Сталь и шелк. Акт второй - Алиса Рудницкая
– Да куда мне до него, – вздохнула Брусника. – Он на меня если и посмотрит, то только из жалости. Ты посмотри на меня…
– Брусника глупая! – напустилась на нее Текка. – Брусника станет красивой-красивой скоро! Ни один мальчик устоять не сможет! За Бруснику еще драться будут! Драться! И красивый парень тоже глупый, если считает Бруснику некрасивой!
– Слушай, а хочешь я Кальца попрошу, чтобы он тебя пригласил? – предложила я Бруснике.
– Ты уверена что он согласится? – закрыла лицо руками Брусника.
– Разумеется, согласиться, – заверила ее я. – А не согласится – ну и ладно. Зато мы попробуем. Что скажешь?
– Я буду тебе очень благодарна, – обрадовалась Брусника. – И вообще… не хочешь с нами позаниматься рукоделием? Лент на всех хватит.
От воспоминаний о том, как я дома вышивала платки, меня передернуло. Конечно, за этим делом можно было помечтать о дальних странах, путешествиях и всяком другом… но здесь, в академии, мечтать я почти перестала. Еще бы, я ведь будто попала в мир своих фантазий. К тому же рукоделие напоминало мне о доме, в который я не хотела бы больше возвращаться.
– Спасибо, но я пожалуй откажусь, – улыбнулась я. – Пойду в комнату защитные чары отрабатывать. Как закончишь – зови. Удачи с цветами.
И, не дожидаясь, пока Брусника меня уговорит, я поспешила уйти. Чем-чем, а рукоделием в магической академии я заниматься не собиралась.
Глава 31. Яна (1)
Я все-таки решила Эйнара использовать. Все приготовила заранее, натащила из мастерской материалов и инструментов, книг из библиотеки, и позвала парня в свою комнату. Встретила его, сидя на столе, ногу на ногу закинув, небрежно перекатывая в руках синий камешек – один из тех, что с Хоуком на Готреде получила.
– Я тебя ненавижу, – проникновенно сказал Эйнар, пялясь на нас с камнем, как на чудо света. Торопливо заперев дверь, он чуть ли не бегом направился ко мне. Вздохнул в восхищении, рассмотрев камушек поближе. – Чистейший блэрталит... И молодой. У меня был истощенный за сотни лет использования осколок, и то – мощнейший среди... но пес с ним. Ты что хочешь из своего сделать? Будешь только этот использовать или и остальные возьмешь?
Я мигом перестала довольно лыбиться с его восторженной, но вроде как белой зависти.
– Откуда ты знаешь, что у меня еще есть? – напряженно спросила я.
– О, так у тебя действительно еще есть? – искренне удивился Эйнар. – Я это так сказал, на всякий случай... Но откуда? Слишком дорого даже для свадебного подарка от нежно любящего жениха.
– Мой нежно любящий жених, – хмыкнула я, – заставил меня своими руками этот подарок добывать...
- О... - вновь повторил Эйнар. – Ты хоть знаешь, какую связь между тобой и камнем это рождает, насколько сильнее может быть артефакт? Хм... Воистину ценный дар. Значит ты испугалась, что без моей помощи не сможешь воспользоваться им с толком?
– Просто хотела посмотреть на твой искаженный черной завистью лик, – я закатила глаза, но решила прояснить. – А вообще... ты ведь с Готреда, как и этот камень. И в артефакторике, как бы не было тяжело это признавать, лучше меня разбираешься. Так что я подумала – вдруг ты знаешь, какую самую крутую штуку я смогу из него смастерить со своим уровнем.
К преподавателям идти смысла все равно не было: пусть предмет и ведут, но не их специализация, знают не многим больше, чем можно в учебниках найти, им просто артефакторика не особо интересна.. Да и подарок Хоука светить не хотелось – мало ли. А Эйнару я пусть и не доверяла, но... черт, кажется, я ему все-таки доверяла. Вот дура-то.
– Поленилась разбирать теорию, значит, – Эйнар лукаво улыбнулся, посмотрел на меня как-то странно. С такой нежностью, что меня даже кольнуло подозрение, что все его шуточки про чувства, не просто шуточки, чтобы меня раздражать. Хотя слова его от нежности были далеки, насмешка как всегда. – Решила довериться такому сомнительному, но привлекательному парню, как я. Только вот не подумала, что я потребую за свою помощь плату.
– Ты мне поможешь, дружок, чисто из любви к искусству, – уверенно сказала я, хотя в душе такой уверенности не чувствовала. Ну да, я ведь сама толком не понимала, зачем мне Эйнар. И я поторопилась добавить шутливости: – Ну и ко мне, конечно.
Он мне не подыграл, дернул себя за косичку – вот же говорящая привычка.
– Знаешь, что самое... – он пощелкал пальцами, вспоминая слово, - ...отстойное? Что несмотря на то, сколько раз я ласково издевался или бездушно манипулировал тобой, несмотря на всю мою расчетливость, понимаю что ты сейчас – права. Мне действительно достаточно просто помочь тебе в моем любимом деле, достаточно наслаждения от работы с таким материалом.
Эйнар ловко, ненавязчиво так, забрал у меня блэртелит, чуть ли не возбужденно синий камешек приласкал.
– Совсем не обязательно делать артефакт для себя, главное – делать... Для кого-то другого – даже лучше, приятней. – он горько усмехнулся. – А для себя – слишком часто в результате лишь боль и сожаления.
– О чем ты? – осторожно спросила я, пытаясь выловить из этих расплывчатых фраз какой-то смысл. – Если вбил себе в голову, что сделанные своими руками чисто для себя любимого артефакты приносят одни несчастья, то зачем обвешан ими с ног до головы... вернее, до кончиков волос.
– Ну да, обвешан, – пожал плечами Эйнар. – Силы хочется. Жить хочется. Просто – все равно люблю... Но я как-то дерьмово себя чувствую, когда кто-то из-за меня, из-за моих артефактов, умирает – будь то любимый пес или нелюбимый дядя...
Я его не понимала – и боялась понимать. Мне стало неуютно, веселый настрой испарился без следа – серьезный Эйнар был весьма заразительным. И меня чертовски напрягало, что, возможно, в своих сказках о себе не так уж и врал. Может вообще не врал.
Что Эйнар – вовсе не невинный шут. Дружит же с ним за что-то конченный ублюдок Фрино.
– Потрясающе, – Эйнар вдруг впихнул мне блэртелит обратно в руки и взбудоражено затараторил, вновь превращаясь в самого себя, разве что не такого ехидного, как обычно.
– Я думал это просто легенды – что он сам находит себе
