Злата Линник - Мои поцелуи вкуса крови
— Извините, вам помочь?
— Да… если вам не трудно.
Ой, придвинулась ближе некуда, еще немножко и… Осторожнее, мадам, я ведь не железный все-таки! Стоп, да она же меня откровенно клеит, причем по книжке. Ну, у нее и память, шпарит целыми абзацами наизусть. Отодвинулась, копается в сумочке. Что это она мне дает? Визитку и стодолларовую купюру. К чему бы это? Тьфу! Думает, что все на свете можно купить, в том числе и… Вот уж точно: о темпоре, о морис, то есть кругом одно моральное разложение.
Как ни странно, но снова старое кладбище
На старом кладбище быстро темнело, но Илья Игнатьевич не торопился присоединиться к немногим припозднившимся посетителям. Пусть себе спешат, у него имеются дела поважнее. Нападения со стороны клыкастых диссидентов он не опасался: тщательно изучив соответствующую литературу, он экипировался на совесть. Старинный серебряный крест из комиссионки и чеснок, разложенный по всем карманам, должны обеспечить ему безопасность. Серебряных пуль и осинового кола ему не потребовалось — его задача не охотиться на этих, так сказать, граждан, а выявить место их постоянного обитания, по возможности втереться в доверие, а затем… Нечто подобное он слышал от бывших коллег, а также наблюдал в любимой «криминальной хронике». Правда, речь там шла не о всякой нечисти, а о внедрении в криминальную структуру, но методы работы годились и в данном случае. Чутье не подвело его: в одном из заброшенных склепов кто-то был. Во всяком случае, он явственно слышал шум шагов и музыку, от которой кровь сама собой застывала в жилах. Через неплотно закрытую дверь можно было различить крохотный, колышущийся от сквозняка огонек свечи. Подобравшись совсем близко, Илья Игнатьевич заглянул в узкую щель между холодными и скользкими на ощупь камнями. Вот они, на ловца, можно сказать, и зверь бежит! Он нашел их, застукал тепленькими на месте. Так-так, чем они там заняты?
Посреди мрачного помещения стоял гроб с откинутой крышкой. В нем непринужденно сидела и перебирала длинные черные волосы молодая женщина, похожая на картинку из журнала, который Илья Игнатьевич иногда просматривал тайком от жены. Нет, эта была гораздо привлекательнее — пухленькая аппетитная фигурка, точеная шейка и щечки, которые так и хотелось поцеловать, исключительно по-отечески. Отогнав мысли, неподходящие к настоящему моменту, Дрямов продолжил наблюдение.
Вне всякого сомнения, перед ним была вампирша, такая, каких показывают в кино. У женщины было мертвенно-белое лицо, глаза, обведенные черными кругами, и кроваво-красные губы. Что на ней было надето, он не разобрал; достаточно было коленки, обтянутой чулком в крупную сетку, чтобы начать шарить по карманам в поисках валидола. Но прелестница была не одна. У противоположной стенки сидела и курила что-то невыносимо крепкое другая вампирша. В отличие от первой, она была одета в обычные брюки и свитер, правда, черные и увешанные громадным количеством блестящих железок.
Не выдержав распространявшегося из склепа табачного дыма, смешанного с запахом гнили и сырости, добровольный сыщик неожиданно для самого себя оглушительно чихнул. Мысленно ругая себя за оплошность, он застыл на месте, стараясь даже не дышать. И тут он заметил, что по дорожке между памятниками прямо к нему приближается высокая фигура в черном плаще с низко опущенным капюшоном.
«Ничего они мне не смогут сделать, — повторял про себя бывший завхоз, — у меня имеется крест и чеснок. Обнаружили — это, конечно, нехорошо. Теперь главное — прикинуться своим. А как только выберусь отсюда — сразу проинформирую кого следует».
— Ты что-то ищешь здесь, смертный? — неожиданно прошептал кто-то над самым ухом, и холодное дыхание с «ароматом» помойного бачка шевельнуло волосы на голове господина Дрямова. — Что нужно тебе в обители тьмы?
— Ищу… этой… истины, вот! — нашелся Илья Игнатьевич, вспомнив маловразумительную бумажку, которую недавно сунула ему в метро какая-то наглая девица в фиолетовом балахоне. — Вот именно, ее и ищу!
— Не боишься, что мы потребуем в оплату твою бессмертную душу? — вступил в разговор кто-то, едва различимый в темноте. — Что мы выпьем твою кровь?
— Для хорошего дела не жалко! — выпалил Илья Игнатьевич, сжимая в кармане здоровенную чесночину и мысленно несколько раз повторив «чур меня».
Раздался скрип давно не смазанных петель, и из склепа выглянула одна из его обитательниц. Какая досада, это была не та, на которую незадачливый сыщик недавно любовался.
— Народ, чего стряслось? Что за кипеж?
— Клайд, к нам пожаловал редкий гость из мира людей. Он ищет у нас истины.
— Истины? — изумленно повторила вампирша. — Вы чего, да он нам в дедушки годится! Бонни, ты только посмотри!
На пороге склепа возникла ее спутница с тоненькой церковной свечой в руке. Непроизвольно шагнув к ней, Илья Игнатьевич обнаружил, что окружен целой толпой созданий, которых ну никак невозможно заподозрить в принадлежности к человеческому роду. «И что меня понесла нелегкая, — подумал шантажист со стажем, — дался мне этот компромат. Или сидел бы спокойно дома, а всю черновую работу сделали бы, как всегда, „внештатные сотрудники". Так ведь нет, решил, что настолько ценную информацию надо добыть самому, вот, и расхлебывай теперь».
Посовещавшись, вампиры решили ознакомить нежданного гостя со своими моральными ценностями. «Вот и ладушки, — думал Илья Игнатьевич, следуя по тропинке между крестами вслед за прекрасной вампиршей в сетчатых колготках. — Наступит утро, вы мирно уснете, а я шмыг-шмыг, и — домой, готовить подробную докладную записку».
Почти в это время. На другом конце города
Вечереет, по углам начинают сгущаться мягкие пушистые тени. Я уже и забыла, как спокойно и уютно может быть дома. А еще совершенно особая прелесть в том, чтобы иногда оказаться там одной. Не скажу, чтобы присутствие Сергея раздражало меня, у нас с ним в последнее время как-то все удивительно гармонично. Кто бы мог подумать, жизнь с супругом мало того, что перестала быть скучной — она более чем увлекательна и полна неожиданностей. Юбилей нашей свадьбы мы отметили не где-нибудь, а на крыше одного известного пентхауза. Да, именно на крыше стоял столик на двоих, сервированный по всем правилам. Где-то за павильоном-солярием играл настоящий оркестр, обслуживал нас официант в диковинном костюме, сочетавшем в себе серебристую чешую, крохотные рудиментарные крылышки и хвост, который время от времени вилял из стороны в сторону. Я так и не смогла дознаться, что за существо он изображает. Соседний скат на время превратился в клумбу, где росли розы самых разных расцветок, расположенные по невероятно сложной системе. Как потом выяснилось, это был любовный мадригал в мою честь. Я уже не говорю про салют и подсвеченный фонтан из гранатового сока; все было просто замечательно.
