Нимфа лунного моря - Вера Александровна Петрук
Айрис пустилась бежать, забыв о логике и здравом смысле. Ведь убежать с корабля нельзя. Она слышала, как Ксандер бросился за ней следом, прося остановиться. Бежать, правда, было некуда — впереди маячил фальшборт и молочные воды. Луна покорилась тучам, скрывшись за непроницаемым мраком. И звезды погасли.
Врезавшись в фальшборт, Айрис оглянулась на Эмергода, будто собираясь набраться от него смелости — прыгнуть вниз, но поняла, что не успеет. Дракон был уже над Ксандером, а капитан бежал к ней, перепрыгивая через бухты канатов, словно заправский циркач.
Дальше случилось и вовсе неожиданное. Вместо того чтобы подлететь к Айрис и схватить ее, Мараох вцепился в плечи Ксандера и взмыл с ним в темное небо, будто Эмергод и был его истинной целью.
Все обомлели. Во внезапно повисшей тишине раздавалось лишь хлопанье гигантских крыльев и тяжелое дыхание явно страдающего лишним весом дракона. А вот Ксандера слышно не было, хотя любой человек, попавший в такую ситуацию, должен был кричать, надрывая горло. Но под небесами разливалось молчание. Лишь луна робко выглянула из-за клочьев поредевших туч, уронив серебряную дорожку на воду.
В небе что-то происходило. Хлопанье крыльев не прекращалось ни на секунду, дракон не улетал, кружил поблизости, вот только звук изменился — стал громче, оглушительнее. И когда в следующий раз Мараох закончил круг, попав в робкий свет луны, никто бы не узнал в нем прежнего тучного дракона, откормленного островитянами.
Это был совсем другой дракон. Неизмеримо огромный, превосходящий размерами в десятки раз прежнего Мараоха, который бы теперь никогда не смог уместиться на палубу «Первого». Если бы он попробовал приземлиться, то корабль точно пошел бы ко дну, треснув пополам. Тварь подняла голову, выпустив в сторону луны золотую струю огня, после чего разжала когти, уронив совсем крошечную фигуру человека.
Эмергод падал с гигантской высоты, и у человека не было шансов выжить после такого падения. Он врезался в воду с оглушительным всплеском, и Айрис почти физически ощутила, как это у нее, а не у Ксандера ломается каждая косточка.
Она закричала, срывая горло и с трудом оставаясь в сознании — наверное, бросилась бы вниз следом, если бы сильные руки вампирши не задержали ее на борту. Перед глазами все плыло, а в ушах стоял лишь этот страшный звук падения тела в воду. Потому Айрис не сразу услышала, как Вельма пытается ей сказать:
— Да жив он, жив, что ты разоралась! Одна ты его, что ли, любишь?
Когда Айрис посмотрела на море в следующий раз, то воды почти не увидела. Все пространство рядом с кораблем было занято морионами. Вода буквально кишела ими. Головы морионов заполонили море едва ли не до горизонта, поблескивая вдали серебряными точками. Луна, набравшись смелости, окончательно прогнала тучи и теперь щедро поливала море жидким серебром, сверкающим на чешуйчатых головах морской расы.
Они всплывают со дна, догадалась Айрис, глядя на то, как все новые головы вклиниваются между уже плавающими в воде существами. И хотя море бурлило и так, она заметила явное движение среди чешуйчатой массы. Морионы передавали друг другу человека, держа его на руках высоко над водой. То был Эмергод, и судя по его улыбающейся физиономии, ничего сломано у него не было.
Когда капитана подняли на борт, Айрис позволили встретить его первой. И она первая поняла, что Ксандер Эмергод изменился. Обняв того, кто стал частью ее жизни, Айрис теперь могла только удивляться. Поражаться тому, как саадулец разглядел то, что ее влюбленное в Ксандера сердце не различило.
— Вы знали? — изумленно спросила она Вельму, встретившись с ее торжествующим взглядом.
Между тем Эмергод опустился на палубу у ног Айрис и тер виски, будто пытался привести мысли в порядок. Если верно было то, о чем думала девушка, и о чем догадался саадулец, когда ее отпускал, то в голове капитана должен был твориться сущий бардак. Она тоже присела и крепко обняла его, готовая быть рядом всегда и везде.
— Наконец-то, — ворчливо фыркнул Кристор, глядя на дракона, который взмывал все выше, резко потеряв интерес к людям. — Надеюсь, Эймараоху понравится новое тело, а от тебя, Ксандер, я еще долго не услышу этих «шрапсаррах».
— Конечно, мы знали, — пояснила Вельма. — На самом деле, люди не могут слышать древний язык Эймараоха, который периодически проскальзывал в речи Ксандера. И когда ты спросила, что означают эти словечки, мы поняли, что наша стройная теория вызволения духа Эймараоха из Ксандера катится к дьяволу. Потому что кое-кто, не буду показывать пальцем, — вампир выразительно глянула на колдуна, — просчитался и уверил нас, что та самая нимфа — кто угодно, только не ты. Вообще-то, мы думали, что это Ливия.
— То есть, в Эмергоде жил дух Бога хаоса?
— Не всегда. Он вселился в него по каким-то своим соображениям, когда помер прежний дракон Мараох. Истинная оболочка Эймараоха — драконья, поэтому сегодня все встало на свои места. Первым про капитана понял Кристор. Он собрал нас и сказал: «Если мы не вытащим из него этого проклятого духа, то потеряем навсегда».
— Значит, вы оставались с ним не потому, что он хранил в себе дух Бога хаоса?
— Конечно, нет, — снова фыркнула Вельма. — Я же говорю. Не ты одна его любишь.
— Но если во мне течет кровь той нимфы, что любила Эймараоха, то все равно непонятно, — не унималась Айрис, чувствуя, что и у нее шла кругом голова. — У меня ведь не было чувств к Богу хаоса…
— Зато были к Эмергоду, — вмешался Кристор, глядя на нее недобро. — И если бы ты выражала их более явно, как, например, Ливия, то сберегла бы наше время. По моей задумке, дочь той самой нимфы должна была влюбиться в Эмергода и тем самым пробудить Эймараоха. А так как вы все — дочери нимф, то я решил, что это Ливия. По крайней мере, она на Ксандера вешалась, а ты с ним только грызлась.
Айрис показалось, что колдун оправдывается, но облегчать ему совесть не собиралась.
— Ничего я с ним не грызлась, — возмутилась она. — Если бы тебя в гальюне заперли, посмотрела бы я, как ты бы стал проявлять чувства.
— Будет вам, — вмешался Эмергод. — Прости меня, Айрис.
