Тролльхол - Полина Луговцова
— Смотрите! — потрясенно восклицают в толпе, и чья-то рука взмывает над головами, указывая на улетающих валькирий.
Рин оборачивается, и нервный импульс прошивает ее от макушки до пят при виде падающей Фрои. Женщина летит вниз, барахтаясь в воздухе, ударяется о нагромождение каменных валунов у самой воды, скатывается на землю и замирает, не подавая признаков жизни. Тонкая струйка крови пересекает ее лицо от виска до подбородка. «Они уронили ее! — вспыхивает обжигающая мозг догадка. — Или… нет?» — в следующий миг Рин видит, что валькирии по-прежнему держат Фрою, и та все так же дрыгает босыми ногами. Но… ведь это невозможно!
— Видели? — произносит кто-то за ее спиной. — Душа выскользнула из тела, как рука из перчатки!
— Так правильно, зачем им ее тело? — отвечают ему.
— В теле туда и не войти.
— Ох, убилась, бедолага! Ох, убилась…
— Она еще в воздухе убилась.
— Жалко Фрою, хорошая она была. Все птицы к ней слетались, все звери сбегались.
— Такая, видать, у нее судьба.
— Точно… От судьбы не уйдешь.
— Такая судьба у всех, кто ходит по кривой дорожке.
— Вот уж точно. По нашим головам она хотела пройтись.
— Пусть идет теперь туда, куда положено.
— Да-да, отсюда подальше.
Ян, стоящий на коленях рядом с бездыханной Вильмой, вскидывает голову, его взгляд устремляется к Фрое, лежащей без движения, а затем поднимается выше и цепляется за улетающую стаю валькирий, маячащую в небе рыхлым облаком. Парень встает во весь рост и стремительно увеличивается, превращаясь в гиганта. Процесс происходит еще быстрее, чем в прошлый раз, и через мгновение Ян уже упирается головой в темные тяжелые тучи. Надув огромные щеки, он с силой выдыхает струю воздуха вслед валькириям, и эта струя мчится к ним острой белой стрелой. Почуяв опасность, крылатые девицы оборачиваются, снижаются к воде и начинают яростно бить крыльями, поднимая высокие волны. На море вырастает огромный, до самого неба, горб, он закрывает собой валькирий в тот миг, когда выпущенная Яном гигантская ледяная стрела почти достигает цели, она должна была вот-вот вонзиться в гущу стаи, но вместо этого исчезает в толще водной массы, мелко дрожащей в воздухе, и та мгновенно застывает, превратившись в ледяную стену.
Испустив гулкий тягостный стон, Ян сдувается до обычных размеров и горестно закрывает лицо руками. Рин слышит его приглушенный дрожащий голос:
— Не успел! Не уберег!
Неужели Ян так сокрушается из-за того, что валькирии унесли душу Фрои? И это после того, как Фроя убила Вильму, которой Ян обязан жизнью! Все-таки, сложные создания эти божественные существа, слишком сложные для человеческого понимания. Верно сказано, что малое не может объять большое. Однако это «большое» сейчас явно нуждается в сочувствии.
Рин приближается к Яну и кладет руку на его плечо. Он поднимает голову, смотрит на нее одним глазом, а другим обозревает стену изо льда, вздымающуюся над морем.
— Когда мы уйдем, волна рухнет на остров и расколет его на части, — произносит он, и Рин бросает в дрожь от его обжигающе холодного дыхания, коснувшегося ее щеки. — Вам всем придется уехать.
— Прости?.. — Рин непонимающе моргает.
— Тролльхол исчезнет с лица земли. У вас есть несколько часов, чтобы похоронить мертвых.
— Что это значит? Кто и куда уйдет?
— Я уведу гримтурсенов в Нибльхейм, им здесь больше нечего делать. Вильма была хранительницей заклятья, привязывающего их к этой земле. Заклятье передавалось по наследству от вёльвы к вёльве, но Вильма не успела его никому передать, поэтому теперь гримтурсены свободны, и я должен увести их отсюда, чтобы они не натворили бед.
— Кто же ты?..
Ян отвечает не очень разборчиво, что-то вроде: «Я — начало. Предвечный… Первый». Рин открывает рот, чтобы задать очередной вопрос, но он перебивает ее:
— Вы должны отплыть до заката. Запомни это и передай всем.
— До заката? — Рин обводит взглядом низкие темные тучи, затянувшие небо до самого горизонта. — Рассвет прошел незаметно. Боюсь, и закат будет таким же.
— Скоро прояснится. Следите за солнцем. И еще… Похороните мое тело рядом с Вильмой по древнескандинавскому обычаю, в лодках.
— Твое тело?
— Человеческое тело, мне оно больше не нужно.
— То есть, Ян умрет?
— Нет никакого Яна, это просто вымышленное имя, и больше ничего. Есть я, Имир, а человек, тело которого я когда-то занял, не был мне знаком. Он ушел раньше, чем я появился. Теперь и я ухожу. Прощай!
Он делает шаг в сторону, но останавливается, будто хочет сказать еще что-то. Его лицо скособочивается в кривой улыбке.
— Не забудь взять с собой картину, которую написала здесь. Она тебе пригодится.
Договорив последнее слово, он заходится в исступленном кашле, изо рта его вместо слюны брызжут льдинки, а следом вырывается светящееся голубоватое облачко. Вмиг обмякшее тело оседает на землю, а облачко поднимается высоко вверх, к самым тучам, и те тают вокруг него, как грязная пена на камнях, оставленная схлынувшей волной. Над островом разливается высокая прозрачная синева. Голубое облачко сливается с ней и пропадает из виду.
37. По ту сторону волны
Рин стоит на дощатом помосте над смотровой башней, опираясь на корявые и не слишком прочные перила из ивняка. Часть помоста разобрана, только что Хуго и Хенрик подняли наверх останки Лилли и теперь должны отнести их на берег, где вскоре состоится церемония похорон по древнескандинавскому обычаю. Подходящие лодки нашлись в сарае у Вильмы, совсем новые лодки, похоже, специально приготовленные для погребального обряда. Их оказалось даже больше, чем нужно, на всех хватит: для Вильмы, для Фрои, для Яна, для Лилли, для Ларса. Пятеро жителей Тролльхола, умерших в разное время, отправятся сегодня в последний путь. На каждого из них по очереди будет возложен Валькнут, чтобы открыть их душам путь в Алую долину. Решено было оставить талисман в лодке Вильмы, потому что после исчезновения Тролльхола, предсказанного Яном-Имиром, Алая долина все равно станет недосягаема. Эти пятеро — последние, кто войдет в обитель великого конунга Олафа, и врата ее закроются за ними навсегда.
Осталось дождаться, когда Элиас с друзьями вернутся из подземелья с останками Ларса, и
