Любимая наша - Алекса Адлер
− И где он был, когда появились мы и ты его позвала? – появляется на пороге Са-оир, держа перед собой одну из детских кроваток.
Метко. Ничего не скажешь. Я сама задаюсь этим вопросом, как и тем, почему Морад позволил мужьям засечь нас. Но всё же отступать мне не хочется. Впервые за время нашего знакомства с Повелителями я позволяю себе говорить и действовать без оглядки на их одобрение, и меня пьянит эта… свобода.
− А меня нужно от вас защищать? – прищуриваюсь. – Вы же сказали, что не причините мне вреда.
− Не причиним, − улыбается тёмный Повелитель. – Тебе больше не нужен этот сомнительный защитник.
Вслед за ним заходит и Сэтору со второй кроваткой. И, глянув на его хмурое лицо, я невольно задаюсь вопросом, каково моему третьему мужу предполагать, что его отец не просто выжил после самосожжения, но и похитил меня. Отношения у них и при жизни Менетнаша были непростые и напряжённые, а теперь... страшно даже представить. Нет. Пусть лучше это будет кто-то другой.
Развивать эту тему я, само собой, не горю желанием. Молча наблюдаю, как мужчины переносят в спальню наши с детьми вещи и больше не поддаюсь на их попытки втянуть меня в новые разговоры. Закончив же с кормлением Эш-наира откровенно сообщаю, что мне нужно остаться одной, дабы уложить сыновей спать. И самой отдохнуть. К моему огромному удивлению, мои слова неожиданно принимают во внимание.
И спустя минуту я с некоторым ошеломлением наблюдаю, как двое Повелителей и один Глас Абсолюта гуськом уходят из спальни, наконец-то оставляя меня одну.
Даже дышать легче становится. Слишком уж они подавляющие. Даже по отдельности, не то что вместе. Только не нравятся мне те многозначительные взгляды, которыми они обмениваются, ещё не скрывшись с поля моего зрения. Вот точно о чём-то опять договорились.
Уложив Эша рядом с Рэем, который почти всё это время увлечённо изображал плавание на спине, почти стряхнув с себя все пелёнки, я и сама ложусь возле своих солнышек. Голова после всех событий этого бешенного дня просто гудит. Ещё и желудок напоминает о себе голодным урчанием.
Закрыв глаза, устало вздыхаю. Придётся как-то налаживать свой быт здесь, на корабле. Искать способы позаботиться о себе, не обращаясь каждый раз за помощью к мужьям. Хорошо ещё, что мне не нужно готовить смеси для мальчишек. Всё-таки грудное вскармливание это самый удобный и естественный способ накормить своих малышей.
Малыши, к слову, как все новорожденные, вскоре устают от столь насыщенного событиями бодрствования и начинают засыпать. Сначала Рэй, а потом и Эш.
Надо бы узнать, как там Иса. Но оставлять сыновей одних, даже в кроватках, я здесь почему-то опасаюсь. Не потому что им что-то может угрожать на корабле Са-оира. Просто нет у меня уверенности, что я смогу быстро вернуться к ним, если почувствую, что проснулись. А я слишком тревожная мама, чтобы не переживать о том, не выпадут ли они из кроваток, или ещё что-то наподобие этого.
Переложив малышей в люльки, я по привычке некоторое время наблюдаю за тем, как они спят, а потом всё же решаюсь осмотреться. В прошлый раз, когда я здесь была, мне было страшновато лезть во все углы этих апартаментов. Тем более, что за мной практически постоянно наблюдал Чотжар.
Теперь же я предоставлена сама себе, плюс уже хорошо знакома с бытом высших ашаров. Так что вполне могу изучить всё подробней. А вдруг тут какая-то кухня прилегающая имеется с безмолвным поваром? Впрочем, если без повара, тоже хорошо. Главное, чтобы кухня и продукты. Есть хочется.
Выставив защитные силовые щиты над люльками, медленно бреду в гостевую, намереваясь тщательно изучить панель служебного входа, которым постоянно пользовался Чотжар. Но едва выйдя из спальни, останавливаюсь, словно на стену налетев.
Оставили одну, значит? Как бы не так.
В одном из дайратов, в углу комнаты, который никак не просматривается из спальни, словно ни в чём не бывало сидит себе Са-оир, задумчиво просматривая какие-то сводки на голографическом экране. Заметив меня, он сворачивает это всё и склоняет голову набок.
− Уснули? – интересуется тихо.
− Да, − произношу шёпотом, чувствуя, как поднимается в душе раздражение. И сама теряюсь от того насколько мне непривычно позволять себе испытывать что-то подобное по отношению к мужьям.
Как же. Разве на богов можно раздражаться?
Вот только они не боги. Они, пусть и очень могущественные, но всё же живые мужчины, испытывающие эмоции и совершающие ошибки. А я не их вещь. Больше нет. Могу и раздражаться, если они раздражают.
Игнорировать тёмного Повелителя сложно, но я очень стараюсь. Отвожу взгляд, устремляя его на ту саму панель. И молча продолжаю свой путь.
− Тебе что-то нужно, Лина? – слышу вполне ожидаемый вопрос.
− Нет, спасибо, − отвечаю максимально ровно.
И тут меня осеняет неожиданная идея. Настолько захватывающая, что я снова останавливаюсь, как вкопанная. Если он здесь, то почему бы этим не воспользоваться?
− Хотя… − тяну, лихорадочно обдумывая свои дальнейшие действия и слова. Поворачиваюсь к Са-оиру: – Вы не могли бы присмотреть за мальчиками некоторое время?
− А что ты собираешься делать в это время? – тут же подозрительно прищуривается он.
− Я очень волнуюсь о своей подруге и хочу сходить к ней в медотсек. Это же ваш корабль Руори, и мне на его борту ничего не угрожает?
Вот теперь пусть попробует обоснованно навязать мне сопровождение. Если согласится на мою просьбу, конечно.
Муж склоняет голову набок, сканируя меня проницательным взглядом. В сузившихся глазах мелькает понимание. Просчитал мою незамысловатую уловку, конечно же. Теперь ход за ним.
− Да, ты права. Это действительно Руори. Приятно, что помнишь, − усмехается Са-оир. – Никто из экипажа не посмеет как-либо навредить тебе, об этом можешь не беспокоиться. Здесь самые преданные джа-аны. Если это важно для тебя, то можешь идти. Я присмотрю за детьми.
− Спасибо, − бормочу, растерявшись от той неожиданной лёгкости, с которой удалось добиться своего.
Опасаясь, что супруг может передумать, я поспешно разворачиваюсь в другом направлении и почти бегу к лифту. Набираю на панели вызов и нужный маршрут, буквально кожей ощущая взгляд Са-оира. Он скользит по моей спине, попе, ногам, обратно… Осязаемый настолько, что кажется, будто меня по-настоящему касаются, гладят тёплые ладони. И предательское тело слишком красноречиво реагирует на это. Бесит.
Когда передо мной открываются створки лифта,
