Свет - Рейвен Кеннеди
– По-моему, послание для вас.
Мужчина переводит взгляд на меня и легонько таращит глаза. Я пытаюсь ему улыбнуться, но он быстро отводит взор.
Как только Слейд протягивает руку, птица издает пронзительный крик и протягивает ему ногу. Слейд гладит ее по шее и снимает пузырек, а затем разворачивает свиток и пробегается по нему взглядом. Он стоит немного боком, но, глядя на его профиль, вижу, как на лбу появляется морщинка. Я подхожу, чувствуя, как внутри у меня нарастает беспокойство.
– Что-то случилось? – спрашиваю я, встав за ним.
Его плечи напряжены, но всего на мгновение.
– Нет, – говорит он и засовывает свиток в карман, а после смотрит на мужчину, еще раз погладив птицу. – Спасибо, Шелби.
– Рад служить, Ваше Величество. Как мне с ним поступить?
– Пусть отдохнет в Вольере. Он мне не нужен.
Мужчина кивает, отворачивается и начинает спускаться со склона, держа птицу.
– Все хорошо? – спрашиваю я у Слейда.
– Конечно, – тут же отвечает он. – Пойдем?
Не успеваю я сказать что-нибудь еще, как он снова продолжает путь. Я мешкаю, на языке так и вертится желание удовлетворить любопытство и спросить, о чем говорилось в послании, но я одергиваю себя. Имею ли я вообще право спрашивать его о таком? Слейд, безусловно, поделился бы со мной, если бы захотел. Я не должна обижаться на него из-за того, что он этого не сделал.
Наверное, он каждый день получает и отправляет много писем – в конце концов, Слейд – король. Я не должна так болезненно реагировать. Мы уже обсуждали, что нам предстоит еще долго узнавать друг друга.
Я иду за ним, не сводя взгляда с его спины и пытаясь избавиться от этих безостановочно кружащих угрызений совести. Все же Слейд – король, а я все время об этом забываю. Он король, а я…
А я вот-вот сяду в лужу, когда попробую воспользоваться своей магией.
В том и заключается моя тревога. Я никому ничего не рассказывала, даже себе не позволяла взглянуть правде в глаза. Но дело в том, что мое золото ведет себя не так, как должно. Не говоря уже о том, что с его помощью я бездумно убивала людей.
А если я снова это сделаю?
Когда Слейд уводит меня с тропинки в пещеру, я настолько погружена в свои мысли, что ничего не замечаю, пока чуть не наступаю на покрытый золотыми пятнами пол.
Я втягиваю воздух и, осмотревшись, сразу же ее узнаю. Здесь я впервые проснулась. Здесь начала двигаться и здесь по моим венам потекла сила.
Я не сразу понимаю, что слишком долго смотрю на затвердевшее золото, которое забрызгало стены и пол. Пока я теряюсь в глубинах мыслей, все это время Слейд за мной наблюдает.
Моргнув, я прихожу в себя и принимаю невозмутимый вид.
– Мы будем тренироваться здесь? – спрашиваю я и, хотя стараюсь говорить спокойно, голос кажется гулким от осознания того, какие последствия нас могут ждать.
С минуту Слейд внимательно смотрит на меня и потом наклоняет голову.
– Да, – отвечает он, и в его тоне слышится то, что я не совсем улавливаю.
Это опасение, это скручивающая и опутывающая тревога сжимает мне горло, и я не могу даже глотнуть.
Он отходит на несколько футов, опускается на колени, где застыла золотая волна, и проводит пальцем по затвердевшему гребню.
Не знаю почему, но меня сотрясает дрожь.
Он приподнимает бровь.
– Замерзла?
– Нет.
Слейд снова встает и снимает пальто, но только я начинаю спорить о том, что мне не холодно, он кладет его на землю.
– Сядь сюда.
Сначала я нерешительно мнусь, но потом ноги сами несут меня к Слейду, и я сажусь на его пальто, поджав под себя ноги.
Он тоже садится, и, хотя нас разделяет два фута, расстояние кажется несущественным. Пространство между нами всегда заполнялось вниманием Слейда ко мне.
– Сейчас день, – говорит он, показав на вход в пещеру, куда еще проникает дневной свет. – Днем твоя сила всегда была неуправляемой, верно?
– Верно. Обычно, если днем что-то касалось моей кожи, то из меня тут же выплескивалось золото. – Я смотрю на черные чулки и перчатки. – Но с тех пор как я проснулась, все изменилось. Я ничего не золочу.
– А что чувствуешь?
Меня накрывает беспокойством, и я смотрю на ладонь, – словно могу увидеть в ней воспоминания из Рэнхолда.
Я быстро прячу руку под ногу.
– Ничего. Я ничего не чувствую.
– Попробуй позолотить камень.
Осторожно снимаю перчатку и прижимаю ладонь к выступающему камню слева. Это должно произойти немедля – золото должно сразу выплеснуться из меня.
Но ничего не происходит.
Слейд наклоняет голову.
– Ты пытаешься?
Я с гневом смотрю на него.
– На что ты намекаешь? Да, пытаюсь.
– Точно? Потому как сама сказала, что золото днем неуправляемо, но каким-то образом ты можешь его контролировать.
– О чем ты? Конечно, не могу.
– Но ты это сделала, – возражает он. – Ты могла просто позолотить предметы, сохранив текстуры и материалы, а могла полностью превратить их в драгоценный металл. Помнишь пальто, что было на тебе? Тебе удалось удержать магию, позолотив только подкладку. Всем этим управляла ты.
Я недоуменно смотрю на него.
– Я… я никогда не думала об этом в таком ключе.
– Ты всегда могла контролировать себя. Думаю, ты просто боишься. Думаю, ты сдерживаешься, и потому твое золото не проявляется. Ты его просто блокируешь.
Гнев разливается по венам, и мысли путаются.
– Ты ошибаешься.
– Аурен… – Меня не волнует, что он до сих пор такой спокойный, поскольку этот тон пробирает меня до самых костей. – Я тебя знаю.
– Может, и не знаешь, – злобно выплевываю я, хотя вовсе не хотела так отвечать. Я стала такой же жесткой и холодной, как застывшее золото. Я настраиваюсь на недовольство, готовлюсь к ответной реакции, к ссоре.
Но обманываюсь в ожиданиях.
Слейд бросает на меня тот же непогрешимый зеленый взгляд зеленых глаз, и на его лице ни тени эмоций.
– Может, ты ошибаешься, – продолжаю я, желая пробиться сквозь эту маску, желая расколоть его мнение обо мне и показать скрывающуюся внутри гниль. Доказать, что она была там до того, как Слейд ее во мне породил. – У нас есть лишь осколки воспоминаний и оставшиеся без ответа вопросы. Так что не сиди тут, строя из себя главного, и не веди себя так, будто все знаешь.
Я
