Охота на эмиссара (СИ) - Катрин Селина "Сирена Селена"

В конце января я даже взяла отпуск и слетала на Танорг, чтобы увидеть родных. Конечно, пришлось заплатить конскую неустойку за то, что в одно и то же время на планете пребывало сразу два брата и младшая сестра, а я прилетела фактически как четвёртый ребенок у родителей, но оно того стоило, чтобы увидеть маму, папу, братьев-оболтусов и сестричку.

Если говорить формально, то по закону на таноржца разрешалось иметь ровно одного ребёнка, а дальше наслаивались многочисленные уточнения и коэффициенты. Так, например, если женщина и мужчина находились в официальном браке, то им разрешалось иметь одного целого семь десятых совместных детей, а ноль целых три десятых шло уже как небольшой, но финансово подъёмный штраф. Родители не хотели разводиться, хотя это существенно удешевило бы их жизнь, и исправно платили дополнительные налоги частично за одного из братьев и полностью за младшую сестру, проживающих на Танорге. Что и говорить, мне как четвёртой пришлось заплатить въездную пошлину чуть ли не по самому высокому тарифу.

Мы здорово провели целую неделю вместе, но за это время я почувствовала, как сильно отдалилась. Братья, здоровенные лбы, которых я не видела последние два года, рассуждали о моделях антигравитонов и мерялись последними сапогами, оснащёнными этой технологией. Тридцать с лишним лет, а они всё балбесничали, посещали парки развлечений и чуть ли не ежедневно ходили в иллюзионы. На мой робкий вопрос, не хотят ли они найти работу, Гордей удивлённо поднял брови:

— А зачем? Аппарат Управления Таноргом оплачивает всем квотникам необходимое: отличное жилье, качественные продукты, даже путёвки на отдых. Зачем вообще работать-то?

— Ну как же… — Я растерялась и посмотрела на папу с мамой. — Из-за вас родителям приходится платить дополнительные налоги. На семью полагается всего одна целая семь десятых ребёнка…

— Ну вот пускай они и платят, — пожал плечами на этот раз Герман. — Родители же нас завели, а не мы сами себя. Почему мы должны платить за их решение? Вот если один из нас соберётся завести более одного ребёнка, то тогда да, придётся думать и вертеться, но, слава технологиям, у меня отличный домашний робот, мне дети не нужны.

И братья засмеялись, словно отлично пошутили… Или они не шутили? Не знаю. Я перевела изумлённый взгляд на маму, которая имела редкую для Танорга профессию психолога, но, прежде чем успела что-то сказать, она тепло улыбнулась.

— Спасибо, солнышко, что заступаешься за нас с папой, но нам это не нужно. У нас хорошая зарплата, мы можем себе позволить содержать три квоты на семью. То, что ты улетела с Танорга, очень помогло, только благодаря этому решению у нас появилась Анетта. В остальном… Герман и Гордей в чём-то правы. Ты слишком привыкла к Тур-Рину, а на Танорге найти работу, для которой нужен человек, а не робот, очень и очень сложно.

В душе всё вскипело от такого ответа. Можно подумать, на Тур-Рине легко устроиться! Нет, нет и ещё раз нет! Да я столько собеседований посетила, да я столько раз пыталась… Слова уже буквально готовы были сорваться с губ, однако мама снова мягко, но настойчиво сказала:

— Не прилетай в другой Мир со своим сводом законов.

Я покидала родину в растрёпанных чувствах и полной растерянности, так и не определившись, как к этому относиться. Наверное, из-за специфического отношения к работающим людям на Танорге (ведь большинство, как братья, как раз не работало) я и не стала поднимать тему собственной профессии.

Я села на рейсовый лайнер до Тур-Рина, на прощание обняв родных, и в какой-то миг вдруг осознала, что Цварг с их заморочками и странноватыми традициями мне ближе, чем Танорг, на котором я родилась. И именно в это мгновение я приняла окончательное решение, что соглашусь на работу в СБЦ. Накатило вязкое ощущение, что я изменилась, но в какой момент — даже сама не поняла этого.

Когда вернулась домой и сумбурно пересказала всё Ульяне, она меня крепко-крепко обняла и прошептала:

— Знаю, Дань, всё знаю. У меня такая же история с родственниками. Люблю их очень, но мы такие разные. Они — там… а мы — тут. Так бывает. Просто надо наслаждаться тем, что они есть.

В новом сезоне соревнований по взлому сейфов я продолжила участвовать, но больше для галочки. А вот обильно посыпавшиеся задания от СБЦ заинтриговали по-настоящему: придумать встроенную в чемодан секретку для перевозки муассанитов-образцов в музеи других Миров; изучить запорные механизмы в банках и предложить возможные улучшения; сопоставить таноржские и цваргские разработки сейфов и составить списки взаимозаменяемых элементов. Были и совсем необычные задачи, которые касались помощи агентурной части Службы Безопасности, они чаще формулировались, как «максимально быстро и тихо взломать механизм такой-то, используя лишь левую руку и хвост». Про себя такие задания я шутливо называла «творческие», потому что представить, как владеть пятой конечностью, могла лишь со стороны.

Первое время я консультировала удалённо, иногда Сисар или кто-то из младших эмиссаров привозил информацию на засекреченных чипах, а потом забрал мои наработки. Дела Службы Безопасности Цварга незаметно наложились на заказы от старых клиентов, вечерние женские посиделки с Ульяной, сезон соревнований — и я почувствовала себя космической станцией на орбите, которая делает несколько оборотов в сутки — так закружили меня события.

Конечно, каждый вечер, переодеваясь в пижаму, я трогала кольцо на цепочке и думала о том, кто его подарил, но от самого Фабриса за всё время не было ни строчки, кроме пресловутого «я тебя люблю». Ульяна несколько раз ловила меня на том, как в течение дня я касалась подарка, укоризненно смотрела, к счастью, этим и ограничивалась. Не уверена, что смогла бы выдержать её очередную отповедь.

Ближе к концу февраля на коммуникатор пришло уведомление, что я должна приехать в короткую двухнедельную командировку в СБЦ, чтобы провести мастер-класс для молодых эмиссаров. Я оббегала все магазины, купила более или менее приличную офисную одежду и вылетела с личным шофёром на Цварг.

Не передать словами, как колотилось сердце, когда я впервые зашла в просторный переговорный зал эмиссариата, который мне выделили для обучений. Я ожидала, что Фабрис придёт навестить меня хотя бы из вежливости, но он не появился ни на первый день, ни на второй, ни на третий. Я расстроилась, но виду не подала и постепенно втянулась в ежедневные мастер-классы и рабочую рутину, а потому, когда в последний день командировки услышала изумлённо-восхищённое «Даня?!», сказанное знакомым ласкающим слух бархатом, совершенно растерялась.

[1] О главе юридической конторы Эрике Вейссе и фонтане, нарушающем законы гравитации, рассказывается подробно в дилогии «Адвокат с Эльтона» и «Прокурор с Эльтона».

Глава 26. Неожиданная встреча

Фабрис Робер

Февраль. Цварг

Я всегда считал, что секс — это то, без чего можно спокойно прожить. Теперь же без секса и аромата эмоций Дани я ощущал себя наркоманом со стажем. Я пытался работать, одновременно занимаясь делами СБЦ и собственным расследованием, но с каждым днём, с каждой неделей чувствовал себя всё хуже и хуже. По ночам меня начало лихорадить.

Практики, которые я выяснил у пожилого цварга, пережившего смерть жены из ближнего круга, не помогали.

«Это потому, что вы в душе не хотите, чтобы ваш организм перестраивался обратно, — проскрипел старик, и он был абсолютно прав. Я даже спорить с ним не пытался. — Вам нравятся бета-колебания вашей женщины, и вы не хотите от них отказываться, несмотря на то что провели с ней совсем не много времени».

Цварга мне помог найти Мишель, за что я был ему благодарен, и старик Лефёвр взялся научить меня справляться без того, что считалось жизненно необходимым для представителя нашей расы, не задавая лишних вопросов. В его ментальном фоне я ощущал лишь безбрежный океан спокойствия, почти космического вакуума. Ни сочувствия, ни злорадства, ни презрения, на даже тени любопытства, зачем женатому мужчине понадобилось избавляться от зависимости в виде бета-колебаний. Наверное, такое состояние абсолютного спокойствия, граничащего с безразличием ко всему миру, и было единственным способом для мужчины моей расы не сойти с ума, когда умирает вошедший в ближний круг единственный гуманоид.