Стихийный мир. Морской эмир - Сильвия Лайм
А Тиррес что-то получил от меня. Не только я обрела невероятные способности управлять водой от связи с эмиром, но и он забрал частицу меня. Возможно, именно сейчас, не желая ее отдавать вместе со всем остальным, он погибает… А жемчужина забирает его жизнь.
Это сводило с ума, убивало меня изнутри. И только мысль о том, что если я хотя бы не попробую помочь, то буду винить себя всю оставшуюся жизнь, заставляла действовать.
Закрыв глаза на короткое мгновение, я попыталась забыть обо всем. Это было чудовищно сложно, но не труднее, чем смотреть, как изумруд волос Тирреса смешивается с облаком крови из его груди.
«Чтобы управлять кровью, нужно уметь проливать кровь…»
С закрытыми глазами я распахнула руки в стороны, и чароводная магия полилась с кончиков пальцев неоново-голубым потоком. Она смешивалась с водами Айремора и усиливала ураган, бурлящий вокруг нас, словно кто-то помешивал море огромной ложкой.
Вены натянулись, я не знала, способна ли я на то, что мелькало у меня в голове вспышками кинопленки. Я видела себя будто со стороны и не до конца осознавала происходящее, а потому не могла толком и испугаться.
А пугаться было отчего.
Грянул гром. Снова где-то рядом сдетонировала вода. А затем море разошлось в разные стороны…
В первые мгновения шок был настолько силен, что я замерла, не двигаясь. Но странное ощущение нереальности происходящего позволило вспомнить о цели и продолжить действовать. Едва смертоносных потоков не оказалось рядом, как путь к Тирресу был свободен. Теперь он стоял на коленях перед жемчужиной, что без искрящихся топазовых вод еще сильнее казалась огромным набрякшим куском бычьей печени. Ладонь эмира лежала на гладкой багровой поверхности, и жемчужина пульсировала, выкачивая силу из-под сияющих пальцев повелителя Айремора.
Как он до сих пор не упал, я не имела ни малейшего представления. Но я быстро преодолела разделяющее нас расстояние, передвигаясь на огромных щупальцах кракена, и коснулась рукояти колдовского кинжала левой рукой. Той самой, которую украшали драгоценности Венинумары.
Тиррес медленно повернул ко мне голову и через силу улыбнулся. Он был бледен, словно смерть уже сжала костлявые руки на его горле. Красивые губы были полностью синими.
— Саша, — выдохнул он тихо. Я почти что не услышала. Поняла по движению губ.
— Все будет хорошо, — ответила я, и губы дернулись, чтобы улыбнуться, но почти сразу вернулись в прежнее напряженное состояние. — Наверное…
Я не была уверена ни в чем.
«Чтобы управлять кровью, нужно уметь проливать кровь».
Слова черного бога морей пульсировали в голове, как печать проклятья.
Я сжала ладонью рукоять кинжала, торчащего из груди Тирреса, и… вонзила его глубже, с ужасом глядя, как удивленно расширяются жемчужно-голубые глаза эмира.
Я убивала его.
Оставалось надеяться, что я не ошиблась.
Руки тряслись, я изо всех сил сжала зубы, чтобы не позволить себе слабости. Чтобы не разрыдаться, не закричать и… просто не упасть от страха и безысходности.
«Чтобы управлять кровью, нужно уметь проливать кровь…»
Если я ошиблась, то всего-навсего последним, что увидел в своей жизни Тиррес, буду я, убивающая его. Он бы и так погиб, но в этом случае, если принять, что человеческие души после смерти не умирают, его душа будет вечно блуждать за мной в жажде отмщения.
Но если не ошиблась…
— Инсанимара должна уметь убивать, мой эмир, — шепнула я тихо непослушными губами, и огромные черные щупальца тела морской ведьмы колыхнулись дьявольским облаком.
Глаза Тирреса остекленели. Он не успел ничего ответить прежде, чем его веки закрылись.
— Дыши! — почти прорычала я, в следующий миг магия, разлившаяся вокруг, как новое море, ударила в него, взывая к его собственному лику кракена. Мощная волна неоново-голубого света вырвалась из груди морского эмира и выпустила огромные изумрудно-синие щупальца, заменившие ему ноги.
Я вырвала кинжал из его груди, краем глаза замечая, как с ужасом смотрят на нас Эвирон с женой и Латимерия с остальными членами культа, застыв на границе между водой и крохотным островком суши, в центре которого мы очутились.
Море все еще не сомкнуло свои крылья, не накрыло нас, то ли отрезая от остального мира, то ли, наоборот, оберегая от него. Не позволяя никому нарушить ужасную сцену, развернувшуюся рядом с проклятой святыней Айремора.
Я знала, что именно мое заклятье раздвинуло тяжелые морские воды, но сейчас не ощущала его действия. Словно что-то подхватило мое колдовство и продолжило его. Вряд ли мне самой удалось бы удержать столь огромную мощь. Но это я поняла уже значительно позже.
А сейчас у меня были силы лишь на то, чтобы молиться всем богам о сохранении жизни Тирреса. И выбрала я, как ни странно, Тенемару. Черное кровожадное божество, которое однажды чуть не убило меня. Которое, несомненно, знало гораздо больше обо мне, чем я сама.
— Я приказываю твой крови слушаться, — прохрипела я тихо, глядя в бледное лицо эмира, взывая к магии древнего кракена Айремора. — Я приказываю ей течь по венам, как прежде.
Тиррес открыл глаза, но я видела, что меня он не замечает. Это были глаза мертвеца.
У меня внутри все начало обрываться.
— Я приказываю твоим ранам затянуться, — сквозь зубы прошипела я.
Тиррес не двигался. Кровь из его груди лилась медленней, а это означало лишь одно: давление в венах упало.
— Я приказываю твоему сердцу биться! — бросила я, сдвинув брови, встряхнув эмира за мощные плечи, почти не замечая, насколько он был тяжел.
— Слушайся меня, укуси тебя Тенемару!!! — прокричала, чувствуя бессильное бешенство. И потом повернулась к жемчужине, пульсирующей рядом, как чье-то живое сердце. — А ты — прекращай забирать его магию, возьми мою!
И со всей силы ударила по ней. Скорее от злости, чем с какой-то конкретной целью. Но стоило мне коснуться гладкой, чересчур горячей поверхности жемчужины, как моя ладонь вспыхнула. И я вполне натурально ощутила, что сила Тирреса прекратила вливаться в нее, заменившись моей.
В тот же миг эмир моргнул и перевел на меня сперва непонимающий, а затем вполне осознанный взгляд.
Его внимание скользнуло по левой руке, которую я теперь держала на его груди. Оказалось, что браслет и кольцо Венинумары моргают всеми десятками своих рубиновых глаз и светятся кровавым светом. Рана на теле повелителя морей затянулась как по волшебству.
Тогда внимание приходящего в себя эмира обнаружило жемчужину, что стремительно увеличивалась в размерах и багровела, высасывая у меня изнутри что-то очень важное. Это было не больно. Но с каждой секундой все сильнее казалось, что кто-то вставил соломинку мне в живот
