Мир, сотканный из легенд - Ариста Ларссон

— Не получится, — сухо сказала женщина, — тут ты, милая, бессильна.

— Что не получится? О чём вы? — притворилась Каролин, не теряя надежды.

— Твой любимый пуфф… Вспыхнуть у тебя не получится.

— Кто вы? — Каролин пыталась прислушаться, чтобы понять, где она. Услышать знакомые звуки, которые намекнули бы ей, куда её занесло.

— Я никто… уже много лет я лишь никто. И в тоже время я мать, охраняющая своего сына! А ты, стерва, ранила сердце моего мальчика.

Каролин совершенно запуталась.

— О ком вы говорите? Чья мать?

— Страшно? Гадкая девчонка! Ты сгниёшь в этом замке.

Чувствуя, что от страха Каролин начала пробивать дрожь, она снова обратилась к своему дару, но в ответ была лишь тишина.

— Что ты со мной сделала? Ты богиня огня? — Каролин понимала, что никто кроме неё не мог забрать дар.

— Хахаха, глупая девчонка. И что он в тебе нашёл. Всему виной то, что я так и не смогла научить его выбирать порядочных, благородных девиц, а не взбалмошных дурочек в виде тебя.

— Мама отпусти её! — раздался мужской голос.

— Костя? — удивилась Каролин.

— Молчи, Каролин, так всем будет лучше.

— Сынок, ты узнал меня спустя столько лет! Подойди же скорее к маме.

— Где ты была столько лет? Почему не пришла ко мне? — обида душила Константина, ведь в его образе мать сохранилась как эталон доброты и справедливости, то самое святое, чего ему так не хватало все эти годы, особенно, когда он был ребёнком.

— О, милый. Мне пришлось пройти страшные испытания, но я всегда была рядом! — женщина сделала пару неуверенных шагов к сыну. Увидев, как он отшатнулся, она остановилась и продолжила свой рассказ:

— Когда меня арестовали, я попала в настоящий ад…. До сих пор с содроганием вспоминаю то место. Эти вечные крики мучениц, стража, потерявшая совесть и честь, для которых мы были лишь новой партией игрушек на очередную вечеринку, — взгляд женщины затуманился и ужас, который она пережила, съедал её изнутри и был заметен, несмотря на все её старания.

— Тогда я заключила договор с одной ведьмой. Она дала мне яд. О нет, не переживай — не смертельный. Я умерла лишь для всех живущих, но не для себя.

— Но я был как раз тем живущим, кто нуждался в тебе, мама, — сухо со злостью ответил парень.

— Прости, милый, но это был единственный выход. Так вот когда я его выпила — я умерла. Меня почти похоронили. Повезло тому могильщику, — засмеялась женщина и, погрузившись в воспоминания, её губы расплылись в улыбке.

— Как он бежал, как бежал…. Он пил, не просыхая. Его жена и дети голодали, но ему не было до них дела. Ведь каждый день он утверждался в очередной бутылке любого горячительного напитка. Он выбирал по принципу самое дешевое среди крепчайших напитков вечера. И ему частенько попадалась какая-нибудь гадость, после которой он сходил с ума и гонял всю семью побоями в собственном доме по возвращению.

— Хи-хи, я исцелила его сынок! — подняв глаза на Константина, сказала женщина.

— В тот вечер, когда он вырыл мне могилу и почти донес меня, чтобы скинуть в яму, я встала. О, ты бы видел эти глаза. Он сразу вспомнил все молитвы. А я с ухмылкой добавила, что пришла за его грешной душой от самого Тартара…. Я и не думала, что моя жизнь и впрям, как-то пересечется с роднёй такого жуткого божества, — бросив небрежный взгляд на Каролин, сказала женщина.

— Могильщик бросил пить и с тех пор у него счастливая семья, а сам он стал очень набожным, — женщина захихикала как дитя.

— Тогда-то сынок я и решила, что это моя новая жизнь. Жизнь — в которой мне предначертано ставить на путь истинный грешников.

— Я не хочу верить тому, что слышу, мама, — Константин отвернулся на несколько секунд, пытаясь разглядеть, как бы ему спасти Каролин.

— Сынок, после я сразу вернулась домой! Я была с тобой все эти годы, каждый день! Я приносила тебе лучшую еду со стола моей сестры, и я тогда сделала для тебя этот торт! Мне хотелось, чтобы вы с сестренкой отпраздновали твой день рождения.

— Что?! — кровь похолодела у мужчины, ведь он все эти годы винил себя и свою дружбу.

— Да, милый, да! — женщина подошла к сыну и улыбнулась ему, — Я отомстила сестре за всё! Именно я внесла свой вклад в воспитание её дочери бунтаркой. Я хотела, чтобы она потеряла то, что ей дорого. Мечтала, чтобы она пережила ту боль утраты, которую перенесла я. И это я тогда сломала замок на твоей двери. Ты вырос, и мне стало понятно, что ты готов.

— Я не уверен, что та, кем ты стала — моя мать. Женщина, которая родила и растила меня была добрая, — ужас от услышанного охватил Константина.

— Милый, мы же мыслим одинаково! Я всё осознала, добро не приносит добро! Лишь боль и разрушение…. Посмотри, что стало с нашей семьёй из-за моей доброты.

— Нет. Причина того, что с нами стало, мы сами. Жадность твоей сестры и твоё желание быть всегда правильной и хорошей! Ты старалась всегда поступать правильно! Не задумываясь о том, как это отразится на нас. Признайся! Было правильным помогать тётке потерявшей мужа и оставшейся с кучей дочерей? Люди считали тебя благородной и доброй, а тебе это нравилось, — Константин старался всё ближе подойти к Каролин. Он-то видел, что глыба, на которой сидела девушка ни к чему не привязанная, была над обрывом. И Каролин могла в любую секунду упасть в бездну.

— Сынок, ты что такое говоришь?

— Зачем ты пустила их в наш дом? У них был свой дом! И ты лучше других знала, как тётка загнала своего мужа в могилу. Зачем ты впустила их, МАМА?! — закричал Константин.

— Она же была моей сестрой! — возмутилась женщина, потеряв бдительность.

— Она была убийцей, мошенницей и аферисткой! Но зная всё это, ты хотела выглядеть благородно! Показать всем, насколько ты щедрая и богатая. А теперь посмотри на нашу семью…. Посмотри! Во что нам обошлась твоя доброта и благородство.

— Отпусти Каролин! Я причинил её семье столько боли…. Я виноват перед этой девочкой. Отпусти её, и я уйду с тобой домой. Мы начнём новую жизнь. Мы всё исправим.

На мгновенье женщина задумалась.

— А вдруг она будет мстить?! — слегка прихрамывая, с обезумевшим взглядом, женщина поковыляла к Каролин и заглянула ей в глаза.

— Ой, дорогая, мы же забыли тебе повязку снять, — истеричным хохотом разразилась обезумевшая мать.

Одним рывком она сдернула повязку и