Все ведьмы – стервы, или Ректору больше (не) наливать - Катерина Александровна Цвик
Повисла очень напряженная пауза, во время которой магистр, прикрыв глаза, пытался прийти в себя и, как мне кажется, отключить нюх. Ну или насобирать в себе сил, чтобы с ходу не отправить Бруно обратно в Нижний мир.
— Бруно, ты бы сбегал наверх посмотрел, что там и как, — намекнула я псу сматываться с места «преступления».
А то и в самом деле бедный магистр сорвется, и собакену не поздоровится.
Бруно дураком не был, состояние хозяина оценил, ужом просочился к выходу и исчез в проеме.
— Ну, я тоже пойдугх. Неуютно мне тутгх. Столько демонической энергии… Бргх, — решил удалиться и Огурчик.
Главная ведьма проводила их пристальным взглядом и, приложив надушенный платочек к носу, произнесла:
— Девочки, вы бы тоже шли наверх и проследили, чтобы сюда больше никто не спустился.
— Но, Главная… — попытались они возразить.
Однако одного косого взгляда ведьмы стало достаточно, чтобы мои подруги, с сожалением поглядев на меня, направились на выход.
— Я… тоже пойду, — наконец, выдавил из себя магистр эр Ритер. — Вы тут уже и без меня разберетесь, — и деревянной походкой покинул лабораторию.
Я тоже очень хотела уйти, но понимала, что мне не позволят.
— Так что у вас здесь произошло? — оглядывая заледеневшие пентаграммы, ингредиенты на полках, застывшую Шаболданскую и рыдавшую Ландерию, снова спросила Главная.
— Может, мы обсудим это не здесь? — предложил дракон.
Запах и в самом деле стоял убойный, даже вышибал слезу.
— Нет, мы поговорим здесь и сейчас, — посмотрев ему в глаза, ответила Главная. Она достала из своей маленькой сумочки мешочек и развеяла его содержимое вокруг нас. Отвратительный запах тут же пропал, аж дышать стало легче. — Ректор ван Драг, поставьте уже ведьму на ноги. Она от вас никуда не убежит.
Дракон в ответ с таким подозрением на меня покосился, будто решил, что я и в самом деле только и мечтаю что убежать от него в закат. Но на ноги все же опустил.
— Она была ранена и еще не до конца не пришла в себя, — хмуро ответил он и приобнял меня за плечи.
Подтверждая слова ректора, я раскрыла полы сюртука, в который была укутана, и показала ведьме мое дырявое платье.
Брови Главное взлетели вверх, и она нахмурилась:
— Что ж, я понимаю, что тебе пришлось тяжело, но некоторые вещи все же лучше обсудить здесь, наедине. Мне нужно знать, как здесь чуть не образовался прорыв в Нижний мир и почему бывшая ректор этой академии и ее секретарь находятся в таком состоянии. Как только мы поднимемся наверх, мне придется докладывать о произошедшем Верховной, а вам, — она посмотрела в глаза дракону, — королю. И будет лучше, если наши показания сойдутся. Матильда, как я понимаю, ты о случившемся осведомлена лучше всех. Что здесь произошло?
Я вздохнула и начала рассказ:
— Они здесь больше тридцати лет убивали ведьм. Вот что здесь произошло. И если бы не ректор, магистр и Огурчик, я бы тоже была мертва. — Я подошла к сброшенным на пол сумкам, достала из одной несколько журналов и дала Главной и ректору. — Вот, в этих журналах…
И я всё рассказала о том, что здесь творилось.
Главная и ректор с каждыми моим словом мрачнели все больше, а дракон прижимал меня к себе всё крепче. Когда я закончила, они еще некоторое время молчали.
— А ведь их даже не искали, — тихо с горечью заметила Главная. — Зачем? Пропадали ведь какие-то ведьмы. Всего лишь ведьмы…
— Искали, — опроверг ректор. — Но если их похищение прикрывала Шаболданская, то в тщетности поисков нет ничего удивительного.
— Искали, — презрительно хмыкнула ведьма. — В деревне пропавших коров ищут тщательнее.
— Может быть, раньше так было, но не сейчас, — не согласился снова ректор. — Все меняется. Вам ли это не знать?
Главная как-то странно глянула на дракона и… смутилась? Еле заметно, но все же! Потом дернула плечом, снова нахмурилась и брезгливо посмотрела на журналы в своих руках. Отбросила их на пол и гневно посмотрела на Шаболданскую с притихшей Ландерией — похоже, она потеряла сознание.
— Даже один такой журнал, просочившись во внешний мир, даст пищу для размышлений тем, кто нас ненавидит. А таких все еще очень много, и они почему-то считают, что вправе вершить наши судьбы. Даже закрытый суд над ними, — Главная кивнула на женщин, — породит целую волну. Пусть не сразу, но кого-то их высказывания натолкнут на темные мысли и очередные опыты. Такое уже было. — Она прикрыла глаза и словно постарела. — Было… И это страшно.
Дракон тоже отбросил журналы, которые пролистывал, зло усмехнулся, снова взял меня на руки и начала теснить Главную к выходу:
— Пойдемте отсюда, госпожа Главная ведьма. А то здесь скоро будет очень жарко.
Мы с ней удивленно посмотрели на ректора. К чему он это сказал?
— Жарко? — переспросила она и обернулась посмотреть на Шаболанскую с Ландерией. — А как же…
Но ректор не дал ей договорить:
— Госпожа Шаболданская оказалась крайне коварной женщиной и с помощью уникального амулета сумела снять с себя паралич и напасть на нас. Разве вы не видите? Я еле успеваю защищать вас от ее атак.
Мы с Главной ошарашенно переглянулись, а потом ведьма широко округлила глаза и выдала:
— О, да! Нам удается от нее отбиваться только чудом!
— Карр! — ворон на плече ведьмы захлопал крыльями. — У Шаболанской скоро глаза из орбит выкатятся.
— Ее атаки слишком сильные, у меня не остается выхода, кроме как использовать драконье пламя, — не обращая на ворона внимания, продолжил говорить ректор.
— Но в сочетании с кррристаллизованной энеррргией Нижнего миррра оно будет горрреть, пока здесь не начнет плавиться даже камень! — продолжал возмущаться ворон.
— Да? А я об этом совсем забыл…
И когда мы все покинули помещение, поставил меня позади себя, развернулся и… из его рта, как у факира, сплошным потоком полился алый огонь! Да зачем ему вторая ипостась, если он и без нее может такое?! Об этом ни в одной книжке о драконах точно не написано!
Пламя в один миг охватило всю лабораторию, сжигая следы экспериментов и самих экспериментаторш. Я дар речи потеряла, когда это увидела, но досмотреть мне не дали. Ректор снова подхватил меня на руки и понес наверх. Главная не отставала.
— А как же коридор? Пламя не перекинется? — попыталась я заглянуть ему за спину. Оставшихся внутри гадин мне не было жалко. Моя жалость пропала в тот момент, когда Черная дама показывала мне лица убитых и замученных
