Излечи от ненависти - Диана Лихарт
— Сильнее, — нетерпеливо выдохнула между поцелуями, услышав смешок.
Секунда.
Движения становятся более нетерпеливыми, резкими, отчасти болезненными, но сейчас это именно то, что мне и нужно. Ощущаю себя живой, как никогда, и вдруг на краю сознания мелькает мысль, что теперь всё будет по-другому. Арсений не даст мне уйти, да и я более этого не желала. А события одиннадцатилетней давности, удивительным образом, словно стёрлись из памяти.
Чуть сменив угол проникновения, Белорецкий стал работать бёдрами более интенсивно, дико, раз от раза демонстрируя утробное рычание своего зверя, отчего я сходила с ума ещё больше, а затем…
Громко закричав, чувствуя, как низ живота сжимается от спазмов, зажмурила глаза, полностью ныряя в ощущения крышесносного оргазма. Меня било крупной дрожью, посылая огненные волны удовлетворения по телу, но как-то быстро осознала, что желание никуда не пропало, словно… ещё стремительнее набирая обороты.
— Мне мало, — без стеснения выдохнула, проводя ладонью по мужской крепкой спине.
— Как и мне, девочка, — выдохнул нетерпеливо в губы оборотень, вновь целуя, поглощая весь кислород, подчиняя своей власти. — Своего рода, я сексуальный маньяк, — коварно усмехнулся, прикусывая за подбородок, тут же лизнув.
Распахнув глаза, тут же утонула в золотом взгляде волка, с которым меня связала жизнь. Раньше я не верила в судьбу, а сейчас… Мои мысли менялись с невообразимой скоростью, подталкивая на безумство, которому поддалась с радостью, сама прильнув к мужчине в поцелуе, отдавая ему власть над собой.
Мы познавали друг друга, с каждым касанием, поцелуем, движением, открываясь больше, яснее. Я чувствовала дикость оборотня и агрессию, но вместе с тем и мягкость, нежность и… любовь. Странно даже думать об этом, но сейчас все предыдущие слова Белорецкого более не вызывали злости. Он всегда всё делал по отношению ко мне, исходя из чувства желания быть рядом и защищать, только вот демонстрировал это крайне импульсивно. А ещё отметила, что моя выносливость повысилась в разы, видимо, именно от этого не ощущала усталости, а Арсений всё твердил, что жаждет наверстать упущенное. И всё же, ближе к утру, насыщенные друг другом, удовлетворённые, мы просто лежали в кровати и молчали, наслаждаясь этим моментом. Бета лежал на спине, крепко прижимая меня к себе, а я, умостив голову на горячей груди, лениво водила пальчиками по идеальному прессу.
Сна не было ни в одном глазу, так и тянуло рассказать Арсению про разговор с Абигором, но отчего-то медлила, хотя… Мужчина не будет рад предложенному плану, и станет отговаривать, вполне вероятно, что у него это даже получится, поэтому…
«Лучше молчать», — решила, коротко вздыхая.
— Что будет дальше? — спокойно спросила, прекрасно зная, что Белорецкий расслышал.
Чуть крепче сжав руку, лежащую на ягодице, тем самым уже давая понять, что меня не отпустит, оборотень заговорил чуть хрипловато и завораживающе, а быть может, это мой изнеженный мозг после секс марафона так на всё реагировал.
— Закроем вопрос с Марабасом, и вернёмся в Россию. Думаю, Нэрайю будет лучше жить с нами. Чтобы не было проблем с документами, усыновим его.
— Усыновим? — встрепенулась, даже приподнимаясь, слегка оборачиваясь, всматриваясь в спокойное мужское лицо.
— Так будет правильно. Или ты не согласна?
— Я… даже не думала об этом, — нахмурившись, задумчиво протянула, сразу представляя себя в роли матери.
Представшая картина не особо порадовала, я никогда не ладила с детьми, и оказываясь с ними в одном пространстве, старалась скорее сбежать. И пусть мы поладили с Нэрайем, и даже больше, но усыновление — весьма серьёзный шаг, требующий огромной ответственности. Оттого сама мысль об этом пугала. А затем…
— Ты сказал: «Мы» усыновим. Но… это невозможно, — выдала весьма логично, от избытка мыслей даже садясь на кровати, что не особо сильно понравилось Арсению, ведь он так и продолжил лежать, слегка подпирая головой мягкое бархатное изголовье.
— Почему? — ровно спросил, хотя в глазах так и застыло напряжение.
— Во-первых, для усыновления нужно собрать кучу бумаг, — начала перечислять, одновременно загибая пальцы, скользя взглядом по комнате, словно так было легче думать.
— Это не проблема, — легко ответил оборотень, поглаживая меня по ноге.
— Во-вторых, Нэрай может отказаться от этой затеи…
— Это тоже решаемо.
— В-третьих, как «мы» усыновим мальчика, если наши отношения с тобой не зарегистрированы официально? — задала весьма логичный вопрос, при этом без задней мысли и…
— Поженимся. Всё же, на тебе моя метка, и для всего сверхъестественного мира ты уже являешься моей женой, а оформить бумаги по человеческим меркам не составит труда. Если хочешь, уже завтра мои люди подготовят все нужные документы, и даже по паспорту ты будешь моей женой, — легко резюмировал оборотень, а я…
Я от всех этих слов просто впала в ступор, вдруг ловя себя на мысли, что вот замуж ещё не хочу.
16 ГЛАВА 1 ЧАСТЬ
— Что у вас произошло? — решительно спросила Кира, впиваясь в меня глазами.
Она с самого утра постоянно смотрела на меня, то отводила взгляд, задумываясь о чём-то, то на Белорецкого подозрительно поглядывала. Правда, оборотень уехал без предупреждения, даже не попрощавшись со мной. Так было лучше, потому что после разговора о замужестве мы повздорили, в ходе чего Арсений словно закрылся от меня, и мы перестали вовсе общаться…
— Катерина, — предупреждающе произнёс мужчина, впиваясь в меня своими золотистыми глазами, что выдавало крайнюю степень недовольства.
— Ты слишком спешишь, — всё твердила, нервно дёргая край джемпера ниже.
— Мы — истинная пара, девочка. На тебе моя метка, мой запах. Стоит кому-то оказаться рядом с тобой, и без слов все поймут, кому ты принадлежишь. Штамп в паспорте — сущая формальность. Исход предрешён. Так смысл оттягивать этот момент?
Бета всё говорил логично, но пока этого самого штампа не было, я чувствовала хоть какую-то свободу и лёгкость, а после…
— Не сейчас, — отрицательно мотнула головой, принимая решение окончательно.
Раздался низкий гортанный рык, и мужчина резко встал с кресла, на котором до этого сидел. Машинально сделала шаг назад, тут же замирая. Изображать жертву — не лучший исход, особенно перед волком, который и так слишком остро реагирует на меня.
— Чего ты боишься, Катерина? Между нами невозможны измены, предательства. Я полностью верен тебе, исполню
