Враг мой, любовь моя (СИ) - Дало Лайа "Лайа Дало"

Дасат тут же ее одернул:

— Ты никогда не имела дела с Отцом. Выбор не может быть столь простым.

— Он сделает Врагом кого-то, кто мне до безумия дорог, — едва слышно прошептала Ваэль, но в гулкой тишине Храма слова разнеслись по всем углам.

Фиолетовый взгляд нашел по очереди Кхая, а потом Лаита, и она спросила громче:

— Кто-то из вас двоих?

Соперники переглянулись, и Кхай не смог не отметить торжествующих искорок в глазах Лаита. Тсани признала их обоих, невольно, не подумав, но дала надежду Проводнику и задела Нефеш. И все же Кхай ответил спокойно:

— Скорее всего, что да. Или я, или Лаит. А самое веселое, что мы можем и не знать о своей роли, действовать вслепую, но под властью невидимых ниточек Отца.

— Не факт, — задумчиво проговорила Аллос.

Кхай вопросительно уставился на нее, и Паучиха продолжила:

— Это слишком банально. Любовь против всеобщего блага. Отец уже давно пресытился этим спектаклем, да и нашу Ваэль он хорошо знает. Тут Мара права, ты при любом раскладе выберешь не свое личное счастье. Именно за эту твою жертвенность Он тебя и наказал, не в этом смысл твоего существования.

Кхай не был уверен, что его тсани вспомнила все, когда-то у них уже был подобный разговор, когда именно он и привел к непоправим последствиям. Следующие слова Ваэль подтвердили его опасения.

— Отец желает изменений. Качественных. Революции. Чего-то нового, еще неведанного. Поэтому, раз за разом, вводит в привычную формулу все новые и новые переменные. Я должна была стать катализатором этих изменений, и, какое-то время справлялась со своей ролью, а потом…

Тот-что-был-Богом сжал кулаки и закончил фразу:

— А потом случился я. Стал взывать к твоей совести, сбил тебя с Пути и все начинания Отца пошли прахом.

— Не совсем так. Думаю, что ты был еще одним Его экспериментом. Еще до тебя я попыталась восстановить Равновесие, не понимая, что как раз этого Он и не желает. Так что, наоборот, ты должен был встряхнуть меня, заставить вновь действовать. Войны, противостояния, союзы и предательства. Ему было интересно, — внезапно Ваэль запнулась, вздрогнула, посмотрела на Кхая: — мы уже когда-то об этом говорили.

Крылатый скупо кивнул, и все встало на свои места. Келлин внутренне расхохотался, складывая все кусочки головоломки. Игрушки Бога воспротивились Его замыслу и решили не следовать сценарию, вместо этого подвинув кукловода. Вот только кукловод просчитал их на раз-два-три и обломал идиотский порыв, наказав по заслугам.

— Восхитительно, — ухмыльнулся дроу, — вы решили убить Бога? Разве вам в детстве не объяснили, что невозможно?

Келлину ответила Аллос:

— Не все проходили должное обучение. Вижу, что сейчас ты благодарен полученным урокам?

Намек Паучики прошелся наждачной бумагой по оголенным нервам, заставляя панцирь заклинания трещать, но на этот раз от ярости. И все же уроки, действительно, были усвоены. Келлин склонился в полупоклоне, и почтительно промолвил:

— Да, Великая. Я знаю свое место.

— Поэтому тебе никогда и не стать чем-то большим.

Аллос играла с огнем и прекрасно это осознавала, но пора было выводить мальчишку из его затянувшейся заморозки. Мантикоры переборщили с силой, вложенной в заклинание, и теперь его было непросто снять. Сперва следовало хорошенько расшатать опоры.

Оливковые скулы заострились, золотые глаза зажглись недобрым огнем, но, к досаде, Паучихи почти сразу потухли:

— Да, Госпожа.

Пусть Ваэль и не знала деталей, но суть противостояния сестры и желтоглазого дроу была ей понятна. Аллос славилась своей любовью к дрессировке мужчин, как и умением воспитывать очень и очень полезные личности. Слабых она ломала, сильных возвышала. Дасат был тому живым примером.

— Я не думаю, что это кто-то из вас, — вернулась к теме разговора Аллос. — Скорее Отец введет другую фигуру в расклад, кого-то совершенно иного, того, на кого мы никогда не подумаем. И да, действовать он будет неявно.

— Пойди туда, не знаю куда, найди того, не знаю кого… В духе Отца, — констатировал Дасат.

— Очень даже, — утвердительно кивнула Аллос.

— Просто шикарно! И с чего мы начнем? — спросил Лаит.

— Это ты нам скажи, ты же Проводник, — подначил его Кхай.

Лаит повелся было на подколку, но тут же нашел другого крайнего:

— Среди нас есть Проводники и постарше.

Дасат скривился, но подачу принял:

— Отец обычно оставляет подсказки, иначе не будет спортивного интереса, и интрига зачахнет на корню. Хлебные крошки уже разбросаны, нужно лишь поймать ключевой момент и отматывать оттуда.

Развить мысль старший Мейн не успел, Храм еще раз содрогнулся, на этот раз значительно сильнее, так что Иллири покачнулся, а Раэль был вынужден опереться ладонью об Алтарь, удерживая вес брата на себе. Черный мрамор тут же засветился серебром, нестерпимо вспыхнул, Храм еще раз качнуло и Алтарь стал медленно погружаться в пол.

Сбитый с ног Иллири тут же обернулся в паучью форму, подхватил свое стихийное бедствие и инстинктивно метнулся к Келлину. Вдвоем защитить их прелесть будет проще.

Лаит и Кхай, на таких же рефлексах достали мечи и заслонил собой Ваэль.

Дасат дернул Мару в сторону Аллос и перетек в боевую стойку.

Недвижимой осталась лишь Паучиха. Она и сама могла бы принять свой любимый и жуткий образ, но не видела в этом никакого смысла. Едва Алтарь исчез в мраморном полу, как Аллос велела:

— Успокойтесь, это не угроза, это намек. Отец четкое дает понять, что с этого момента Жертвоприношения отменяются, а значит все дело в них. А точнее в одном конкретном.

Ваэль догадалась первой:

— Последнее Жертвоприношение?

Аллос кивнула:

— Именно. Я только сейчас поняла одну странность — я не помню всего. Вернее, всех.

— Ты о чем это? — удивленно спросил Кхай.

— Сколько Реш присутствовало на Последнем Жертвоприношении?

— Согласно правилам — Добровольная Жертва, Палач и двое Свидетелей.

— Так. Ваэль, я, Лиса и…?

— Я. Я тоже был там, — напомнил Кхай.

— Нет! В том и дело, ты опоздал, ты появился позже, но начать без второго Свидетеля мы не могли!

Кхай замер. Аллос была права. По давним правилам, добровольность Жертвы должны были подтвердить минимум двое Реш, но в момент убийства его не было в Храме, значит был кто-то другой, кто-то, кого они почему-то не запомнили.

— Кто-то стер наши воспоминания об еще одном участнике, — подытожила Аллос. — И мы все прекрасно понимаем, что это может означать.

— Она и есть Враг, — сделала очевидный вывод Ваэль.

— Она? — переспросила Аллос.

— Да, это я помню. Смутно. Нас действительно было четверо, четверо женщин. Энергия была одного типа, — подтвердила бывшая Жертва.

— Значит, мы знаем хотя бы пол, — удовлетворенно произнес Кхай, но его взгляд тут же уперся в Раэля, а потом он сам же себя и успокоил, — точно знаем. Вауу не мог быть Свидетелем, только Реш.

— Спросим Лису? — предложила Аллос.

— Когда ты последний раз ее видела? — ехидно уточнил Кхай.

Но Паучиха ничуть не смутилась:

— Давненько, но это не ничего не меняет. Мы ее найдем и спросим, она такая зараза, что могла избежать чистки мозгов.

Последняя фраза про мозги отозвалась гулом в голове Ваэль и ее внезапно осенило:

— Подождите! Есть еще один момент!

— Ты о чем? — настороженно спросил Кхай.

— Моорны! Где они? Мы же столько волн возмущения подняли в Первозданном! Да взять хотя бы мой уход в Аит’Ле, крушение Жемчужного Дворца, но я ничего не чувствую! Моорнов нет в Болоте, нет в Омуте, не было и в Аит’Ле. Я только сейчас поняла, что в Аит’Ле было непривычно пусто.

— Может их всех порешили на Арене? — предположил Лаит, намекая на подвиг Кхая.

Ваэль отрицательно покачала головой:

— Моорнов нельзя полностью уничтожить, они каждый раз возрождаются в Омуте, в этом вся соль.

— И их там нет, — задумчиво уточнил Лаит.

— Их там нет.

— Мир Льдов? Они могли пройти по каналу связи, — выдвинул свою версию Кхай, — такое уже было, каналы действуют как клапаны и сбрасывают лишнее напряжение.