать так, чтобы Сет нас видел? — Продолжила она странным тоном, в котором слышались отголоски страха.
— Я уже одобряю это. Нам только нужны необходимые ингредиенты. У меня во дворце на холме есть книга. — Кинан заметил, как они переглянулись. — Или у вас уже есть такой рецептик?
Никто из них не ответил. В этом не было необходимости. Кинан тихо выругался, прекрасно зная, где они могли достать этот рецепт. Кто еще мог им дать его?
Сменив тему, он заявил:
— Нам нужно поработать над вашим умением скрывать свои чувства. Теперь, когда Эйслинн стала фейри, ее эмоции станут сильнее. Такова наша природа.
Сет выгнул бровь, и Кинан вздохнул:
— Ты же будешь рядом, поэтому тебе это необходимо. Есть вещи, которые ты должен знать, если будешь с моей королевой.
Эйслинн промолчала, но черты лица Сета напряглись. Несколько мгновений Кинан и Сет смотрели друг другу в глаза, и Кинан понял, что смертный прекрасно осознает их неизбежное соперничество за внимание Эйслинн. Кинан почувствовал, как в нем растет уважение к Сету. Смертный любил Эйслинн настолько, чтобы остаться рядом с ней несмотря ни на что. За этого он его и уважал.
Они продолжали говорить. Не о фейри и не о будущем. Они просто разговаривали, узнавая больше друг о друге. И Кинан вдруг с удивлением понял, что вполне способен находиться в обществе своей королевы и ее возлюбленного. Он даже ощущал некоторое облегчение от этого, когда позвонила Дония и сказала, что она уже дома, ждет их и просит поторопиться. Ведьмы Бейры по-прежнему шастали по Хантсдейлу и учиняли настоящий хаос. Фейри из Высшего Двора уезжали из города, не желая оставаться, пока в нем творятся такие беспорядки.
Ну конечно, они не останутся.
Кинан вздохнул. Было бы неплохо, если бы еще один двор пытался остановить бесчинства, а не производить их или убегать от них.
Поговорив с Донией, Кинан пересказал их разговор Сету и Эйслинн. Они были готовы идти несмотря на очевидное нежелание Эйслинн оставлять Сета, хотя он и убеждал ее, что они скоро увидятся снова.
Кинан тихо напомнил ему:
— Ведьмы не могут войти сюда, но Бейра может. Оставайся здесь до нашего возвращения. Я не хочу, чтобы ты попался в ее лапы.
— Бабушка, бабуля там одна, — прошептала Эйслинн, широко раскрыв глаза, и выскочила за дверь.
Лишь на мгновение Кинан задержался и взглянул на Сета:
— Оставайся здесь. Мы вернемся, как только сможем.
Сет кивнул и подтолкнул его к открытой двери:
— Береги ее.
Снаружи Ниалл уже послал нескольких охранников за Эйслинн.
— Оставь кого-нибудь здесь присмотреть за ним, — приказал Кинан и помчался за Эйслинн, надеясь, что она зря волнуется и что с Эленой все в порядке.
Добравшись до дома, Эйслинн обнаружила настежь раскрытую дверь. Она вошла в гостиную. Телевизор работал, но бабушки нигде не было видно.
— Бабуля! — Позвала Эйслинн.
Охранники тихо скользнули за ней в комнату.
Наконец, она увидела бабушку, лежавшую на полу с закрытыми глазами. Эйслинн в мгновение ока оказалась рядом и нашла ее пульс. Бабушка дышала. Она была жива!
