Хозяйка почты на улице Роз (СИ) - Лерн Анна

— Зачем закрывать почту? — Тилли с подозрением посмотрела на меня. — Да еще на несколько дней! Что это вы удумали, леди Рене?

— Нужно сделать небольшой ремонт. На эти стены уже невозможно смотреть! — повод я придумала еще по дороге домой. — Вот и займемся этим! Тем более скоро праздник.

— Это очень неожиданно… — Тония тоже удивилась. — Почему ты решила делать это прямо сейчас?

— Потому что мне надоело. Все, хватит разговоров. Тония, напиши объявление, что почта закрыта на ремонт. Но обязательно добавь, что корреспонденция будет разноситься в обычном режиме, — я пошла к лестнице. — Сейчас я переоденусь и сядем составлять список, что нам нужно для ремонта.

— Хорошо… — девушка пожала плечами. — Ты хозяйка, тебе виднее.

Через полчаса на дверях уже висело объявление, написанное большими буквами. Я проверила, заперт ли замок, и опустила шторы на окнах. Каким образом меня должно было спасти это затворничество, мне оставалось только догадываться, но я строго выполняла распоряжения Аскольда. В конце концов, мне нужно было хоть что-то делать.

Мне нужно было заглушить свой страх.

Через полчаса, сидя на кухне перед чистым листом бумаги, я вдруг подумала, что стоит сделать свою почту яркой. Чтобы в ней было много теплоты и света. Если в комнаты на втором этаже солнце попадало беспрепятственно, то первый этаж оставался темным из-за навеса над окном, да и дома находящиеся через дорогу отбрасывали тень. Может, персиковый? Да, это чудесно. Стеллажи вместе с прилавком выкрасить в светлый цвет, тогда они будут гармонично сочетаться с теплыми персиковыми стенами. Комната станет «веселее». А еще нужно поменять шторы на нежно-голубые.

Я написала список, не забыв внести в него кисти, валик и, конечно же, шпатлевку, чтобы заделать имеющиеся неровности.

По магазинам отправились Тония с Жозефом, предварительно получив распоряжения по поводу покупок. Мне хотелось именно льняные шторы, а колер, который добавляют в краску должен был быть одного оттенка, чтобы стены не получились пятнами.

Вспомнив о перстне, я пошла наверх, чтобы достать его из ридикюля. Пусть лучше кольцо будет со мной, так намного спокойнее. Положу его в кармашек на груди, который застегивался на пуговичку. Но перстня в сумочке не оказалось…

Я вытащила из нее все вещи, потом долго трясла, но тщетно, кольцо, словно сквозь землю провалилось. Мне стало плохо. Но я не могла его потерять!

— А если потеряла? — прошептала я. — Тогда где это могло случиться?

Может он в доме вдовы Блумкин? Я показала его Аскольду, потом плакала… Наверное перстень остался там! Валяется в мусоре! Какая же растяпа!

Быстро сбежав вниз, я открыла дверь и, несмотря на дождь, помчалась в соседнюю усадьбу. Господи, хоть бы он нашелся! Пожалуйста!

Оказавшись внутри, я подошла к тому месту, где мы стояли. Мой взгляд устремился на пол, в надежде заметить знакомое свечение, но нет, кроме мусора на нем ничего не было.

Как же так… Я умудрилась потерять перстень, когда за ним идет охота!

Но когда мои глаза оказались на уровне подоконника, внутри все перевернулось от радости. Вот же он!

Кольцо лежало на деревянной поверхности с облупившейся краской, будто кто-то специально положил его туда. Схватившись за край подоконника, я медленно поднялась. Неужели это мой промах? Положила машинально, волнуясь в разговоре с Аскольдом? Ерунда какая-то. Неужели я бы не заметила перстень, когда еще некоторое время находилась здесь после ухода лорда?

— Ладно, подумаю над этим потом, — мне хотелось быстрее уйти отсюда и закрыться на своей любимой почте. — Иди-ка сюда, мой дорогой…

Мои руки немного подрагивали, когда перстень оказался в одной из них. Он был теплым, словно совсем недавно находился на чьем-то пальце, и красноватое свечение внутри камня как-то странно мигало.

На меня внезапно накатила слабость, словно я полдня разгружала мешки с песком. Руки, ноги стали ватными, перед глазами поплыл туман. Мое сознание больше не принадлежало мне.

— Рене-е-е… надень кольцо-о-о… Рене-е-е-е… — завораживающий шепот проник в голову, растекаясь как тягучая патока. — Сейчас же-е-е… Наде-е-ень…

Не в силах сопротивляться, я медленно надела перстень на указательный палец, после чего перед глазами вспыхнул яркий свет, ослепляя меня. Глазам было больно, по щекам текли горячие слезы, а мое тело странным образом двигалось вперед. Его несла все та же сила, которая поработила сознание.

Когда я, наконец, смогла немного приоткрыть глаза, то увидела, что стою напротив открытой двери, ведущей в подвал. Что происходит?! Моя рука с кольцом была вытянута вперед, словно указывая на тайный ход, а из него ползли красноватые щупальца, проникая в перстень. Сколько бы я ни прилагала усилий, чтобы опустить руку, у меня ничего не получалось. А потом произошло нечто совсем непонятное и страшное. Перстень стал исчезать. Он будто проникал сквозь кожу, которая впитывала его с жадностью, как сухая земля впитывает воду.

Меня откинуло в сторону, дверь с грохотом захлопнулась, разлетаясь щепками по комнате, и я закричала, закрывая лицо ладонями.

В доме воцарилась тишина. Лишь дождь барабанил по крыше, да с улицы доносились голоса девушек, стучащих каблучками по тротуару. Убрав ладони, я испуганно огляделась. Ничего подозрительного, не считая разнесенной двери. Мой взгляд переместился на руку, которая тряслась и почему-то стала красной. Где перстень? Где он, черт возьми?! Как металл и драгоценный камень могли впитаться в меня, как в губку?!

Догадка оказалась настолько ужасной, что я прижалась спиной к стене и часто задышала. Нет… Нет!

— Ты взяла магию Темных лордов… — мой голос прозвучал тоненько с жалобными нотками. — Но зачем мне это?!

С трудом поднявшись, я поплелась к двери на заплетающихся ногах. Мне казалось, что пришла моя смерть. Главное дойти домой… домой…

* * *

— Леди Рене, я вас обыскалась! Где вы были? — Тилли вглянула из кухни, когда я вошла на почту. — Силы небесные, да на вас лица нет! Что случилось?!

Повариха выскочила из-за прилавка и бросилась ко мне. Ее полная рука легла на мой лоб, после чего женщина крикнула:

— Шелли Блумкин! Быстрее! У нашей девочки жар!

Я слышала ее словно сквозь плотную подушку. У меня кружилась голова, тело горело в адском пламени, и если бы не Тилли, я бы упала на пол.

Но повариха удержала меня, а через секунду на помощь подоспела вдова Блумкин. Я услышала ее взволнованный голос, который почему-то раздавался эхом в ушах:

— Моя девочка, что случилось?! Ответь! Ответь!..

…Очнулась я в своей кровати с холодным компрессом на голове. Рядом сидели все. Начиная от Тилли и заканчивая кузнецом. Доктор Либерман стоял с другой стороны кровати, сложив руки на животе.

— Я что умерла? — прохрипела я и облизнула пересохшие губы. — Вы сидите, словно у гроба…

— Она пришла в себя! Силы небесные! Она снова с нами! — воскликнула Тилли, а потом строго произнесла: — Прикусите язык, леди Рене! Разве можно такое говорить?!

— Милая моя, вы должны беречь себя, — наставительно произнес доктор. — Иначе все может закончиться лихорадкой. Вы что, долго ходили под дождем?

— Пришлось… — я прокашлялась. — По делам бегала.

— Женское здоровье очень хрупкое. Нельзя быть такой безответственной! — господин Либерман погрозил мне пальцем. — С кровати не вставать неделю! Неделю и ни днем меньше!

— Мы проследим за этим, — деловито сказала вдова Блумкин, окидывая меня грозным взглядом. — Она у нас и шагу не сделает из своей комнаты!

Что ж, после пережитого я была не прочь отлежаться. Тем более что мне нужно осмыслить все, что произошло.

Глава 64

Пять дней пролетели очень быстро. Недомогание прошло, здоровье поправилось, да и семья не давала скучать. Они приходили ко мне в комнату каждый вечер и устраивали настоящие творческие посиделки. Тилли готовила ароматный чай или какао, пекла вкусности, а вдова Блумкин рассказывала истории из своей жизни. Жозеф читал книги, найденные в библиотеке отца, Тония расчесывала мне волосы, и от ее мягких рук всегда клонило ко сну. Кузнец играл нам на маленькой гармошке, называемой в моем мире концертина. Здесь почему-то ее называли «люленька». Тайп Лунч владел «люленькой» в совершенстве, а его куплеты были очень смешными, напоминая чем-то наши частушки.