Под тенью белой лисы - Бронислава Антоновна Вонсович
Николай покачал головой, явно собираясь отказаться и откланяться.
– Или боишься, что холодным накормлю? – хитро спросила я. – Так я разогрею.
– Лиза, дело совсем не в этом… – бросил он мне уже в спину.
Я метнулась в спальню, обернулась и торопливо начала напяливать на себя одежду. Жаль, что нельзя было обойтись халатом, уж его-то можно набросить за пару мгновений. Но Полине и так есть что сообщить Рысьиной, не стоит ей давать возможность заработать еще больше.
– Лиза, мне пора, – первое, что сказал Николай, когда я вышла.
– Тебе так не понравился мой второй зверь, что ты сбегаешь? – перешла я в наступление.
Появилось странное предчувствие: нельзя его сейчас отпускать, непременно случится что-то плохое. Видно, Ольга Александровна – та еще штучка, если может вызвать ночью даже не дежурного охранника. Возможно, Соколов не так уж был не прав в своей неприязни к царскому режиму. Только вот методы он выбрал слишком радикальные.
– Лиза, что ты? Твоя лиса просто немного замученная, но через пару недель ты ее не узнаешь, – оптимистично сказал Николай. – Она будет прекрасной.
Полина за дверью пренебрежительно хмыкнула. То ли не верила, что из моей лисы может выйти что-то приличное, то ли сомневалась в самом Николае.
– Тогда ты должен со мной позавтракать. Все равно перемещаешься телепортом.
– Там оформление может затянуться, – вздохнул Николай, но взялся за спинку стула, на котором я должна была сидеть. – Если только недолго…
Разогревающие плетения я помнила, так что с ними заминки не вышло. Разогретая пища, конечно, уступает по вкусу свежеприготовленной, но мы были столь голодны, что она казалась нам прекрасной. Мне-то уж точно, мне даже почудилось, что это лиса собирается наесться впрок, что явно было бы лишним, поэтому я усилием воли прекратила ее подкармливать и теперь только смотрела, как ест Николай. Выглядел он умилительно, но под моим взглядом неожиданно покраснел и закашлялся.
– И все же мне надо идти. Уже шесть тридцать, – напомнил он. – Опаздывать я не имею права. Скоро начинается моя смена.
Проводила я его до двери, хотела и дальше, но Николай запретил. Пришлось проститься с ним на пороге, поцеловав на прощание. Полина осуждающе прокашлялась, а Николай с тяжелым вздохом сказал:
– Фаина Алексеевна так и не дает согласия на помолвку.
– Ничего, дай бог, скоро от нее зависеть не будем, – прошептала я ему на ухо, не желая из-за такой малости ставить полог. – Я же имею право дать объявление в газету о нашей помолвке?
– Да, но глава клана должна ее разрешить, иначе будет скандал. Нам его не простят.
– Она разрешит, – уверенно ответила я, и мы опять поцеловались.
Жаль, что времени не осталось. Или не жаль? Потому что целоваться под укоризненным взором Полины совсем не то, что делать это же без свидетелей, да еще в рубашке Николая. Наверное, он подумал так же, потому что резко от меня оторвался, в глазах его промелькнуло что-то такое отчаянное, и он бросил:
– Я непременно скоро вернусь, Лиза, и тогда мы все решим.
После чего ушел. Я даже смотреть ему вслед не стала, чтобы не расстраиваться. Вряд ли у него получится скоро вернуться, а уж о том, чтобы решить все, и речи не шло. Но что-то непременно должно решиться до его появления.
Полина сразу улизнула жаловаться Рысьиной на мое поведение и сделала это совершенно зря. С ее точки зрения, разумеется, потому что она пропустила визит Владимира Викентьевича, который появился примерно через час и торжественно вручил мне саквояж со словами:
– Здесь все дневники Станислава Андреевича. Фаина Алексеевна мурыжила меня вчера допоздна, так что раньше не получалось никак.
– Боже мой, Владимир Викентьевич, я вам так благодарна, вы не представляете. Боюсь только, что не смогу сразу понять написанное дедом.
– Я вам помогу разобраться, не волнуйтесь, Елизавета Дмитриевна. А что со вторым вопросом?
– С кланом? Вы готовы прямо сейчас этим заняться?
– Я-то готов, Елизавета Дмитриевна, но нам необходим третий регистрирующий, – напомнил Владимир Викентьевич.
– Он есть. Я вас вскоре познакомлю, – пообещала я, и мы отправились в лабораторию Тимофеева.
Бумаги я захватила с собой. Конечно, можно было их спрятать под отводом глаз, чтобы вернувшаяся Полина не обнаружила. Но я решила, что их вообще рискованно оставлять в квартире Рысьиных, лишить которой меня могли сразу после регистрации клана. Поэтому со мной были еще все мои документы и заветные книги по магии. Остального было бы не так жаль, доведись его потерять.
Тимофеев не заставил себя долго ждать. Я даже толком не успела припрятать заветный саквояж, как заведующий лабораторией появился на пороге. Наверное, ему тоже не спалось.
– Доброе утро, Филипп Георгиевич! – поприветствовала я его. – Если вы за ночь не передумали, то самое время идти регистрировать.
– А третий? – сразу спросил он, но расстегнутую было пуговицу тут же застегнул.
– Не ожидал, Филипп Георгиевич, что окажусь с вами в одном клане. Но рад этому. – Звягинцев подошел и протянул руку для пожатия.
– Владимир Викентьевич, какими судьбами? Боги мои, – оживился Тимофеев, как только понял, что это и есть третий член нашего будущего клана, и воодушевленно затряс протянутую руку. – Прекрасный выбор, Елизавета Дмитриевна. Быть в одном клане с таким целителем, как Звягинцев, – великая честь.
– Не преувеличивайте. С вашими-то талантами, – вернул Владимир Викентьевич комплимент.
– Предлагаю сначала все решить, а потом заниматься расшаркиванием, – прервала я их. – Боюсь, как бы Фаина Алексеевна нам не помешала.
– Рысьина? Она может, – согласился Тимофеев.
– Еще как, – вздохнул Звягинцев. – Пойдемте же.
Нужное нам здание оказалось совсем рядом с университетом, хоть и не на его территории, что меня несколько встревожило: не хотелось бы, чтобы меня сразу при выходе задержали. Но либо все наблюдатели поутру спали, либо побоялись активничать в присутствии двух целителей, либо я переоценила свою значимость для Рысьиных: никому я не понадобилась, только зря себя накручивала все это время.
А вот при регистрации клана возникла неожиданная проблема. Не с силой или количеством магов – с этим как раз оказалось все в порядке. С названием.
– Рысины? Есть уже такие. Нельзя вас так регистрировать, – смущенно ответил милый молодой человек, принявший наше заявление.
– А если просто Рысь?
– Тоже уже зарегистрирована фамилия.
– Седых-Рысьины? – предложила я.
– Никак нельзя, – покрутил он головой, показывая огорчение, которого наверняка не испытывал.
– Двойные фамилии могут быть только у тех, у кого это нужно для уточнения, – пояснил Владимир Викентьевич, не дожидаясь моего вопроса. – К примеру, Свиньины-Морские или Хомячковы-Джунгарские. А у вас
