На волоске (СИ) - Брай Марьяна

— У меня слишком много дел, - коротко ответила я, но вдруг поняла, что внутри меня какая-то очень маленькая частица поет от счастья, от радости видеть его и слышать его голос. Я снова вспомнила то, что он назвал сном. Я помнила, как мои губы прикусывали его полную нижнюю губу, но потом одернула себя, заметив, что он видит, куда я смотрю.

— Я помогу вам. Мой дом в Гордеро полностью в вашем распоряжении. Через пару рундин я буду вынужден вернуться в Виелию, чтобы озвучить решение кангана. Тогда я займу место канафара в Гордеро.

Канафар – это высший военный чин в этом мире. Шоаран будет военным, как мой муж, который погиб на войне. Хоть я и хотела, чтобы он не ходил за мною по пятам, но теперь, зная, что он вернется в Виелию, а это снова полгода дороги, а потом полгода обратно… мне вдруг стало грустно.

Шоаран ушел, как только Дашала заглянула, и шепнула в приоткрытую дверь, что ко мне пришли. Я была несказанно рада его уходу, но с трудом понимала, чего хочет клиентка. Мысли путались, в голове звучали его слова, суть которых я могла истолковать совсем неправильно, и от этого было еще неспокойнее.

Вторая и третья клиентки были у меня уже не в первый раз, и я усадила сначала Палию, а потом и Дашалу рядом, чтобы они могли попрактиковаться. Девочкам явно это нравилось, и работа шла даже лучше, чем я ожидала.

С трудом дождавшись вечера, мы вернулись домой, где Лафату тут же рассказали о произошедшем. Не успела я предупредить их о том, что пока стоит попридержать язык, как Дашала «вывалила» на нашего защитника весь рассказ о сегодняшнем утре.

Лафат кормил нас запеченной тыкво-картошкой и смотрел на меня, ожидая, когда я сама расскажу детали той части разговора, которую девочки не слышали. Крита заняла оборонительную позицию, и в отличие от Палии и Дашалы, не собиралась уходить из-за стола.

— Все хорошо, Лафат. Он обещал не навредить нам. А узнал о нас он тогда, когда сложил «два плюс два». Дашалу он видел у Фалеи, - принялась рассказывать я о нашем разговоре, стараясь не вдаваться в подробности некоторых тем, а тем более я решила умолчать о том, что Шоаран говорил о душевной привязанности.

— Я должен ездить с вами, только что я буду делать там, - ответил задумчиво Лафат.

— Не нужно, эта наша встреча не первая, и если бы он хотел навредить, то сделал бы это уже не раз. Он знает, где мы живем, знает, где мой салон, так что… Только одно меня сейчас очень пугает, Лафат, - я не хотела говорить о том случае с Шоараном в последнюю нашу ночь, но и молчать было сложно. Лафат знал, что происходило в доме Фалеи, и строить из себя кисейных барышень было очень глупо.

— Что, Мали? – Лафат напрягся, хотя и без того наш разговор ему явно не приносил удовольствия. Свобода, как его, так и наша – далась нам очень тяжело, и прощаться с ней он не собирался.

— В последнюю ночь, когда он пришел к Парамаю… Я задержалась у старика за разговором и не уследила за временем, так вот… он сам пришел и увел меня в домик. Только помним мы разное, - краснея и стараясь рассказать, не вдаваясь в подробности, ответила я. Пальцы мяли подол юбки, глаза не поднимались выше стола.

— Что он сказал? – как-то совершенно серьезно заговорил Лафат. Я посмотрела на него. Он часто дышал и отводил взгляд.

— Он сказал, что, когда приехал поздно ночью, я спала, а я помню наш разговор с Парамаем, помню, как ридган пришел за мной. Помню наш раз-го-вор, - я решила не вдаваться в подробности, но вранье явно изменило мой голос.

— Ты заснула у Парамая, Мали. Он напоил тебя травой, которая усыпит любого, а ты выпила две кружки. Он хотел, чтобы ридган не навредил тебе, - Лафат снова опустил глаза.

— Травой? Но наш с ним разговор…

— Только Парамай знает, до какого момента этот разговор был разговором. Он позвал меня поздно ночью, попросил отнести тебя в дом. Он успокоился тогда, думал, что ридган уже не приедет. Старик хотел как можно дольше оттянуть это…

— Но я совершенно точно помню все. Это было правдой! – не унималась я.

— Нет, Мали. Ридган не соврал тебе. Когда я открывал ворота, забирал его коня, уже светало. Ты спала.

— Что это за трава? - теперь я смотрела на Лафата не стыдясь, потому что внутри стало легко – я не делала того, что мне снилось… Это просто сон!

— Ее дают тем, кто тяжело болен. Дают тем, кто хочет забыться от горя. Он хотел сделать хоть что-то… - оправдывал Лафат Парамая, а я уже не знала, радоваться этому или горевать. Как бы сложилось все, если я не выпила этой травы…

— Хорошо. Мне остается поверить тебе, Лафат, - хотелось быстрее закрыть эту тему и я перевела ее на совсем другую: - Думаю, нам пора заняться школой.

— Я готов, Мали, только скажи, - Лафат снова был впереди планеты всей, как в той сцене про Шурика, где милиционер отбирал желающих «поработать».

— Значит, завтра мы едем все вместе, и когда у меня будет время, съездим с Валией и посмотрим дом, - закончила я и посмотрела на Криту. Она молчала все время, пока мы с Лафатом обсуждали произошедшее у Фалеи и школу.

— Мали, думаю, он охотится только за тобой. Ведь глаз не отводил все время пока ехал рядом, а потом и возле порога. Мне кажется, ты не все сказала, - Крита заговорила шепотом, как только Лафат засуетился за печью, застилая себе место для сна.

— Да, Крита. Он намекнул, что приехал сюда в поисках меня. Сначала сказал, что нужна няня…

— У него есть дети? – девушка отреагировала как любая женщина, когда речь заходит о мужчинах, которые «охотятся за тобой». У меня даже создалось впечатление, что я ни в какой-то далекой Синцерии, а дома, и разговариваю не с подругой по несчастью, что судьба также, как меня, закинула в нехорошее место, а с подругой детства, которая узнала, что какой-то мужчина проявил ко мне интерес.

— Пока нет, но на будущее, - я улыбнулась и кратко и тихо пересказала суть нашей беседы. И чем дольше я рассказывала, тем ярче загорались глаза Криты, которая так и не переставала верить в «священный брак», ради которого и рождена любая женщина.

Спала я как никогда спокойно. Во-первых, потому что никакая я не развратная амазонка, за что мне было безбожно стыдно, а во-вторых, Шоаран не собирается навредить нам, а даже настойчиво предлагает помощь.

На следующий день, который обещал быть богатым на события, Лафат разбудил нас еще раньше – ему не терпелось выехать из дома и начать оборудовать школу. Его знакомство с Валией прошло просто отлично, потому что делать комплименты и восхищаться работой других он умел не хуже, чем водить караваны.

Пара клиенток, ставших постоянными, прибыла вовремя. Эти женщины теперь ходили ко мне каждое утро, потому что хотели выглядеть прибранными ежедневно. Они с нетерпением ждали, когда откроется моя школа, чтобы отправить на учебу служанок и получать прическу каждое утро, не выходя из дома.

После них, оставив на хозяйстве Палию и Дашалу, которые обещали «только помыть голову очередной посетительнице, если она заявится, и ждать Мали», я отправилась смотреть дом. Я видела, как у девочек горели глаза, но уж больно не хотелось отвечать потом за то, что они сожгут волосы чересчур горячими камнями.

Дом был хорош для первой части моих планов: три этажа, большая лужайка перед домом, много комнат, которые легко переоборудуются под классы, есть даже комнаты на третьем этаже, в которых можно устроить спальни, что-то вроде общежития для приезжих. Конечно, когда профессий у нас прибавится, придется что-то придумывать еще, но пока, дом подходил как нельзя лучше.

— Нам нужны стулья и столы? – Лафат не мог найти места и суетливо осматривал каждый угол. Но приказчик, который показывал дом, быстро осек его:

— На чердаке хранятся и стулья, и лавки. Дом принимал столько гостей, что вам и не снилось, - тот выглядел богаче нас, и не упускал возможности уколоть.

— Ну вот и отлично, - решила я, понимая, что, если мы сейчас не примем решение, Лафат меня поедом съест за нерешительность. – Сколько нужно заплатить до начала асфена? Спросила я уверенно, хоть и с большим трудом вспомнила название первого месяца осени, чуть не сказав «до осени».