Огонь в его ярости - Руби Диксон
— Я не настолько в отчаянии. — Она подходит к стенду в углу и тычет пальцем в украшенные квадратики. — Карты, — радостно сообщает она мне, затем достает одну и возвращается к прилавку, чтобы развернуть ее. Я заглядываю ей через плечо, пока она разглядывает сеть линий и символов — ошеломляющее зрелище для моих глаз.
«Что все это значит?» — спрашиваю я ее.
— Это дороги. Города. — Ее палец проводит по одной из линий. — Там, где раньше жили люди.
Я в восторге. «Люди привыкли жить… во всех этих местах?»
— Да, — соглашается она, затем оглядывается на меня. — Но большинство из этих городов сейчас разрушены. Даже самые большие города не смогли сравниться с одним разъяренным драконом.
Я хмыкаю. Я не знаю, должен ли я извиняться. Мысль о людях, копошащихся, как муравьи, на этой земле, кажется странной. Я рад, что не помню этого. Мне больше нравится то, что есть сейчас, с колышущимися травами, бесконечной тишиной и стадами бродячих животных… а все вонючие люди собрались в своих ульях.
Конечно, не все люди вонючие, — напоминаю я себе, притягивая свою пару ближе и вдыхая ее запах. — Некоторые из них очень, очень милые.
Эми хихикает, боясь щекотки, и бросает на меня довольный взгляд через плечо. Она указывает на линию на своей карте.
— Нашла это. Нам нужно найти шоссе 20, и тогда мы сможем проехать по нему до самого Шривпорта.
«Веди, — говорю я ей и кусаю ее за ухо. — Если только ты не хочешь остановиться и расслабиться».
Она фыркает.
— Я знаю, что ты подразумеваешь под «расслаблением», и на самом деле это не расслабление. — Ее щеки розовеют. — И для этого еще будет достаточно времени позже. Давай отправимся в путь, пока у меня есть силы.
«Ммм, я думаю, у тебя всегда есть силы, — говорю я ей, пока не желая отпускать ее мягкое тело. Мои руки по-прежнему обхватывают ее за талию, и я прижимаюсь к ее заду. — Ты сильно двигаешься и подергиваешься, когда я вхожу между твоих бедер…»
— Тише, ты, — ругается она, но в ее тоне слышится теплота, и она кладет свои руки поверх моих. — Ты пытаешься отвлечь меня.
«Всегда. У меня это неплохо получается».
— Это правда, — говорит она, затаив дыхание, когда я прижимаюсь своим членом к ее попке. — Думаю, путешествие может подождать еще несколько часов…
«Отлично, — подбадриваю я, даже когда задираю ее длинное платье, проводя руками по ее ногам под тканью. — Тебе как раз нужно отдохнуть, и я могу пометить тебя своим запахом».
Ее тихий стон — единственное поощрение, в котором я нуждаюсь.
* * *
В ту ночь мы переночевали в другом магазине. Я остаюсь в боевой форме, чтобы защитить мою Эми, а она берет единственное одеяло, которое взяла с собой, и заворачивается в него, прижимаясь к моим передним лапам на твердом цементе. Я чувствую боль в ее больной ноге, но она ничего не говорит. Я хочу найти ей более удобное место для отдыха, но она слишком устала, чтобы куда-то передвигаться. Я беру ее в свои когти и нежно баюкаю, чтобы ей было мягче спать. Она улыбается мне с милым, сонным выражением лица.
— Ты самый лучший мужчина на свете, — говорит мне Эми, счастливо вздыхая.
Мне одновременно приятно от ее комплимента и грустно. Она видит во мне нечто лучшее, чем я есть на самом деле. Для нее я защитник. Для своего народа я предатель и безмозглый солдат. Для салорианцев я очень полезный инструмент, более полезный, чем большинство других, из-за моей соревновательной натуры, которая заставляет меня стремиться к успеху выше других.
Но это не делает меня хорошим человеком. Это просто делает меня очень компетентным убийцей. Но я прижимаюсь носом к своей паре и не поправляю ее. Я не хочу, чтобы Эми смотрела на меня с разочарованием или ненавистью, как это делают мои люди. Я не думаю, что смог бы это вынести. Я хочу, чтобы ее сияющие глаза смотрели на меня с любовью и доверием.
Потерять это означало бы уничтожить меня.
Глава 20
РАСТ
Я чувствую запах дыма на ветру еще до того, как чувствую дракона.
На следующий день мы путешествуем по трассе шоссе, следуя сверху на расстоянии. По пути мы пролетаем через руины многих старых поселков, все необитаемые, их здания и автомобили брошены и выпотрошены, как пустые раковины. Единственные живые существа, которых мы видим, — это олени и крупный рогатый скот, бродящие по деревьям и высокой траве, которые трудятся над восстановлением земель, ныне покинутых людьми. Здесь спокойно, и моей Эми этим утром легче ехать у меня на спине.
Но когда я чувствую другой запах, я напрягаюсь. Мой рот наполняется слюной от потребности атаковать и защищать, и я медленнее взмахиваю крыльями, желая увеличить дистанцию между собой и незнакомцем, пока не выясню, что он задумал. «Еще один дракон», — говорю я своей паре.
«Где?» — спрашивает она, и я чувствую, как она дрожит.
«Далековато, но это его территория». — Я чувствую это так же сильно, как чувствую, как ее беспокойство давит на мой разум. Я посылаю мысленный сигнал, устанавливая контакт с другим дракони.
Дикая неразбериха — вот ответ, который я получаю.
Я потрясен серьезностью этого, хаосом, который угрожает перегрузить мой разум. Это дракон-самец, полностью потерявшийся в дикой природе, каким я когда-то был. Вспышки образов проносятся через его разум в мой, сбивающие с толку, хаотичные и такие полные гнева и неистовства. От дракони, которым он когда-то был, ничего не осталось, только потребность атаковать и сжигать, его инстинкты сведены к одному конкретному императиву: уничтожать.
Я посылаю ему предупреждение, сигнал, который использует только спаривавшийся самец. Я говорю ему без слов, что защищаю свою пару, и его инстинкты не зашли так далеко. Он признает это, уступая мне, и вдалеке я вижу блеск золотой чешуи, когда он приближается. Я чувствую его зависть и жажду к собственной паре, он борется с безумием, охватившим его разум.
«Он подлетит, — говорю я Эми. — Не пугайся. Он просто хочет увидеть мою пару».
Я чувствую, как ее руки сжимаются на моей шее, но она храбро отвечает мне. «Все в порядке. Нужно ли мне что-нибудь сказать?»
«Нет, просто сохраняй спокойствие. Он все еще дикий».
«Я умею вести себя спокойно». — Кажется, она почувствовала облегчение.
Я испытываю меньшее облегчение — этот мужчина не
